Эрик Флинт - 1632

— Это называется микрометр, — сказала Ребекка. Основываясь на краткой лекции, которую дал ей Олли, она быстро объясняла основы работы этого устройства. — С особой точностью изготовленный винт — каждый полный оборот винта соответствует одной четверти дюйма — или, как предпочитают говорить металлисты, двадцать пять сотых дюйма. Каждая маленькая риска, видите здесь? и как она совпадает с вот с этой риской? — точно отмеряет одну тысячную дюйма.

— Одну тысячную? — аж задохнулся Торстенссон. Он крутил винт микрометра в разные стороны, глядя на совпадающие риски. — Как вы могли изготовить что-то с такой точностью?

— Мы и не можем, — ответила Ребекка. — По крайней мере, нам это будет нелегко, хотя наши эксперты считают, что мы могли бы со временем сделать что-то подобное.

Теперь настала ее очередь с трудом подбирать слова.

— Для этого потребуется машины, которых у нас нет. И машины, чтобы сделать эти машины, которых у нас тоже нет. Кольцо Огня перенесло только те предметы, которые находились в городе Грантвилль. Рано или поздно, многие из наших машин и инструментов износятся. Они не смогут быть заменены напрямую. Производство компьютеров, например, предполагают существование такой отрасли, как 'электроника'.

Она замолчала, понимая, что многие использованные ей термины были бессмысленны для собеседников, и вернулась к сути разговора.

— Мы называем это технический регресс. Она указала на микрометр в руках Торстенсона. — С помощью этого приспособления — которое весьма долговечно, если не пытаться его намеренно сломать — мы можем сделать привычные вам пушки, которые, однако, будут гораздо точнее оружия, сделанного в любом другом месте. Мы можем сделать и многие другие весьма полезные вещи.

Том Симпсон прервал её. Его немецкий, хотя и не дотягивал до стандартов Ребекки, был гораздо лучше, чем у Пьяццы.

— Нарезные мушкеты, например, стреляющие пулей Минье. Возможно, даже простые казнозарядки. — Он усмехнулся. — Хотя наши оружейные маньяки до сих пор собачатся между собой. Некоторые защищают Фергюсон, а некоторые…

Он прервался, увидев выражение непонимания на лицах собеседников. Произносимые им слова были для них бессмысленны.

— Ну, неважно, — сказал он. — Суть заключается в следующем. Мы не можем воссоздать мир, который мы оставили позади. Но мы можем изготавливать вещи, которые заметно превосходят что-либо, изготавливаемое здесь и сейчас.

Ребекка плавно перехватила нить разговора.

— Это лишь часть наших возможностей, Ваше Величество. — И, наполовину извиняющимся тоном. — Я не хочу, разумеется, ругать вашу собственную военную промышленность в Швеции, но мы можем обеспечить поставки боеприпасов из гораздо менее удаленного источника. И, по правде говоря, боеприпасов гораздо более высокого качества.

Все следы извинения исчезли из её голоса. — Кроме того, деньги.

После этих — действительно волшебных слов! — в комнате воцарилась мертвая тишина. Деньги были кровью войны, гораздо болеее важной, чем пики, лошади, оружие и порох — или даже солдаты. Особенно для шведов, самой большой проблемой которых всегда была хроническая нехватка наличности.

И каким же образом? — потребовал король. Он скептически склонил голову набок. — Я полагаю, вы не предлагаете безвозвратные субсидии?

Ребекка тихо засмеялась.

— Извините, Ваше Величество! Разве я похожа на Ришелье?

— Ни в малейшей степени, — пробормотал Торстенссон. Молодой артиллерийский офицер испытывал куда б о льшие, чем его монарх, проблемы с тем, чтобы сосредоточиться лишь на интеллекте Ребекки.

Ребекка проигнорировала хвалебное замечание. Она продолжала, не отклоняясь от темы: — Субсидии — нет. Но мы можем быть вам полезными в двух других аспектах. Во-первых, южная Тюрингия быстро становится экономическим центром Германии. Очень быстро, учитывая хаос, воцарившийся в большей части Священной Римской империи. Строительство, производство, торговля — всё это растет не по дням, а по часам. Конечным результатом этого процесса, среди прочего, является то, что мы можем обеспечить поставки вашей армии — большей части необходимого ей оружия и снаряжения…

— И провианта тоже? — спросил Торстенссон. — А как насчет лошадей и волов?

Ум профессионального солдата вернулся к анализу профессиональных вопросов.

Ребекка кивнула.

— Да. И того, и другого. Я бы упомянула, что американские семена и скот лучше, чем германские, и они начали специальную селекционную программу, с тем, чтобы сохранить чистые штаммы. И мы можем предложить вам всё это по гораздо лучшим ценам, чем кто-либо еще, особенно, что касается боеприпасов.

Она указала на микрометр, по-прежнему бывший в руках Торстенсонна.

— Наши методы металлообработки не просто точнее, они также намного быстрее и эффективнее, чем все, что вы можете увидеть где бы то ни было в Европе. Или в любой точке мира, раз уж об этом зашел разговор.

Она запнулась на мгновение, размышляя, и продолжила: — На данный момент мы не можем поставлять порох напрямую, и то же самое можно сказать о текстиле в сколько-нибудь заметных количествах, но из-за стабильности, которую мы привнесли в регион… — Она бросила быстрый полуизвиняющийся-полуупрямый взгляд на Вильгельма. — Купцы и торговцы просто нахлынули к нам. Мы не можем поставить порох или ткани, но мы определенно можем служить каналом их поставки и, опять же — по лучшей цене, чем можно было бы найти в другом месте.

Густав потер нос.

— То есть вы предлагаете, по сути, превратить Тюрингию — по крайней мере, контролируемую вами её часть — в мой стратегический тыл и базу снабжения. Арсенал Швеции в центральной Германии.

— Да, — заявила Ребекка твердо. Король бросил на нее проницательный взгляд. Она пожала плечами. — Мы понимаем, что это может привести к тому, что гнев Габсбургов падет на наши головы.

Том Симпсон усмехнулся.

— Они будут весьма удивлены, если попытаются нас затоптать.

Маккей нахмурился.

— Все не так просто, Том. Кавалерийский рейд может наделать массу бед и разрушений, даже если он просто пройдет через этот район. И его намного труднее остановить.

Лицо огромного американца было олицетворением несокрушимого упрямства. Челюсти Маккея напряглись.

— Послушай меня, Том! Если бы вашим противником был я, уверяю тебя, что со мной было бы намного труднее справиться, чем с одной из неуклюжих терций Тилли.

Ребекка резким жестом прервала начинавшийся спор. Наблюдавший за всем этим Густав был поражен тем, как моментально повиновались этому жесту спорщики. Власть этой женщины, понял он, основывалась на чем-то более значительном, чем тот факт, что она была женой предводителя американцев. Гораздо более значительном, оценил он.