Эль Бланк - Колечко для наследницы [litres]

Первым появляется окно, которое руки Ваймона распахивают, открывая моему взгляду несколько дорожек парка, а голос Варии зовет:

– Гилена!

Изящная молодая вионка, прогуливающаяся между кустами в сопровождении кавалера, тут же оборачивается и откликается:

– Да, мама!

– Не забудь принести мне нового ик’лы!

Девушка кивает, а ее спутник, учтиво поклонившись, вновь предлагает ей руку, чтобы удобнее было идти. И приятнее, несомненно.

– Гилена никак не определится, нравится ей Ристан или нет. Он, правда, тоже не делал намеков на серьезные отношения. – В голосе моей фрейлины чувствуется сдержанная грусть. Она жалеет, что личная жизнь дочери не складывается.

В поле зрения вновь появляется кабинет брата, затем еще одна комната – гостиная, дальше коридор, парадная лестница, анфилада…

Видимо, камера маленькая или несет ее Вария незаметно, потому что ни один из обитателей дворца, кто попадается нам на пути, не смотрит прямо на меня. Взгляды придворных направлены на лица моих экскурсоводов, а не на руки.

Я немногих узнаю – все же времени прошло немало. Появилось много новых лиц, и молодых, и не очень. Но я все равно с интересом их рассматриваю. А когда вижу интерьер малой гостиной родителей, даже забываю дышать. Ведь там сидит мой папа – за столом, который использовал даже чаще, чем тот, что в кабинете. Рядом на диванчике полулежит мама, читая книгу.

Они оба изменились, войдя в преклонный возраст. Синие волосы отца стали совсем белыми, лишь отдельные пряди сохранили прежний цвет. А вот мамины, желтые, просто поблекли, потеряв природную яркость. На лицах появились морщины, движения стали тяжелее. Лишь в глазах осталась прежняя уверенность и властность.

– Наконец-то пришли! – опустив планшет, мама протягивает сыну руку.

Тот не мешкая шагает к ней, позволяя ее пальцам скользнуть по его ладони. Судя по колебаниям изображения и отдельным появляющимся фрагментам, Вария столь же учтиво касается руки моего отца.

– Не так уж поздно, – отвечает брат, которого я теперь снова вижу, потому что моя фрейлина села в кресло напротив, а он к маме на диван. – За вами транспортник прибудет только через час.

– Милый, – улыбается мама, – да будь моя воля, я бы вообще с Виона и от вас не улетала. Так что для меня каждая минута, проведенная с вами, самый дорогой подарок. А Горан где? Заседание с министрами уже давно закончилось.

– Не очень-то верные сведения тебе передают. Мы задержались, – хмыкает еще один мужской голос. Знакомый и незнакомый одновременно. Но я, даже еще не видя его обладателя, сразу понимаю – мой младший брат пришел.

– Были проблемы с новым законом? – устало интересуется папа.

– Ну, скажем так, на кое-кого пришлось немного надавить, – усмехается Горан, которого я наконец увидела. Невысокий, полноватый для типичного вионца, он, как и в детстве, выглядит уверенным в себе, крепким и непробиваемым.

– Ты с этим аккуратнее, – мягко замечает отец. – Сейчас силен и давишь, а когда отпустишь, пружина распрямится. И отдача будет болезненной.

– Удержу, – упрямо не сдается Горан, сжимая кулак, словно доказывая основательность своих заявлений. – Тебе бы тоже не помешало проявить настойчивость в переговорах. Если короля Исгре не переубедить и эта планета выйдет из состава империи, Объединенные территории потеряют основу боеспособности и приобретут еще одного сильного недруга.

– Ты же знаешь, мы с цу’лЗаром делаем все, что в наших силах. – Папа смотрит на младшего сына с неодобрением, но интонации его голоса все равно остаются нейтральными.

– Знаю, но считаю, что этого недостаточно, – и не думает уступать Горан. Его резкость не смягчает даже умоляющий взгляд мамы, которая, видимо прекрасно зная эту черту сына, ловко уводит разговор в сторону и заботливо интересуется:

– Как Витьяна себя чувствует?

– Сегодня уже совсем хорошо. Но ходить ей нельзя.

Я отчетливо слышу в голосе брата нотки нежности. Правда, пока не понимаю, речь идет о жене или дочери. Впрочем, реальность оказывается прозаичнее.

– Надо же, так неудачно упала, – сетует мама. – Давина с ней сидит, да? Хорошо, когда жена и фаворитка ладят.

– Гармония в семье зависит от мужчины. Какими он отношения хочет видеть, такими они и будут. – Горан с беззлобной насмешкой смотрит на Ваймона, и тот разводит руками, мол, каждому свое.

– Так вы решили, что и кому привезти? – Мама снова тактически меняет тему. – На Исгре много того, что не поставляется на Вион…

Мои родные обсуждают подарки, и я вспоминаю, что один из них – компактный наручный бластер – я видела среди доставшихся мне сокровищ. Отложила к раритетным, но теперь точно перемещу в личные. Я же думала, он работать не будет, но раз его изготовили на Исгре, значит, срок службы ограничен только очень сильной поломкой, затрагивающей и внутренний механизм и корпус. А с этим у устройства как раз полный порядок.

Попрощавшись с родителями, Ваймон и Вария еще какое-то время гуляют по дворцу, показав мне ухоженный парк с высоты, аэрариум с жиралями. Я все жду, когда же брат хоть что-нибудь скажет о Драке, но тот словно забыл о нем. Зато решил показать мне… мою комнату, где нет ни намека на беспорядок, а свет падает через расшторенные окна. Кровать, завешенную полупрозрачным тюлем. И меня, мирно спящую, действительно на первый взгляд совсем живую, разве что грудь остается неподвижной.

– Я оставлю Горану накопитель, Лина, – негромко говорит Ваймон. – Брат найдет способ тебе его передать, если проспишь до конца его жизни. Ну а если очнешься раньше, он тебе и не понадобится.

Запись гаснет, а я так и остаюсь сидеть, глядя сквозь полупрозрачную муть пустого экрана.

Видеть себя со стороны оказалось не так уж шокирующе и в некотором смысле даже полезно – хоть убедилась в том, что выглядела прилично. Зато теперь мне было над чем подумать и чем дополнить рассказ Сейлиссы.

Получается, что схрон делал не Ваймон, а Горан. Наверняка он же и ценности подбирал. Теперь, зная характер ставшего взрослым брата, я не удивляюсь качеству задумки и ее исполнения.

Видимо, убедить короля Исгре у папы не получилось, раз Объединенные территории в итоге распались окончательно. А может, наоборот, убедил – все же еще сорок пять лет империя продержалась.

За родителей я спокойна. Они, несомненно, переживали, но мужественно выдержали испытание. Я больше всего боялась, что мой сон их сломит.

Семейные отношения братьев… Это действительно их личное дело. Тут мои комментарии излишни.

Наказание Рильмины меня порадовало. Для амбициозной томлинки, замахнувшейся на статус жены короля, стать… никем! Женой фиста, как принято называть на Томлине мужчин с очень низким уровнем способностей и не имеющих династического статуса или хотя бы минимальных родственных связей. Этого не компенсирует даже любовь, которая неизбежно возникнет в любом браке, в том числе и принудительном. Плюс ей пришлось жить с постоянным чувством вины, которое неизбежно накатит, едва ее прояснившаяся от влечения голова осознает содеянное.