Кира Калинина - Fabula rasa, или Машина желаний [СИ]

Помощница аналитика остановилась, обнаружив, что рассказывает подробнее, чем хотела. Картинки прошлого являлись незваными призраками, тянули тощие когтистые пальцы к той частице её души, где были похоронены малютка вина и крошка ностальгия. Сонанта верила, что намертво вытоптала их могилу, не оставив над ней ни надгробья, ни хотя бы краткой пометки… Но отчего тогда так легко вспомнились рябина на улице у окна их дома, обитого крашеными в зелёный цвет рейками, и запах белого клевера, что рос у крыльца? И как на этом крыльце собирались ребята и девчонки играть в гляделки, и она могла переглядеть кого угодно, просто потому что умела сосредоточиться… Вспомнилось, как они с сестрой таскали ракушки из пруда, вскрывали, поддевая ножичками, и вытряхивали в воду скользкие, похожие на жёлтые обмылки, тела моллюсков, не понимая, что они живые…

Сонанта как наяву видела довольные круглые лица отца и матери, и братьев, посмеивающихся из угла, от печки, чувствовала застрявший в горле комок ужаса и онемение в ногах. Всё, ловушка захлопнулась. Остаётся только принять свой жребий и ни в коем случае никому не показывать, как плохо на душе, чтобы не стереть улыбки с этих лиц — любящих, желающих ей добра и не понимающих ничего-ничего. Она видела пунцовые от смущения щёки Густого Мха, его нервно дрожащие губы, когда он наклонялся, чтобы в первый раз поцеловать её… Сонанте хотелось рассказать обо всём этом и ещё о тысяче мелочей, о которых она никогда никому не говорила, даже не думала, что помнит. У неё перехватило дыхание, желудок сплёлся в тугой узел. Она заторопилась:

— Я всегда мечтала выбраться с Аркадии и всегда знала, что это только мечта. Думала, что знаю. Пока не заговорили о свадьбе. И я поняла, что в самой глубине души всё время на что-то надеялась, ждала чуда, и что если я выйду замуж, всякая надежда умрёт, и я умру вместе с ней. Тогда я и увидела по стерео рекламу о наборе в ВКС. О, я видела её всю свою жизнь, просто не обращала внимания. На Аркадии нет армии, только два дряхлых катера на орбите, с крохотными экипажами, которые не годятся больше ни на что, кроме как пить в портовом кабаке да затевать драки с местными. И уж никому на Аркадии в страшном сне не приснится, что женщина может быть солдатом.

Мы поехали в посёлок, купить кое-что к свадьбе — я, мой жених и мой брат, — Сонанта не называла имён, не могла себя заставить. Не могла даже смотреть на Атура, хотя он слушал с совершенно серьёзным лицом и очень внимательно. — У меня в кармане был адрес вербовочного пункта. Я думала, что скорее умру, чем войду туда. Думала, меня поднимут на смех — такую, какой я была. Ведь флот — это для сильных, высоких парней… Там были только клерк и компьютер, мне дали тесты, сняли медицинские показатели, взяли анализы и отправили домой. Я дважды находила предлог, чтобы отложить день свадьбы, всё ждала результатов. А когда дождалась, не поверила своим глазам: меня признали годной для офицерской школы, предложили контракт на генную трансформацию… Я удрала ночью, никому ничего не сказав. Просто взяла лошадь и сбежала. Подписала всё, что мне дали, и только из порта, перед самым стартом, отправила домой записку.

Сонанта замолчала, переводя дух, украдкой глянула на чужака. Он сидел не шевелясь, даже не мигая. Ждал продолжения. И она заговорила снова, спокойнее:

— Генная трансформация — очень сложная и дорогая операция. И даже за деньги её не делают иначе как с разрешения департамента безопасности. Частным лицами такие разрешения выдают редко. Заказы в основном поступают от армии — считается, что уроженцы периферийных планет физически не соответствуют требованиям, предъявляемым к современному солдату. Но именно они составляют большую часть рекрутов. Молодёжь с Централи неохотно идёт в армию, а для жителей отдалённых планет это единственный способ вырваться в большой мир. Каждый рекрут подписывает контракт, по которому обязуется прослужить не менее тридцати лет, чтобы окупить стоимость операции. Говорят, вся нужная информация есть в наших собственных генах, надо просто заставить её работать, чтобы получить здоровый и крепкий организм. Нас помещают в специальные баки и погружают в сон, который длится около года…

Сонанта постаралась не задерживаться на этой мысли. Тусклые, расплывчатые видения, отзвуки тех снов, уже вползали в мозг. Как всегда, она не могла разобрать их, но узнала по липкому следу ужаса. Прочь, прочь!..

— Ну, а внешние данные, — Сонанта заставила себя улыбнуться, сосредоточиться на последовательности произносимых слов, — внешние данные конструируются под заказ. «В новую жизнь с новым лицом». Мало кто отказывается от такой возможности, а плату за дополнительную услугу просто включают в счёт.

Она знала, что говорит почти крамольные вещи. И собиралась зайти ещё дальше. Хуже всего, что это правда. То, что она уже сказала и что сейчас скажет. Звёзды, только бы в этом был смысл, иначе она погубит себя ни за что.

— На самом деле, подозреваю, эти операции не столь дороги и не всегда так уж необходимы. Но контракты держат провинциалов в армии, не давая рассеяться по центральным мирам, а заодно позволяют сократить расходы на жалование. Мне предложили на выбор тысячи лиц, подходящих под строение моего черепа. Я искала такое, чтобы напоминало моё собственное, было симпатичным, но не чересчур красивым, потому что собиралась в армию, а не на подиум.

Спина у Сонанты напряглась и одеревенела, будто в ожидании удара. Помощница аналитика невольно сделала паузу — была уверена, что сейчас-то Формоза не выдержит. Но та не издала не звука.

— Меня заверили… Заверили, что выбранное однажды лицо сразу же исключается из базы данных. А когда я пришла на «Огнедышащий» и встала перед первым помощником командором Маджентой, чтобы доложиться, то подумала, что смотрюсь в зеркало, потому что ростом, лицом и фигурой она в точности, как я. Только причёска и цвет глаз другие. Никто из нас в этом не виноват, но Маджента ненавидит меня и мстит, как может… Я никогда не хотела служить в армии. И сейчас не хочу.

На этот раз Сонанте послышался за спиной сдавленный вздох. До сего дня она ни перед кем не произносила этих слов, даже перед Руаной, и не произнесла бы ещё четверть века. Но последние дни у неё было чувство, что впереди их ждёт что-то ужасное, её саму и всех на корабле, и перед этим ужасом её карьерные перспективы были что дымок из отцовской трубки: ветер дунул, и — нет…

— Будь у меня выбор, я бы поселилась на Централи и стала учиться чему-нибудь красивому… Но как вы думаете, каково моё самое потаённое, самое сильное желание? Может, я хочу убить командора Мадженту? Уничтожить всех, кто сделал меня такой? Разрушить саму систему?