Светлана Тулина - Рыжая тень [СИ]

Впрочем, трудности начались задолго до начала самого завтрака. Два стандартных пайка и кружка горячего сиропа (145 грамм сахара на 340 миллилитров кипятка, в сахарнице осталось чуть больше половины, опасность обнаружения выше пределов допустимого… поправка: на этом корабле и с этими людьми — в пределах допустимого) улучшили самочувствие и прояснили мысли. Только вот понятнее эти мысли так и не стали.

Дэн сегодня дежурил по камбузу, и это тоже оказалось чреватым совершенно неожиданными проблемами.

Еще в кладовой, выбирая пайки на завтрак, Дэн завис на несколько долгих секунд, пытаясь вспомнить, проявлял ли доктор какие-либо вкусовые предпочтения. И не смог. Об идиосинкразии или любого другого вида отторжениях информация тоже отсутствовала. Насколько помнил Дэн (и система подтверждала), доктор с одинаковым удовольствием поглощал и «каш. рис. с гов.», и «бар. туш. с овощ.», и «крол. в собств. сок. с гарн.». А еще восторженно отзывался о том омлете, что три дня назад сделал Тед. Тот омлет вызвал у доктора высокоположительную реакцию, но его Дэн повторить не рискнул: вероятность неудачи была непозволительно высока. Омлет ему не понравился (слишком много воздуха вбито, в итоге слишком большой объем в ущерб пищевой ценности), и он не стал уточнять у напарника алгоритм взбивания (с какой интенсивностью, скоростью, мощностью нажима и как долго), о чем сейчас жалел. Оставалось положиться на пайки и рандомный выбор.

Обязанности дежурного не такие уж и сложные: вынуть тарелки, чашки и ложки из посудомоечной машины, сготовить что-нибудь легкое или (как в случае Дэна) принести что-нибудь саморазогревающееся. Поставить на стол хлеб, конфеты и сахарницу. Налить воды в чайник, зарядить кофеварку. Вымыть пол в пультогостиной и коридоре.

Больше всего Дэн не любил мыть полы, и именно поэтому вымыл их первым делом, еще до визита в кладовую. Логично. К моменту общего подъема как раз успеют высохнуть. И никто не заметит. Хорошая работа — та, которая не видна.

Все как обычно.

И именно это-то и оказалось самым трудным: ну как оно могло оставаться таким же, как всегда, когда теперь все изменилось? Одно дело — сидеть за столом с людьми, которые считают и тебя человеком, верят твоему притворству, принимают имитацию за настоящее. И совсем другое — когда один из них точно знает, кто ты такой. Вернее, что ты такое.

Кажется, за завтраком разговаривали. Как обычно. Дэн не помнил, что он отвечал, когда его спрашивали. Но, кажется, отвечал нормально, нигде не ошибся, улыбался и хмурился в нужных местах. Во всяком случае, никто на него не косился, не смотрел странно, не щурился подозрительно. Разве что Владимир. Но тот на всех так смотрел.

Самым паршивым было, что детектор не находил ни малейшей фальши. Доктор вел себя как обычно. Сетовал на вездесущий Мосин аромат, из-за которого кусок в горло не лезет (при этом уминая уже третий бутерброд), в лицах расписывал ночное приключение, высмеивал и смущал капитана, пока тот, вконец разозленный, не выскочил из-за стола и не убежал допивать чай наружу, подтрунивал над Натальей (та тоже довольно быстро последовала примеру капитана). Если поведение доктора чем-то и отличалось от вчерашнего или позавчерашнего — то Дэн этих отличий не видел. Хуже того — детектор их не видел тоже. А они должны были быть, эти отличия. Должны были быть обязательно.

И вот оно. Существенное и важное отличие: раньше доктор никогда не приглашал его зайти вот так, официально и заранее.

Доктор ушел в медотсек, еще раз напомнив Дэну о необходимости заглянуть туда же. И как можно скорее. Пятнадцать минут и сорок две секунды назад. Восемь минут назад покинули борт транспортника биологи. Шесть минут назад пилот устроился в своем кресле, нацепил наушники и с головой погрузился в имитацию космобоя. Дэн собрал тарелки и чашки. Засунул их в посудомойку. Вытер стол. И пошел в медотсек, потому что дальше тянуть время было глупо.

Все имеет свою цену. Безопасность — в первую очередь. Главный и единственный вопрос тут — согласишься ли ты платить? Дэн знал, что согласится. Это — другой корабль. И доктор тоже другой, вряд ли он потребует интересного, после чего потом приходится долго восстанавливаться. Медицинские эксперименты не всегда так уж болезненны и приводят к серьезным повреждениям, тем более если проводить их будет человек с минусовой максуайтерностью. Вряд ли это окажется что-то действительно паршивое. Вряд ли…

Но даже если и так — Дэн все равно согласится. У него просто нет выбора. Чего бы доктор ни потребовал, Дэн предоставит ему это. Потому что единственная альтернатива — убить. А это неправильная альтернатива. Она не рассматривается.

Рыжий, наверное, не сомневался бы. Но рыжего тут больше не было…

— Отличная регенерация, молодой человек, вот прям завидую! Хрипов нет. Затемнения нет. Биохимия крови в норме. Думаю, сегодняшняя ингаляции будет последней, и колоть я тебя тоже больше не стану, а жаль, жаль… ну да ладно, дело молодое, может, и еще заболеешь чем, все бедному доктору развлечение. А витаминки возьми, витаминки еще никому не вредили. Да бери всю коробочку, у меня еще есть. Только сразу все не съедай. Нет, конечно, не отравишься, не та доза, но эффекта не будет. Раздели… ну, скажем, на три дня. Ты меня слышишь?

Дэн неуверенно кивнул. Помедлив, уточнил:

— Я могу быть свободен?

— Конечно!

Кажется, доктор удивился на самом деле, искренность в районе восьмидесяти процентов. Дэн вышел в коридор. На секунду замер, выбирая между койкой в каюте и навигаторским креслом. Кресло показалось более привлекательным. К тому же в каюте было пусто и как-то… пусто. А тут в соседнем почти точно таком же кресле ерзал Тед, матерился сквозь зубы, шипел яростно:

— Врешь… не возьмешь… ах ты ж, сукин сын…

Пилот преувеличенно и совсем нестрашно злился, пытаясь пройти супер-сложный уровень космобоя на новый рекорд. И от этого было как-то… уютно, что ли. Спокойно. Дэн откинулся на спинку собственного кресла. Включил имитацию построения трассы. Запустил наугад.

Дано: доктор ведет себя так, словно ничего не изменилось. И не фальшивит при этом. Предполагаемый вывод: может быть, так оно и есть? Нет, изменения, конечно же, имеют место быть — для самого Дэна. Но с чего Дэн взял, будто бы и для доктора тоже изменилось хоть что-то?

Для доктора, который отлично знает, как и чем надо вытаскивать впавшего в гипогликемическую кому киборга. Для доктора, сумевшего снизить агрессивность и киборгофобию капитана на двадцать восемь процентов простой беседой во время короткой прогулки по лесу. Для доктора, у которого есть «грог» — с самого Нового Бобруйска есть, это не тот препарат, который можно легко купить в аптечном киоске при любой станции гашения. Его и на больших планетах не везде достать можно, он подотчетен и наверняка только за очень большие деньги или… или по дружбе. По очень большой дружбе.