Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Сейчас Павлова больше интересовали светящиеся точки на карте – передатчики связи катера Рима и научной группы. Сигнал слабый, прерывистый. А передатчик Федорова и вовсе выглядит как едва заметная пылинка. Передатчик «единицы» Рима выглядит более ярким. Но оба они – почти на краю сектора. Они опустились в глубь роя, туда, где каменные глыбы ходили чуть ли не впритирку друг к другу.

Николай включил аварийный канал связи, перенастроил усиление датчика. Пусть качество канала будет плохое, лишь бы достучаться.

– Вызываю Зотова, – позвал он. – Рим, это Павлов, ответь.

Вслушиваясь в тихий шорох на линии, Николай увеличил масштаб трехмерной карты. Да, предположительно, между ним и катером Зотова – груда камней. Не просто груда – несколько движущихся слоев. Но раньше связь была. Неужели они залезли еще глубже? Или ситуация изменилась и движущиеся камни закрыли «окошко» для связи?

– Рим, это Павлов, ответь, – снова позвал пилот. – Рим, черт полосатый, откликнись!

Тишина.

Выругавшись, Николай загерметизировал шлем, сунул руки в гель. Нужно опуститься глубже в рой. Обойти каменные глыбы, болтающиеся с краю. Может, связь станет лучше.

Катер Павлова полыхнул маршевыми двигателями и медленно, нехотя, пополз над изломанной каменной поверхностью огромного астероида. Справа или слева? Сверху или снизу? В космосе это неважно. Сейчас Павлову удобнее было считать, что он идет вниз, в глубину роя. Пусть будет так.

Ориентируясь по данным трехмерной карты, Николай обогнул огромный астероид, напоминавший небоскреб, и начал опускаться в недра роя. Пока это было не слишком сложно – расстояние между каменными глыбами исчислялось десятками километров. Между ними можно спокойно лавировать – не забывая о векторах скорости. Спокойнее, пилот, все как на обычном задании. Пока все идет как обычно. Если забыть о том, что экспедиция не отзывается.

Павлов быстро переключил канал, увеличил карту. Ага, вот и «четверка». Далеко. Очень далеко. Это и понятно, у него на борту пассажиры, ему не до форсажа. Зато связь должна быть хорошей.

– Левченко, – позвал Николай. – «Четверка», ответь.

– Здесь, – откликнулся на аварийной волне пилот четвертого УТ. – Павлов, ты там жив? Такое ускорение на «утюге»… Я бы не поверил, если бы не видел сам.

– Я в порядке, – отозвался тот. – Сейчас на краю роя. Засек передатчики Зотова и Федорова. Но контакта нет.

– Подтверждаю, – сказал Левченко. – У меня аналогично. И даже передатчиков не вижу. Они глубоко?

– Почти на краю стандартного квадрата, – отозвался Павлов. – Я собираюсь опуститься в глубь роя, попробовать наладить с ними контакт. Надо узнать, что происходит.

– Так глубоко еще никто не забирался, неудивительно, что связи нет, – произнес Левченко. – Вся безопасность катится к чертям. Надеюсь, повод у них был серьезный, а то тут попахивает комиссией по должностным проступкам.

– Комиссия далеко, – мрачно буркнул Павлов, вспоминая свой богатый опыт общения с судебной системой. – Сейчас надо выяснить, почему молчат, оценить опасность.

– Я тоже далеко, – Левченко вздохнул. – Минут сорок пилить. Слушай, Павлов, ты сам-то на рожон не лезь, хватит Зотова. Вот от кого не ожидал такого финта, так это от него.

– Вот что, – твердо сказал Николай. – Слушай меня. Как заместитель начальника группы излагаю план. Я опускаюсь в рой, чтобы установить связь с научной группой. Есть вероятность, что слои роя заблокируют и связь со мной. Если это произойдет, не вздумай опускаться следом. У тебя на борту пассажиры. Подходишь к этой точке и остаешься на поверхности роя, держишь связь со станцией, дожидаешься известий от меня. Ни при каких обстоятельствах, повторяю – ни при каких обстоятельствах не вздумай опускаться в рой. Фиксируй обстановку, передавай карту на станцию, дожидайся спасателей с «Ефремова». За мной не лезь. Доступно?

– Доступно, – мрачно отозвался Левченко. – Один в прорубь, другой в прорубь. Кругом одни герои, плюнуть некуда. Ты хоть маячок включи. И канал открытым оставь.

Павлов, сжав зубы, шевельнул пальцем, активировал аварийное меню и включил маячок. Теперь его «двушка» помечена как терпящая аварию, ее сигнал имеет приоритет во всем секторе. Ее заметят сразу на базе, и дальние радары «Ефремова», правда, не сейчас, а позже.

– Если кто-то с «Ефремова» явится раньше, – сказал Павлов. – Обрисуй ситуацию. Передай данные.

– И голосовые записи, – сказал Левченко. – Все пишется, Коля, все пишется и анализируется. Базу я уже успокоил, нахожусь в прямом контакте.

– Тогда все, – сказал Павлов. – Отключаю голосовой канал, опускаюсь.

Николай отключил голосовую связь, покачал головой, разминая шею. Потом шевельнул пальцами и включил ускорение.

Катер полыхнул двигателями и серебристой рыбкой нырнул в темноту – в недра каменного лабиринта.

Через десять минут блуждания в каменном лабиринте Павлов взмок как мышь и начал терять концентрацию.

Ускорение не прошло даром – организм просто выдохся. Каменные глыбы размером с небоскреб не просто медленно скользили в пространстве. Нет, они кувыркались, вращались вокруг своей оси и двигались вовсе не по линеечке. Контроль скорости катера, контроль скорости обломков, прогноз движения, расчет траектории и ручное ускорение – все это полностью занимало внимание Николая. Без вычислителей «двушки» он никогда бы не смог отследить все нужные параметры. А компьютеры и так работали на пределе мощности – это вам не квантовые системы «Ефремова».

Нехотя, словно признавая свое поражение, Павлов прижал подбородок к внутреннему ободу шлема и активировал медицинский контур скафандра. За параметрами не следил, сразу отдал приказ ввести стимулирующее. Тут же заныло предплечье – микроскопические иголки, напоминавшие волоски, проникли под кожу, впрыснули лекарства.

Через минуту ему стало легче. С плеч упал невидимый груз, дышать стало легко и свободно. Посвежело – в лицо словно подуло холодным ветром. В глазах прояснилось, по спине побежали мурашки. Он словно принял контрастный душ. Да. Аварийный набор пилота – вот как это работает. Главное, не злоупотреблять. За каждый такой впрыск придется отчитываться, и перед начальством, и перед медслужбой. Могут и с полетов снять. Да и к черту, пусть снимают, лишь бы Зотов…

Сжав зубы, Павлов бросил косой взгляд на экраны. Нужно нырять. Вот удобный коридор. Каменные глыбы выстроились так, что если заложить петлю вокруг шарообразного каменного монстра, то можно выйти с его южной оконечности, нырнуть между двумя мелкими кирпичами и опуститься в плотный поток.

Катер послушно нырнул в черную бездну, чудом разминувшись с двумя мелкими камешками размером с пассажирский кар. Павлов сосредоточенно уставился в экран, управляя маневровыми двигателями.