Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

«Бык – я, а она – матадор», – подумал Хават. Он отнял руку от оружия, поглядев на выступивший на ладони пот.

И понял, чем бы все это в конце концов ни закончилось, мига этого он не забудет, не забудет и высшего восхищения леди Джессикой.

Спокойно повернувшись, Хават вышел из комнаты.

Джессика отвела взор от его отражавшейся в оконных стеклах фигуры и обратилась лицом к закрывшейся двери.

– А теперь последуют и соответствующие поступки, – прошептала она.

Стоя в прихожей собственного дома, Лето изучал записку в свете одинокой плавучей лампы. До рассвета оставалось еще несколько часов, и он ощущал усталость. Вестник от фрименов передал эту записку охране внешнего поста, едва герцог прибыл с командного пункта.

В ней значилось: «Столб дыма среди дня, столб огня в ночи» .

Подписи не было.

– Что это значит? – удивился он.

Вестник исчез, не дожидаясь ни ответа, ни допроса. Он ускользнул и растаял в ночной мгле – тень среди теней.

Лето сунул записку в карман куртки, чтобы показать ее позже Хавату. Отведя прядь волос от глаз, он вздохнул. Действие бодрящих таблеток закачивалось. После званого обеда прошло два длинных дня, а не спал он еще больше.

Главной во всех военных проблемах была тревожная беседа с Хаватом, его отчет о разговоре с Джессикой.

«Может быть, разбудить ее, – подумал он. – Играть с ней в эту секретность нет больше никакой нужды. А может быть, подождать еще?»

Чтобы этого Дункана разорвало и прихлопнуло!

Он покачал головой: «Не Дункан – это я был не прав, затеяв эту историю с Джессикой. И пора кончать, пока не вышло большей беды».

Решив это, он почувствовал себя лучше, и через прихожую и Большой зал направился в семейное крыло.

Там, где ответвлялся коридор в служебные помещения, он остановился. Из прохода доносилось странное мяуканье. Положив левую руку на выключатель поясного щита, Лето взял кинжал в правую. Нож в руке придал ему уверенности. От странного звука по коже побежали мурашки.

Герцог медленно шел по служебному коридору, проклиная тусклое освещение. Под потолком висели самые маленькие из плавучих ламп, к тому же притененные. Их тусклый свет, казалось, тонул в черных каменных стенах.

Впереди, на полу, во мраке проступило неясное пятно. Поколебавшись, Лето едва удержался, чтобы не включить свой щит, – поле ограничило бы его подвижность и слух. К тому же он не позабыл о перехваченной партии бластеров.

Безмолвно подойдя к темному пятну, он увидел, что это человек – мужчина, уткнувшийся лицом в каменный пол. Выставив вперед нож, Лето перевернул тело ногой и нагнулся пониже, чтобы рассмотреть лицо. Убитый оказался контрабандистом Туеком, на груди его расплывалось темное пятно. Мертвые пустые глаза. Лето прикоснулся к пятну – теплое.

«Почему он мертв? – подумал герцог. – Кто убил его?»

Мяуканье слышалось здесь громче. Оно доносилось откуда-то спереди, из бокового прохода, где располагался главный генератор силового поля во всем доме.

Не снимая руки с выключателя, стиснув кинжал, герцог прошел вперед по коридору и заглянул за угол в проход, ведущий к генераторной.

В нескольких шагах на полу темнело еще одно пятно, и он сразу понял, что звук издает именно оно. Фигура шевелилась, ползла вперед, медленно, неуклюже и что-то бормоча.

Заглушив приступ страха, Лето бросился вперед и согнулся над ползущей. Мейпс, фрименка-домоправительница. Волосы ее свисали на лицо, одежда была в беспорядке.

Тускло поблескивавшее темное пятно сползало на бок со спины. Он тронул ее за плечо, она приподнялась на локтях, задрала голову, обратив к нему пустые темные глазницы.

– Вы… – выдохнула она. – Убит… часовой… взять Туека… спасайте… миледи… вы… вы… здесь… нет… – Она рухнула вперед, голова ударилась о камень.

Лето пощупал пульс на виске. Исчез. Поглядел на пятно – закололи ударом в спину. «Кто же? – Он торопливо думал. – Она хотела сказать, что убит часовой? И Туек… Джессика послала за ним? Зачем?»

Он стал подниматься на ноги. Шестое чувство успело предупредить его – он протянул руку к выключателю щита, но опоздал. Неожиданный удар отбросил его кисть в сторону. Он почувствовал боль: из рукава торчала игла, и онемение уже постепенно ползло вверх по руке. Мучительным усилием он приподнял голову и глянул вперед.

Освещенный яркой плавучей лампой, в дверях генераторной стоял Юэ. Его лицо отсвечивало желтизной. За его спиной была тишина – генераторы безмолвствовали.

«Юэ, – подумал Лето. – Он отключил силовое поле! Мы беззащитны!»

Опуская в карман оружие с отравленными иглами, Юэ направился к нему.

Лето понял, что еще в силах говорить, и выдохнул:

– Юэ! Как?

А потом яд дошел до ног, парализовав мышцы, и Лето осел на пол, скользнув спиной по каменной стене.

Когда Юэ склонился над лежащим, лицо его было печальным, он тронул лоб Лето. Герцог почувствовал прикосновение… слабое… далекое.

– Наркотик на игле подобран специально, – произнес Юэ. – Вы можете говорить, но я не советую этого делать. – Он поглядел в зал, снова нагнулся над Лето, вытащил иглу, отбросил ее в сторону. Игла еле слышно звякнула о камни.

«Это же невозможно, – подумал Лето. – Юэ подвергнут обработке».

– Как? – шепнул герцог.

– Сожалею, дорогой герцог, но есть вещи более важные, чем это. – Он прикоснулся к алмазу, вытатуированному на лбу. – Я действительно не понимаю, как можно обойти блок пиретического сознания, но я хочу убить человека. В самом деле хочу. И меня ничто не остановит.

Он поглядел на лежащего герцога:

– Нет, дорогой Лето, не вас. Барона Харконнена. Я хочу убить барона.

– Бар… он… Хар…

– Пожалуйста, успокойтесь, мой бедный герцог. У вас осталось мало времени. Тот искусственный зуб, который пришлось вставить вам после аварии на Наркале, – следует заменить. Сейчас я лишу вас сознания и поменяю его на новый. – Он разжал ладонь и поглядел на что-то, лежащее на ней. – Точная копия, сердцевина выполнена в виде нерва. Он пройдет все детекторы, даже быстрого сканирования. Но если вы прикусите его, оболочка разрушится. И если вы резко выдохнете, вас окружит облако смертоносного яда.

Лето глядел на Юэ, в его сумасшедшие глаза. На лбу и подбородке доктора выступили капли пота.