Кира Калинина - Fabula rasa, или Машина желаний [СИ]

— Здорово, — восхитилась Сонанта.

Формоза снисходительно улыбнулась. Она ещё не всё выложила.

— Тем не менее наталы-«мужчины», — продолжила она, — сохранили атавистические половые органы и способность вести половую жизнь — исключительно для удовольствия. Видимо, это своего рода награда за службу виду и вместе с тем способ не дать им, выключенным из механизма воспроизводства, чересчур оторваться от корней. Так что Атур вполне мужчина, уверяю вас!

Формоза произнесла это таким тоном, что у Сонанты запылали уши.

Не могла же она попробовать, убеждала себя Сонанта, просто не могла!

— А как его самочувствие? — спросила она, меняя тему.

Формоза понимающе улыбнулась, потеребила ушко тонкими пальчиками и медленно наклонила голову, будто делала Сонанте одолжение.

— Значительно лучше, — объявила она. — Но его организм всё ещё ослаблен, обмен веществ полностью пока не восстановился, иммунитет подавлен. Постарайтесь не утомлять его.

Теперь уже Сонанта позволила себе понимающе улыбнуться. Но не слишком понимающе, потому что ссориться с Формозой ни в коем случае не хотела. А чтобы Формоза на этот счёт не сомневалась, с чувством, почти непритворным, поблагодарила за «неоценимую» помощь и попросилась в палату.

Атур выглядел бодрым и здоровым. Он дружелюбно приветствовал Сонанту, когда та уселась на выросший из пола стульчик, и улыбнулся Формозе, которая отошла подальше и демонстративно занялась своими делами. На этот раз Сонанта поняла её так: вмешиваться не буду, но не пропущу ни слова. Хотя кто её знает…

Сонанта подавила вздох. Лучше бы Формозе не слышать, что она собирается говорить. Но компьютер всё равно запишет каждый звук, а Руана сможет его прослушать. И даже Маджента, если ей будет до этого дело. Так что непосредственная близость хорошеньких Формозиных ушек ничего не меняла. У Сонанты оставалась только одна надежда — и Венатик, и Руана говоря с чужаком врали, значит, и она вольна поступить так же, а уж если её идея покажется им нелепой, тому виной её неопытность и ничего более.

Её сердце билось где-то у горла, горячее-горячее. Оно не давало заговорить, но Сонанта собралась с силами и как следует сглотнула — сердце скатилось вниз, в желудок, став холодным, как ледышка.

— Через шесть дней, — сказала Сонанта, — мы достигнем одной из наших баз. Там есть подразделение флотской контрразведки, которому мы будем вынуждены вас передать. Они будут вас охранять, как самый большой секрет, и на сто раз перепроверять каждое ваше слово. Они, конечно, тоже попытаются найти Шамбалу, но ни за что на станут рисковать, беря вас с собой. Они заставят вас открыть им способ, как добраться до неё без вашего личного участия.

Сонанта спиной чувствовала пристальный взгляд Формозы, но, хвала звёздам, у красотки достало ума держать язык за зубами.

— Зачем вы мне это говорите? — настороженно спросил Атур. Его дружелюбия как не бывало. — Думаете, если запугаете меня как следует, я раньше признаюсь вам?

— Я думаю, мне нет нужды вас запугивать. Вы хорошо знаете мерзов и знаете, как в подобном случае поступили бы они. Да и о нас, полагаю, наслышаны достаточно.

И почему они сразу об этом не подумали? Нет ничего труднее межвидовой коммуникации, а с Аутром они болтают так, будто он только вчера с Централи. Или с планеты очень на неё похожей. Даже с уроженцем Аркадии не удалось бы так легко добиться понимания. А Атур-то — чужак, и Формоза это только что подтвердила. Нет, он должен был жить среди них долгие годы, чтобы научиться мыслить и говорить так, как он это делал. Задавался ли Руана подобным вопросом — или считал ответ настолько очевидным, что и говорить не о чем?

Атур молчал, задумчиво рассматривая Сонанту. Будто видел её впервые.

— Они никогда вас не выпустят. И вы это понимаете.

Прежде чем продолжить, Сонанта мысленно досчитала до пяти:

— Конечно, вы должны сделать вид, что сопротивляетесь. Но если мы уйдём слишком далеко от Шамбалы, капитан может не захотеть вернуться. У него приказ.

— Вы тоже хотите, чтобы я дал вам координаты, — сказал Атур.

— Тоже?

— Ваш командор, Венатик, приходил утром.

— И что вы ему ответили?

— Что он ищёт гибели для человечества.

— А разве вам не всё равно, что будет с человечеством? С нами — или с мерзами? Разве вы не хотите, чтобы исполнилось ваше желание, одно-единственное?

Атур глядел на неё, прищурившись, страшными, почерневшими глазами. От его взгляда у Сонанты закололо в затылке.

— Я расскажу вам свою историю, — сказала она. — Вы поймёте зачем, — Сонанта глубоко вздохнула. — Я родилась далеко от Централи, на планете под названием Аркадия. Смешно, да? Это мир голых скал и серой пыли, только у экватора — пояс плодородной земли, которую возделывает горстка фермеров, поселившихся там во времена Раскола. Позже этот сектор отошёл к Республике, но для жителей почти ничего не изменилось. Разве что появились спутники-ретрансляторы, которые принимают единственный стереоканал «Дип Дарк Спейс». Его делают специально для планет, вроде Аркадии, отсталых и консервативных.

Там есть один космопорт, всего в десяти днях пути от нашей деревни — в этом мне повезло. Вокруг космопорта стоит посёлок, который гордо именуют столицей Аркадии. В нём резиденция губернатора и колледж — два больших деревянных дома. Самых больших на всей планете, если не считать ангаров для челноков. Но про ангары мало кто вспоминает, потому что билет до соседней Герны стоит больше, чем может скопить за год зажиточный аркадский фермер. А никто в здравом уме не станет тратить годовой заработок на один космический перелёт. Попутные пассажирские корабли заходят на Аркадию только по требованию, чтобы забрать кого-нибудь из нескольких десятков инопланетян, которые живут в посёлке, или привести новых.

Сонанта старалась говорить не останавливаясь, без пауз, и только молилась про себя, чтобы Формоза смогла молчать.

— Мне было пятнадцать лет, когда меня устроили учётчицей при строительной артели — родители считали, что так я скорее выйду замуж. Конечно, они мечтали, чтобы ко мне посватался фермер, землевладелец. Но население растёт, пусть и медленно, и земли стало не хватать. А я была маленькой, пухлой, как кусок теста, слабенькой, как котёнок, и трусливой, как заяц…

До этого места Аутр слушал с безучастным видом, но тут, выпучив глаза, стал водить взглядом по длинному стройному телу Сонанты. Она усмехнулась:

— Не удивляйтесь, меня изменили. Но всё по порядку. Мужчина с землёй считается завидным женихом и может выбрать лучшую девушку, красивую, сильную и домовитую, так что у меня не было шансов. Но быть женой строителя тоже неплохо, у строителей всегда есть работа, и некоторые из них умудряются скопить достаточно, чтобы купить землю. Хотя её редко продают. Ещё меня каждый раз брали на ежемесячную ярмарку, где собираются люди из трёх близлежащих деревень и с окрестных хуторов. Вдруг кто и заметит. Я хотела идти в колледж, там учат на агрономов, техников и медсестёр, но родители решили, что это пустая трата времени… Как-то раз на ярмарке отец сговорился с одним хуторянином о поставках мёда — тот держал пасеку. Оказалось, он вдовец и у него единственный сын, такой же малорослый, пухлый и застенчивый, как я. Он возил к нам мёд, а в конце зимы посватался. Все считали, мне крупно повезло…