Светлана Липницкая - Вакансия за тридевять парсеков

Капитан делал ужасные вещи, но его влияние постепенно росло. Фок привык слышать залпы корабельных орудий, в щепки разносящих вражеские суда, привык к постоянно окружающему его насилию. Пересилил себя и тоже стал хитрить, молча терпеть боль и даже понемногу огрызаться. Теперь вот и ненависть освоил, а что ждет впереди? Он тоже будет убивать людей?

Фок молча смотрел, как Сергей успокаивает Людочку. «Не провоцируй капитана» – первое правило, которое он вынес для себя еще в первую неделю пребывания здесь. Жаль, что кое-кто считает себя выше этого. Додумался тоже – с убийцей спорить! Еще и в таком тоне! «Не майся дурью»! Да пусть лучше мается, чем вот так! Будто мало было доказательств, что с ним лучше не спорить! Тупица.

Сергей, брезгливо избегая правой стороны лица помощницы, гладил ее по волосам, а потом помог подняться и куда-то повел. Машинально проводив их взглядом, Фок на миг закрыл глаза и представил, как хватает Капу за горло и сжимает, пока тот не задохнется. В сознании прозвучал последний выдох ненавистного наемника, и Фок открыл глаза.

Мерзкое, темное, доселе неизвестное чувство глубочайшего удовлетворения поднялось откуда-то из глубины сознания, заставив парня мечтательно улыбнуться.

Группа высадки приволокла нам протовагруса, и Веник обрадовался ему, как родному сыну. Оказалось, это исключительно редкий вид, а их механизм защиты до сих пор не изучен. Рим и твиникийцы, все обляпанные грязью и с сучками в волосах, хмуро проводили недружелюбного зверька взглядами. Протовагрус важно раздувал пузырь на шее, оглядывая похитителей с таким превосходством, будто они ему крупно задолжали.

Мы с Веником уже с ног сбились, пытаясь угодить его августейшему высочеству. Протовагрус, помещенный в вакуумную клетку, перво-наперво обильно вспотел. Мы поспешно сбавили температуру, и у животного задрожали лапы. Кое-как уловив сотую долю градуса, в которой зверьку было комфортно, мы дружно выдохнули, но тут кожа протовагруса покрылась трещинами. Сталкиваясь лбами, мы бросились протирать его мокрыми тряпочками и срочно настраивать влажность атмосферы, а с горем пополам справившись и с этой напастью, присели у клетки и стали предлагать капризному зверю разнообразные яства, пытаясь понять, чем же его кормить.

В следующий час выяснилось, что протовагрус не ест ничего из предложенного МИК списка. От отчаяния мы напихали ему в клетку всего, что было в наличии, и вскоре зверь сидел на кучке самых разных кормов и с омерзением отворачивал морду от подачек угнетателей. Угнетатели рвали на себе волосы и чешую, едва сдерживаясь, чтобы не выкинуть вредную тварь обратно в естественную среду обитания. Остальные животные суетились в клетках, от души предлагая съесть не только всю эту вкуснятину, но и самого привереду.

В процессе пыток протовагрусом я рассказала Венимору о подслушанном звонке, но он посоветовал не вмешиваться. Этого стоило ожидать, но приятного все равно было мало. Из двух самых очевидных союзников мне пока никого завербовать не удалось.

– Да как же мне не вмешиваться? Ингрейман ведь задумал какую-то пакость! – Я сунула протовагрусу горсть орешков, заготовленных для Арши. Канавис завистливо защелкал клювом.

– Это-его-дело, – Венимор заглядывал в контейнеры на полках, пытаясь понять, что мы еще не давали, – не-стоит-лезть-в-чужие-конфликты.

– Но это ведь и твой корабль тоже! А если Ингрейман украдет что-то такое, без чего «Фибрра» не сможет летать?

– Самая-мелкая-деталь-из-таких-энерпульт, – хмыкнул Веник, – весит-полторы-тонны-Саша-даже-если-Ингрейман-действительно-задумал-что-то-плохое-капитану-виднее-как-разобраться-с-ним-это-его-первый-помощник-и-насколько-я-знаю-они-дружат-с-детства.

Все с ним понятно. Линатиане вообще терпеть не могут конфликты. Если они родную планету отдали без боя, да еще умудряются дружить с собственными завоевателями, то чего там говорить о мелких спорах! Толку от Веника в любом случае будет немного, что он может против флиберийца?

Вот если бы Рим мне поверил – дело другое. Можно было бы проследить за Ингрейманом и поймать его с поличным. В моем одиночном исполнении эта операция выглядела слишком опасной и бесполезной. Что я буду делать, если первый помощник заметит мой нездоровый интерес к своей персоне? Или, предположим, я смогу поймать его на воровстве, что тогда? Ни задержать, ни остановить его у меня не выйдет, и вряд ли Ингрейман будет терпеливо дожидаться, пока я сбегаю за подмогой. К тому времени я буду уже слишком мертвой, чтобы кому-то что-то сообщить.

– Не-забивай-себе-голову, – посоветовал беспечный линатианин.

Он просунул в клетку поилку, и протовагрус наконец снизошел до наших даров. Важно приблизившись к миске, животина вытянула тонкий длинный хоботок. Поилка дрогнула, по воде пошли круги. Протовагрус отдернул хоботок и чутко прислушался. Я непонимающе посмотрела на Веника, надеясь, что он разъяснит чрезмерную активность жидкости, но ничего спросить не успела.

С внезапно оживших и заходивших ходуном полок посыпались мелкие предметы, не закрепленные силовыми полями. Я с визгом подскочила, не понимая, что происходит. Пол завибрировал. Глубоко под нами едва различимое ворчание межзвездного двигателя сменилось свирепым ревом.

– Землетрясение! – пискнула я, только потом сообразив, что несу: – В космосе?!

– Похоже-мы-столкнулись-с-чем-то-не-волнуйся-просто-тормозить-пришлось-наверное. – Веник, вопреки словам, спокойным не выглядел. Он бросился закреплять клетки специальными тросами. Вообще-то клетки следовало размещать в предназначенных для этого ячейках, но мы ленились каждый раз туда их ставить, а потом вынимать. Так что большая часть домиков животных вольготно размещалась на полу тут и там.

Снаружи, на мостовой палубе, завыла сирена.

– Что происходит?! – перекрикивая шум, закричала я.

– Корабельная-тревога-помоги-мне-зафиксировать-клетки-если-сейчас-отключится-амортизация-животные-могут-пострадать!

Я кинулась помогать. В коридоре кто-то бегал и орал. Твиникийцы, перекрикивая всех, требовательно просили экипаж вернуться на свои места и пристегнуться в аварийных модулях.

Каждое помещение корабля было оборудовано аварийным модулем – системой силовой фиксации на случай резких перегрузок, отключения искусственной гравитации или систем амортизации, позволяющих горизонтальным поверхностям оставаться таковыми при любом раскладе. Мы спешно защелкнули тросы на клетках и побежали пристегиваться. Венимор помог мне закрепить ремни, и тут пол резко накренился.

Судя по всему, к такому гравитационная система была не готова или же просто вырубилась вместе с пространственным стабилизатором. Веник замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но все равно заскользил по наклонному полу. Я взвизгнула, когда потолок и стены поменялись местами и я оказалась подвешена на силовых креплениях над двадцатиметровой горкой. Венимор повис на выдвижном столике, сверху на него посыпалось все то, что успело свалиться с полок. Он вскрикнул, когда что-то острое расцарапало ему руку. Его пальцы соскользнули, он изо всех сил вцепился в столешницу. Я поняла, что долго ему там не продержаться, вздохнула для храбрости и отстегнулась.