Чак Вендиг - Последствия: Долг жизни

Все они направляются к Синджиру.

«Похоже, часикам грозит поломка», — мелькает в голове у Джес.

Темноту внизу освещает странное сияние виброклинков, которые описывают в воздухе дуги все ближе и ближе к Синджиру. Бывший имперец ныряет за старый мотокультиватор, стреляя из бластера. Но этого явно недостаточно.

И тут в дело вступает Джес. Рявкает ее пулевик, уничтожая одного дроида за другим. В темноте трудно что-либо разглядеть, но она делает все возможное, с удовлетворенной улыбкой глядя на искры, разлетающиеся во все стороны каждый раз, когда раскаленная пуля в таниевой оболочке пробивает очередной металлический череп.

«Получилось», — думает она.

Излишняя самоуверенность в себе порой ослепляет, особенно когда одним глазом прильнул к прицелу винтовки. Вот и сейчас она слишком поздно услышала, что происходит за ее спиной.

В траве-кровопийце раздается шорох. Мгновенно перекатившись на спину, Джес поднимает оружие, но вспыхнувший во тьме над ней виброклинок с гудением рассекает ствол ее пулевика. Клинок с жужжанием и скрежетом застревает в металле, летят искры, и на Джес всем весом наваливается дроид-спецназовец.

Она пытается оттолкнуть нападающего ногами, но это все равно что пытаться сдвинуть с места астромеха, привинченного к полу гравиболтами. Пока она тщетно сопротивляется, к ней устремляется второй вспыхнувший виброклинок.

Джес отдергивает голову в сторону, и клинок вонзается в каменистую землю. Щеку обдает пылью и осколками.

Дроид начинает судорожно дергаться и светиться.

Из его динамика раздается громкое объявление:

— ЗАПУЩЕНА ПРОГРАММА САМОУНИЧТОЖЕНИЯ.

Вот ведь зараза!

Дроид-спецназовец сияет, словно магма в каменных разломах, и вибрирует с такой силой, что Джес кажется, будто еще немного, и она сама рассыплется на части. Она пытается отпихнуть дроида, прежде чем тот взорвется, оставив от охотницы лишь красное пятно в дымящейся воронке. Издали доносится крик зовущего ее Синджира.

«У меня сейчас своих проблем хватает», — думает она.

Если удастся хотя бы немного повернуть оружие…

Ствол поврежден, и в нем застрял виброклинок, но, если выстрелить, возможно, пуля все же раскурочит дроида. Но для этого нужно прицелиться ему в голову. Напрягая мышцы, она изо всех сил пытается сдвинуть ствол хотя бы на жалкий сантиметр…

— САМОУНИЧТОЖЕНИЕ ЧЕРЕЗ ТРИ…

Джес скрипит зубами — еще немного, еще чуть-чуть…

— …ДВЕ…

Палец нашаривает спусковой крючок.

— …ОДНА…

«Нет. Слишком поздно…»

Рассекая воздух, стальную шею перерезает лазерный луч. Голова дроида сваливается с плеч. В стороны разлетаются оплавленные куски металла, механический череп откатывается в траву.

Туловище спецназовца оседает набок.

И это вовсе не кульминация программы самоуничтожения.

Кто-то подходит к Джес и протягивает ей руку. Слышится густой баритон Джома Барелла:

— Ну, знаешь, Эмари, оставил тебя всего на секунду, а ты уже милуешься с дроидом. Тебе повезло, что я очень ревнив.

— Заткнись, Барелл. Лучше помоги нам с Синджиром.

Джес делает вид, будто в том, что он вернулся, оставшись верным их маленькой команде, нет ничего особенного. Она никогда ему не расскажет, как у нее в груди все затрепетало, когда она снова услышала его голос. Она вряд ли признается в этом даже самой себе, хотя по ощущениям под ребрами сейчас порхает целая стая птиц.

И вот они внутри комплекса.

Снаружи во тьме виднеются искрящие тела дроидов Арама и дымящиеся воронки на месте мин.

Однако внутри ничего нет.

Вернее, никого нет.

— Проклятье, — выплевывает успевший осмотреть жилище Синджир.

— Осторожнее, — предупреждает его Джес. — Он вполне мог подстроить какую-нибудь ловушку.

— Так он тут или нет? — спрашивает Джом Барелл.

— Нет, его тут нет, — отвечает Синджир. — И кстати — когда ты, ранкор побери, успел появиться?

Барелл что-то бурчит и пожимает плечами.

— Он ушел, — продолжает Синджир. — Половина его компьютерных систем сожжена, а зарядники для дроидов пусты — либо там хранились те лязгающие чудовища, с которыми мы разобрались, либо он увел с собой целую кучу жестянок.

— Куда? — спрашивает Джом.

— Мне-то откуда знать? Моя работа — задавать вопросы, а задавать их тому, кого и след простыл, довольно проблематично.

— Не забывайте, что под домом прорыты туннели, — напоминает Джес. Именно туда спустились Хан и Норра, чтобы перехватить Арама, если тому вдруг удастся добраться до своего подземелья. Она достает комлинк. — Соло? — Ничего, кроме треска. — Соло, ответь.

— Нннн… — слышится голос.

Похоже на голос контрабандиста. Но звучит он не слишком бодро.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Этот… большеголовый урод застиг меня врасплох. Он… — Из комлинка снова доносится стон, затем приступ кашля. — Он сбил меня своим антигравитационным креслом, когда я попытался до него добраться.

— Что с Норрой?

— Не знаю, где она. Перед тем как появился Арам, она сказала, что пойдет кое-что проверить, а потом мне врезало так, что я едва очухался.

На самом деле их цель — не Арам, напоминает себе Джес. Это проблема Соло. И если Соло его упустил — что ж, тут уже ничего не попишешь. Джес скажет Теммину, чтобы он велел Костику спеленать контрабандиста по рукам и ногам, а потом они зашвырнут его в трюм «Ореола» и полетят обратно на Чандрилу.

Но все-таки — где Норра?

Словно в ответ на ее мысли, из комлинка доносится голос Норры:

— Я его поймала.

— Кого? Арама?

— Да.

— Как?

— Пошла по одному из ведущих наружу туннелей. В конце его стоял готовый к старту маленький солнечный челнок. В навигационный компьютер уже был загружен маршрут — похоже, у Арама есть родня на Салукемае. Я спряталась. Арам забрался в корабль и попытался взлететь, но я его оглушила. Ну и тяжелый же он, скажу я вам, — одна я его не дотащу. Не могла бы ты привести сюда «Ореол», чтобы забрать добычу?

— Будет сделано, босс, — улыбается до ушей Джес.

Все основные посты в Империи всегда занимали люди. Инородцы не слишком приветствовались в ее запутанной структуре, поскольку считались чужаками и рассматривались лишь в качестве прислуги, рабов или в лучшем случае помех. Их следовало укрощать, ликвидировать или игнорировать.

По крайней мере, так говорила пропаганда.

Синджир, бывало, и сам страдал от подобных предрассудков, ведь им постоянно вбивали в голову, что даже к представителям родственных людям рас следует относиться с определенным недоверием. Палпатин и его пропагандистская машина всеми силами вбивали в общество клин нетерпимости, рассказывая, что среди бандитов-джедаев и подонков-повстанцев люди были в меньшинстве. Империя вещала, что доверять можно только человеку, а инородцы обязательно тебя предадут.