Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

Стилгар встал рядом с Полом.

– Ну, многие из вас понимают, что это значит? – спросил Пол. – Стилгар все понял немедленно.

– Они отрезаны! – выкрикнул кто-то.

Пол спрятал цилиндрик с сообщением в кушак. Потом стянул с шеи шнурок из шигафибра, снял с него кольцо и поднял вверх.

– Вот герцогская печать моего отца. Я поклялся, что не надену ее, пока не смогу овладеть всем Арракисом и провозгласить его своим законным владением. – Он надел печатку на палец и стиснул кулак.

Полнейшее молчание охватило пещеру.

– Кто правит здесь? – спросил Пол, подымая кулак. – Я правлю здесь! Я правлю каждым дюймом этих пустынь. Здесь мой файф, что бы ни говорил Император. Он отдал его моему отцу, а я унаследовал его от отца.

Пол привстал на носки, потом опустился на пятки. Вглядываясь в толпу, он ощущал ее реакцию. «Еще чуть-чуть», – подумал он.

– И есть люди, которые займут важное положение на Арракисе, когда Империя вынуждена будет принять мои условия, – продолжил Пол. – Один из этих людей – Стилгар. И я вовсе не хочу откупиться от него. Не из одной благодарности займет он свое место, хотя я, как и многие здесь, обязан ему своей жизнью. Нет! Потому лишь, что он мудр и силен. Потому, что он правит своим ситчем, повинуясь собственному разуму, а не одним обычаям. Вы думаете – я глуп? Вы думаете – я отрежу свою правую руку и брошу ее истекать кровью здесь, на полу пещеры, только чтобы развлечь вас?

Пол жестко оглядел собравшихся.

– Кто здесь дерзнет сказать, что не я законный правитель Арракиса? Или мне придется доказать это, прирезав каждого вождя фрименов во всем эрге?

Стилгар шевельнулся рядом с Полом, вопросительно поглядел на него.

– Разве стану я ослаблять собственные силы, когда они мне нужнее всего? – спросил Пол. – Я – ваш правитель, и я говорю вам: не время нам теперь убивать друг друга, пора обрушиться всей силой на истинных наших врагов… На Харконненов!

Молниеносным движением Стилгар извлек свой крис и, взмахнув им над головами толпы, провозгласил:

– Да здравствует герцог Пол-Муад'Диб!

Оглушительный рев огласил пещеру, перекатываясь из угла в угол. Они выкрикивали нараспев:

– Я хья чухада! Муад'Диб! Муад'Диб! Я хья чухада!

Джессика повторила про себя: «Да здравствуют бойцы Муад'Диба!»

Все сработало так, как и замыслили они втроем со Стилгаром.

Крики начали медленно затихать.

Когда вновь воцарилось молчание, Пол обернулся к Стилгару и сказал:

– Стилгар, на колени!

Тот немедленно опустился.

– Дай мне свой крис, – произнес Пол. Стилгар повиновался.

«Мы замышляли не так», – подумала Джессика.

– Повторяй за мной, Стилгар, – приказал Пол, вспоминая слова присяги, которую слыхал при отце. – Я, Стилгар, получил этот нож из рук моего герцога…

– Я, Стилгар, получил этот нож из рук моего герцога, – повторил Стилгар, принимая молочно-белый клинок из рук Пола.

– И там будет мой нож, куда пошлет его герцог.

Медленно и торжественно Стилгар повторил эти слова. Вспомнив о Лето, Джессика еле сдержала слезы, тряхнула головой. «Раз понятны причины, – подумала она, – нельзя позволять себе так волноваться».

– Этот клинок будет служить моему герцогу и сеять смерть среди врагов его, пока течет кровь в моих жилах, – закончил Пол.

Стилгар повторил.

– Поцелуй нож, – приказал Пол.

Стилгар повиновался, а потом, по обычаю фрименов, поцеловал десницу Пола. Повинуясь его кивку, он убрал клинок в ножны, поднялся на ноги.

Толпа потрясено вздохнула, до Джессики донеслись слова: «Гласит пророчество: Бинэ Гессерит покажет нам путь, и Преподобная Мать увидит его». Из дальнего угла кто-то крикнул:

– Она показывает нам путь руками сына.

– Этим племенем предводительствует Стилгар, – объявил Пол. – Пусть никто не дерзнет оскорбить его. Я говорю его устами. Его приказы – мои приказы.

«Мудро, – решила Джессика. – Вождь племени не должен терять лица перед теми, кто ему повинуется».

Пол негромко сказал Стилгару:

– Вышли этой же ночью пескоходов, разошли сайелаго, я собираю совет. А потом приведи Хатта, Корбу, Отейма и еще пару лейтенантов по своему выбору ко мне в комнаты – надо готовить план битвы. Совет вождей, когда они соберутся, следует начать с сообщения о победе!

Кивком Пол подозвал к себе мать. Вместе они спустились с возвышения и через толпу направились к центральному проходу, окруженному жилыми комнатами. Из толпы к Полу протягивались руки, его окликали.

– Муад'Диб, нож мой будет там, куда пошлет его Стилгар! Веди нас в бой, Муад'Диб! Пора залить этот мир кровью Харконненов!

Взвешивая эмоции толпы, Джессика поняла – их оружие отточено. Эти люди готовы к бою и уже не могли быть еще более готовыми. «Мы ведем их в бой в точке наивысшего воодушевления», – подумала она.

Оказавшись в своей внутренней комнате, Пол усадил мать, сказал ей «Подожди» и нырнул, раздвинув занавеси, в боковой проход.

Когда он исчез, в комнате стало тихо, так тихо… сюда не доносился даже слабый шелест вентиляторов, гнавших воздух в ситче.

«Должно быть, приведет сейчас Гарни Холлика», – подумала она и удивилась странному сочетанию эмоций в своей душе. Гарни и его музыка… на Каладане с ними всегда были связаны часы удовольствия… Так было до Арракиса. Там, на Каладане, жила не она – кто-то другой. За прошедшие после отъезда неполные три года она изменилась… Совсем. И увидеть вновь Гарни – значило вновь переосмыслить свое перерождение.

Справа от нее на низком столике покоился кофейный сервиз Пола – рифленые чашки из сплава серебра с яшмиумом, те, которые он унаследовал от Джемиса. Она посмотрела на сервиз, подумав, сколько же рук прикасалось к этому металлу. Чани уже месяц подавала в нем Полу кофе.

«Зачем теперь эта женщина, обитательница пустыни, герцогу? – думала она. – Разве только чтобы подавать ему кофе? За ней не стоит семья, она не укрепляет его власть. Полу остается один только шанс – заключить брачный союз с каким-нибудь из Великих Домов, быть может, и с императорским Домом. В конце концов, там есть принцессы на выданье, и все они воспитаны нами, Дочерьми Гессера».

И Джессика представила, как она оставляет грубый мир Арракиса, чтобы вести жизнь матери принца-консорта в могуществе и безопасности. Оглядев завешанные коврами стены, она вспомнила, как ехала сюда: целый табун червей вокруг паланкина и грузовые платформы, забитые всякими нужными в грядущей кампании вещами.

Пока жива Чани, Пол не поймет, что он обязан сделать, – ведь она родила ему сына, для него это главное.

Вдруг внезапное желание видеть внука, мальчика, внешность которого так напоминала ей черты его деда, ее погибшего Лето, охватило ее. Джессика прижала ладони к щекам и приступила к ритуальной дыхательной гимнастике, что успокаивала чувства и проясняла разум. А потом нагнулась вперед в обрядовой позе, подчинявшей тело разуму.