Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 3. Стойкость

И всё же даже эти усилия вот-вот должны были достигнуть своего предела. Кемпфф и Мюллер видели, как их корабли взрываются один за другим. Расстояние между линией столкновения и командным центром теперь практически равнялось нулю. В любую минуту флот Империи мог, подобно лавине, сорваться в пропасть полного разгрома.

— Не отступать! — яростно прокричал Кемпфф, обливаясь потом. — Мы не должны отступать. Ещё один шаг. Ещё один шаг, и вся галактика будет нашей!

Даже в таких обстоятельствах слова Кемпффа никоим образом не были пустым бахвальством. За линией обороны сил Союза, за выходом из Изерлонского коридора лежало обширное море звёзд и планет, оставшихся практически беззащитными.

Прорвавшись через эту линию обороны, Кемпфф и Мюллер смогли бы прорваться на территорию Союза. Что в таком случае предприняли бы силы, охраняющие Коридор? Погнавшись за Кемпффом и Мюллером, они оставили бы проход полностью открытым. И когда сюда придут другие адмиралы Империи, вроде Мюллера и Ройенталя, в данный момент ожидающих на Вэйве-2, со своими флотами, их некому будет остановить. Впоследствии, при упоминании Изерлонского коридора всегда будет говорить, что он сыграл историческую роль, открыв Империи путь к господству во всей Галактике.

Но могли ли силы Союза проигнорировать Кемпффа и Мюллера, оставшись защищать Коридор от второй волны, которая наверняка должна будет прийти? Если бы они поступили так, флот Кемпффа и Мюллера смог бы беспрепятственно обыскивать территорию Союза и, возможно, даже захватить Хайнессен. Хотя более вероятен был другой сценарий, при котором они заняли бы плацдарм в какой-нибудь соседней звёздной системе и остались бы ждать появления второй волны. Тогда они вернулись бы в Коридор и, вместе со своими товарищами, напали бы на противника с двух сторон. Для имперцев это была тактика, ведущая к несомненной победе, в сердцах же офицеров Союза одна мысль о подобном развитии событий вызывала боль.

Или, по крайней мере, так должно было быть, но Ян Вэнли не собирался пребывать в мрачном волнении. А даже если бы пребывал, то не по обязанности. Всё потому, что он прекрасно понимал, что даже если государство под названием Союз Свободных Планет исчезнет, человечество всё равно сохранится, пусть и не как демократическое общество. А больше всех пострадают как раз те, кто подрывал это общество, находясь на вершине его структуры власти. Можно было дойти до края вселенной в поисках причины, почему люди должны быть принесены в жертву ради их блага, и всё равно не найти таковой. Так что Ян Вэнли никак не мог в одиночку нести всю ответственность за жизнь или смерть государства — даже если это была его личная проблема.

Адмирал Кемпфф до самого конца не верил, что проигрывает. Но даже если его мощная фигура была наполнена боевым духом, дух его солдат и офицеров уже иссяк.

С побледневшими лицами они смотрели на экраны, наблюдая за гибелью столь многих дружественных кораблей.

— Ваше превосходительство, дальнейшее сопротивление невозможно, — с дрожью произнёс вице-адмирал Фузенеггер, начальник штаба Кемпффа. — Если так и продолжится, то всё, что ждёт нас здесь — это смерть или плен. Как бы ни было трудно это сказать, мы должны отступить.

Кемпфф резко повернулся к нему, но разум не настолько оставил его, чтобы обрушиться на советника с яростной бранью. Он тяжело вздохнул и снова с мучительной болью в глазах посмотрел на имперский флот, корчащийся в агонии: с каждой секундой его численность уменьшалась, а линия фронта сокращалась.

— Погодите-ка, у нас ведь всё ещё есть эта возможность… — сам того не осознавая, вслух пробормотал Кемпфф, и Фузенеггер ощутил нечто зловещее в том, как к лицу его командира вернулся цвет. — Да, у нас есть последняя возможность. Мы используем её и разрушим крепость Изерлон. Мы проиграли в сражении флотов, но это ещё не конец!..

— Могу я спросить, что вы имеете в виду?

— Крепость Гайесбург. Мы швырнём этот бесполезный булыжник-переросток в Изерлон. И даже он не сможет выдержать этого.

При этих словах подозрение Фузенеггера сменилось определённостью. Даже столь способный и терпимый командир, как Кемпфф, может потерять равновесие, если его загнать слишком далеко в угол.

Однако Кемпфф был довольно безмятежен, отдавая приказ возвращаться в Гайесбург.

Наконец, Патрульный флот Изерлона встретился с подкреплением, приведённым Яном.

— Адмирал Меркатц, не знаю, как вас и благодарить, — сказал Ян с глубоким поклоном.

Серьёзное и полное достоинства лицо Меркатца отображалось на экране связи. А позади обоих командующих в воздух взлетали бесчисленные форменные береты вместе с радостными криками: «У нас получилось! Мы сделали это!».

— Вот человек, более заслуживающий этой чести, — сказал Меркатц, притягивая кого-то в поле зрения камеры.

— С возвращением домой, адмирал Ян, — произнёс юноша с льняными волосами.

— Юлиан?

Ян не знал, что сказать. Увидеть воспитанника здесь и сейчас стало для него шоком. Однако в этот самый момент прозвучал сигнал тревоги, спасая Яна от минуты неловкого замешательства.

— Крепость Гайесбург начала движение! — со страхом прокричал оператор.

Вся радость солдат Союза сразу же куда-то исчезла. Победа оказалась неполной.

— Она движется к Изерлону… Не может быть… Неужели они собираются столкнуть крепости?!

— Они всё же догадались… Но слишком поздно, — негромко произнёс Ян. Фредерике, наблюдавшей за ним, показалось, что она услышала в его голосе нечто вроде сочувствия.

Ян действительно сочувствовал вражескому командующему. Идея столкнуть крепости не могла прийти в голову консервативному тактику. Если не считать самого Яна, для такого решения требовался или несравненный гений, вроде Райнхарда фон Лоэнграмма, или полный новичок, не понимающий, что он делает. Прочие же не смогли бы забыть о ценности крепости, обладающей крепкой бронёй и огромной огневой мощью, которую можно использовать против врага. Думать же о ней как об огромной бомбе было крайне необычно, и Ян не мог не задуматься о том, какую душевную боль должен испытывать командир, доведённый до такого нестандартного стратегического заключения. Хотя в эти ужасные условия загнал Кемпффа не кто иной, как сам Ян, так что это сочувствие кто-то мог бы назвать лицемерным. Но это уже личное мнение каждого человека.

Крепость Гайесбург в сопровождении остатков имперского флота приближалась к Изерлону, двенадцать её двигателей работали на полную мощность — огромный стервятник, бесшумно летящий сквозь черноту космоса. Этот вид ошеломлял солдат Союза. На всех кораблях люди с полуоткрытыми ртами смотрели на экраны, показывающие необыкновенное зрелище.