Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 2. Амбиции

— Возьмите Одиннадцатый флот и отправляйтесь к Изерлону, чтобы сразиться с Яном.

— Как прикажете, но… что насчёт вашей дочери?

Ни для кого из собравшихся не было секретом, что Фредерика Гринхилл служит адъютантом у Яна.

— Это не имеет значения, — решительно произнёс адмирал Гринхилл. А потом добавил более сдержанно: — Я отказался от дочери в тот момент, когда задумал этот план. По всей вероятности, Ян отстранит её от должности и посадит под арест. Так что не нужно принимать её во внимание.

— Как прикажете. Ян будет либо убит, либо вынужден сдаться.

Одиннадцатый флот был редкостью в Космическом фроте Союза Свободных Планет: этот флот не пострадал от предыдущих битв. Его командование поддержало переворот, а теперь, чтобы помешать продвижению Яна, готово было мобилизовать огромную, мощную полную силу.

20-го апреля Ян назначил Кассельна временным командующим крепости и приказал мобилизовать весь свой флот. Когда его спросили о месте назначения, он ответил так:

— В конечном счёте, Хайнессен.

Перед тем, как он взошёл на борт своего флагмана, Брунгильды, Райнхарда нагнала запыхавшаяся секретарь, прибывшая из министерства военных дел.

— Излагайте своё дело.

Секретарь, с восхищением смотревшая на прекрасного юного командующего в его чёрной с серебром форме, неловко доложила о своём деле: всё ещё не решено, каким должно быть официальное обозначение противника.

— Официальное обозначение?

— Д-да, ваше сиятельство. То есть, сами они себя называют Армией Лиги Лордов Справедливости, но, естественно, мы не можем внести чего-то подобного в официальные документы. А если мы используем термин «мятежники», то будет невозможно отличить их от солдат так называемого Союза Свободных Планет. Но всё же необходимо выбрать какое-то официальное обозначение.

Райнхард кивнул и, сжав красиво очерченный подбородок кончиками длинных пальцев, ненадолго задумался. Не прошло и пяти секунд, как пальцы исчезли, и он решительно объявил:

— Вот подходящий термин для них: разбойники и узурпаторы. Так и называйте их в официальных документах — разбойники и узурпаторы. Поняли?

— Да, ваше сиятельство, как пожелаете.

— Опубликуйте и распространите это по всей Империи. Пусть все люди, включая и армию тех, кого так назвали, знают, кто они такие, — Райнхард рассмеялся. Хоть это был жестокий смех, но даже он звучал красиво и чисто, словно перезвон драгоценных камней. — Если у вас всё, то я пойду. Не забудьте того, что я сказал.

Райнхард отвернулся и летящей походкой направился дальше. Адмиралы Оберштайн, Миттермайер, Ройенталь, Кемпфф и Биттенфельд следовали за ним. Вскоре синее небо полностью скрыли корпуса бесчисленных кораблей, направляющихся на битву.

Вице-адмирал Морт, командующий оставшимися силами, вместе со своими помощниками отсалютовал им вслед.

Райнхард оставил на Одине минимальные силы: всего лишь тридцать тысяч солдат и офицеров, которым была поручена охрана императорского дворца Нойе Сан-Суси, адмиралтейства, министерства военных дел, а также дома, где жили Райнхард с сестрой. Вице-адмирал Морт, назначенный командовать этими силами, был уже немолод. Пусть его нельзя было назвать хорошим тактиком, но он был верен, и на него можно было положиться.

Секретарь, вернувшись в министерство, передала приказ Райнхарда, и его сразу приняли к исполнению. Сверхсветовые передатчики отправили сообщения во все уголки Империи, повторяя фразу «разбойники и узурпаторы».

— Разбойники и узурпаторы! Они смеют называть нас армией разбойников и узурпаторов!

Это прозвание и вправду нанесло жестокий удар по гордости высокорожденных дворян, которые привыкли считать себя высшими людьми. Их лица бледнели от ярости унижения, они били об пол бокалы, ощущая новый прилив злобы к белобрысому мальчишке.

Хотя некоторые, например, помощник Меркатца Шнайдер, услышав это, подумали, что всё вполне закономерно, учитывая то, что сами аристократы говорили о Райнхарде.

Дворяне руководствовались эмоциями даже в мелких делах, поэтому неудивительно, что стратегические совещания их военного руководства тоже колебались из стороны в сторону под влиянием эмоций.

У герцога Брауншвейга был свой план. Он построил девять укреплённых пунктов на пути от имперской столицы Одина до базы коалиции, крепости Гайесбург, «Замка Грифа», разместив на каждом значительные силы, чтобы задержать наступающий флот Райнхарда. Прокладывая себе путь от одного укрепления до другого, войска Райнхарда понесут значительные потери, а оставшиеся будут изранены и деморализованы. В этот момент Брауншвейг выведет из Гайесбурга свой флот и разгромит их одним махом.

Меркатц скептически относился к эффективности этой идеи. Конечно, было бы здорово, если бы Райнхард оказался настолько любезен, чтобы атаковать все девять укреплений на своём пути по специальному приглашению своих врагов, но что, если он не станет этого делать? Если он уничтожит линии снабжения и связи этих укреплений, сделав их бессильными, а потом направится прямо к Гайесбургу, то стратегия Брауншвейга окажется бесполезной. Даже хуже, чем бесполезной, ведь если отправить значительные силы в девять различных мест, то, естественно, в самом Гайесбурге их останется мало.

Когда Меркатц выразил Брауншвейгу своё мнение по этому вопросу, то лицо герцога поменяло цвет так резко, будто на киноленте с ним был вырезан кусок.

В подобных случаях его слуги обычно бросались на землю и, прижимаясь лбом к полу, молили своего хозяина о прощении.

Меркатц, разумеется, такого не сделал.

— И что же, по-вашему, мы должны предпринять? — наконец выдавил из себя Брауншвейг.

Меркатц объяснил, сделав вид, что не заметил состояния герцога.

В то время, как нет необходимости отказываться от идеи с девятью укреплёнными пунктами, нет также необходимости размещать на них большие силы. Достаточно оставить за ними функцию наблюдения за противником, а весь военный потенциал сосредоточить в Гайесбурге.

— Значит, мы заставим этого щенка проделать весь путь до Гайесбурга для решающей битвы? Хмм, таким образом, мы выйдем навстречу врагу, находящемуся далеко от своей базы в далёком походе, и сразимся с ним, когда он находится на пике истощения, — произнёс герцог Брауншвейг, чтобы показать, что он не совсем уж далёк от военной тактической теории.

— Именно так, ваша светлость.

Но одновременно с ответом Меркатца заговорил другой голос:

— На самом деле, есть ещё более эффективная стратегия, которую мы можем использовать.

Это заговорил адмирал Штааден, считавший себя экспертом в стратегической теории.