Эрик Флинт - 1632

Король хмыкнул. Звук был полон удовлетворения.

— Говоришь, как Ваза!

Будущий Генерал-Капитан Соединеных Штатов и его Президент пристально посмотрели друг на друга.

У молчаливого обмена взглядами был большой подтекст. Осознание будущей жестокой ссоры, вернее достаточно частых ссор. Осознание взаимной необходимости. Понимание, что дорога в будущее будет полна ловушек и противоречий. Уважение и даже восхищение друг другом. И лежавшее в основе всего желание — как можно скорее прекратить долгие мучения континента и построить на его руинах лучший мир.

— Спасибо за спасение наших детей, капитан Гарс, — тихо сказал Майк.

Король тяжело кивнул. Его глаза, казалось, мерцали. Он повернулся к Ребекке.

— Вы знаете, ваш муж — настоящий негодяй! Он думает, я не понимаю его тактики. Он думает, что я буду так и продолжать охранять его потомство, и даже предоставлю им мир, достаточно большой, чтобы им было куда расти. И вырасти прямыми и сильными, настоящими гигантами.

Ребекка улыбнулась, но ничего не сказала. Король захихикал.

— Бедные Ваза будущего! Они будут трудиться вдалеке, в поте лица своего, охраняя монстра у себя под крылышком.

Ребекка улыбнулась, но опять промолчала. Король гримасничал, как актер на сцене.

— Оксеншерн ославит меня дураком! Он обвинит меня в подсаживании паразита Швеции и организуемой ей Конфедерации. Corpus Evangelicorum с глистом внутри! И я никогда не увижу этому конца!

Ребекка улыбнулась и снова ничего не ответила. Король вернул ей улыбку. И в этот раз в ней не было ничего театрального. Она была мягкой и уверенной.

— Да будет так! — произнес Густав II Адольф. — Будущего ребенка тоже можно считать паразитом, если кто-то так хочет видеть вещи. Но только не я.

Он упер огромные руки в колени и медленно поднялся на ноги. Теперь, выпрямившись, он, казалось, наполнял всю библиотеку. И подобно титану, он бросил свой вызов — и себе и всему миру:

— Ваза! Всегда Ваза!

Алекс Маккей и его кавалеристы добрались до Грантвилля на следующий день. Сразу же, как только он узнал, что его любимая невеста — сумасшедшая! — была в гуще боя во время обороны школы от хорватов, Алекс отправился на ее поиски. Отчаянно пытаясь уверить себя, что она точно цела и невредима.

Но его невеста скрывалась от него.

— Он убьет меня, когда он узнает, что я беременна, — стонала она. — Считайте, что я уже мертвая .

— Предоставьте мне разобраться с этим вопросом, — произнес ее новый покровитель. — Вас не постигнет никакая беда.

Так оно и случилось. Когда Алекс, наконец, нашел Джулию, спрятавшуюся в школьной библиотеке за огромной фигурой короля, король Швеции задал ему трёпку.

— Не собираюсь терпеть такое поведение со стороны одного из моих офицеров, — сердито рычал Густав, игнорируя собственное, не вполне безупречное в этом отношении прошлое. — Блуд есть стыд перед Богом!

По правде говоря, Алекс вообще не сердился на Джулию. Он был совершенно в восторге от новости, на самом-то деле. Но у него не было времени, чтобы успокоить свою невесту. Король отправил его напрямую к священнику и лично надзирал за остальными приготовлениями. Карен Ридинг была поражена его присутствием. Поражена — не то слово. Она была в восторге. Ее магазин свадебных принадлежностей и аксессуаров только что получил королевскую рекламу.

Они поженились на следующий день. Сам король был в свите жениха. Несмотря на импровизированный характер мероприятия, большинство горожан явилось на свадьбу. Джулия и Алекс были весьма популярны, чем частично и объяснялся такой размер толпы. Но большинство из них пришли, чтобы поглазеть на Густава Адольфа. Или капитан-генерала Гарса , если использовать титул, который в скором времени должен был стать официальным для тех случаев, когда король Швеции находился в Соединенных Штатах в качестве официального лица. Слухи о переговорах быстро распространялись, и каждый из горожан желал собственными глазами оценить эту загадочную новую фигуру в городском политическом пантеоне.

В целом, они были весьма впечатлены. Тем более, когда было объявлено, что капитан-генерал преподнес своего лучшего скакуна в дар жениху и настоящий дворянский титул невесте. Джулия Маккей, урожденная Симс, бывшая чирлидерша, снайпер в армии Соединенных Штатов, теперь стала ещё и баронессой небольшого домена в дальнем углу Лапландии, провинции на севере Швеции.

Король также обещал ей пару лыж.

— Вам они понадобятся, — заверил он ее, — если вы и на самом деле планируете посетить те места. Охота там отличная, кстати говоря. Но я не обещаю подарить вам новую винтовку. Кому угодно, но не вам. Ваша винтовка и так лучшая в мире.

Аксель Оксеншерн прибыл в Грантвилль через неделю после вышеописанных событий. Как и предполагал Густав II Адольф, его канцлер был в прединсультном состоянии, когда он услышал о новых политических прожектах короля. Аксель разглагольствовал и бушевал, отчаянно пытаясь убедить своего монарха, что Конфедерация Европы с республикой, сидящей в центре — Не думайте, что я обманут этим вздором о капитан-генерале! И вы дали им ещё и Франконию? — будет, совершенно очевидно, смертным приговором — Рано или поздно! — для аристократии Европы.

Но король отказался уступать. Через два дня он пригласил Оксеншерна посетить, вместе с ним, одно место в Тюрингии. Место, называемое Бухенвальд.

— В другой вселенной, Аксель, это будет место бойни. — Тяжелые челюсти Густава сжались. — И, на самом-то деле, далеко не самой худшей! — Он указал на восток. — По-настоящему массовые убийства будут в Польше и России. В местах, называемых Освенцим, Собибор и Треблинка.

Он посмотрел на своего канцлера.

— В той вселенной, дед моего нового президента будет вынужден с боями прокладывать себе путь в эти места, чтобы горстка людей могла выжить. И знаете, почему?

Теперь король указывал на северо-восток.

— Потому что в той вселенной, канцлер Швеции, я погибну. Менее, чем через три месяца, на поле боя, называемого Лютцен. — Его губы скривились. — Возглавляя кавалерийскую атаку, по обыкновению безрассудно-храбрую.

Мгновение юмора миновало. Густав глубоко вздохнул, положив руки на луку седла. Его взгляд рассеянно скользил по окрестному пейзажу, как будто он осматривал своим мысленным взором всю Европу.

— Моя смерть уничтожит всякие шансы спасти Германию из лап её принцев и герцогов. Вы будете пытаться, Аксель — пытаться с энергией и на совесть — спасти то, что вы сможете спасти. Но этого будет недостаточно. Германия будет обречена на века, и мир будет обречен на ту Германию.

Он выпрямился в седле.