Айзек Азимов - Счастливчик Старр

— Ты не можешь причинить вред человеку,— выпалил Лаки. Поколебавшись, робот ответил:

— Я не могу...— и без предупреждения рухнул на землю.

— Робот! Отпусти! — крикнул Лаки.

Робот еще больше ослабил объятия. Не полностью, но достаточно для того, чтобы ноги Лаки освободились, а голова могла двигаться.

— Кто тебе приказал уничтожить оборудование? — снова спросил Лаки.

Он больше не боялся дикой реакции робота на этот вопрос. Он знал, что подвел позитронный мозг к полному распаду. Но на последней стадии перед окончательным распадом могли сохраниться какие-то следы второго закона.

— Кто приказал тебе уничтожить оборудование?

Робот издал неясный звук: — 3... 3..., а затем радиосвязь прервалась, и робот прекратил свое существование. Он был мертв. Теперь, когда смертельная угроза отступила, его собственное сознание затуманилось. Он потерял силы, необходимые для. того, чтобы полностью разжать конечности робота. Лаки понимал, что прежде всего он должен восстановить свои силы для того, чтобы убраться, и как можно скорее, из-под прямых лучей солнца. Это означало, что он должен достичь ближайшей тени, оказаться в которой он уже было отчаялся. Морщась от боли, он подобрал под себя ноги. Мучительно медленно он передвигался к тени, волоча за собой тяжелого робота. Еще. Еще. Движения причиняли боль. Вселенная мерцала вокруг него. Еще. Еще. Казалось, силы его иссякли, а робот весит уже тысячи фунтов. Даже при слабом» меркурианском тяготении задача эта выше его сил, и только воля двигала его вперед.

Голова Лаки первая достигла тени. Свет исчез. Тяжело дыша, он передохнул, а затем- с усилием, от которого, казалось вот-вот лопнут мускулы, толкнул тело вперед, еще и> еще. Он был в тени. Одна из ног робота, нестерпимо сверкая, все еще находилась на Солнце.

Затуманенное сознание Лаки запечатлело это, когда он последний раз оглянулся через плечо. Затем, почти с благодарностью Лаки разрешил сознанию покинуть его.

Позднее он на короткое время периодически приходил в себя. Когда это случалось, он спокойно лежал, ощущая под собой мягкую постель и пытаясь восстановить в памяти все, что с ним произошло. И всплывали в памяти какие-то обрывки жизни, будто он прокручивал киноленту, останавливаясь на отдельных эпизодах. Приближались люди. Куда-то летел он в летательном- аппарате. Слышался голос Бигмана, пронзительный и взволнованный. Над ним склонялись врачи. А потом снова надвигалась пустота. Затем слышался голос доктора Певерала. Доктор задавал вопросы, Лаки помнил свои ответы на них. Так что самые худшие испытания были уже позади.

И вдруг Лаки окончательно пришел в себя. Он открыл глаза. На него мрачно смотрел доктор Гардома, все еще держа шприц для инъекции.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Как я должен себя чувствовать? — улыбнулся Лаки.

— После того, что случилось с вами, как мертвец. Ну, у вас великолепный организм, так что будете жить.

Бигман, который вертелся около койки, очутился у него перед глазами.

— Никаких благодарностей за это Майндзу. Почему этот помешанный не совершил посадку и не вытащил оттуда Лаки, когда заметил его и робота в тени скалы? Кого он ждал? Почему он оставил Лаки умирать?

Доктор Гардома отложил шприц, и теперь мыл руки, стоя спиной к Бигману. Не оборачиваясь, он ответил.

— Скотт Майндз был уверен, что Лаки Старр мертв. Он хотел остаться в стороне, чтобы никто не мог указать на него, как на убийцу. Он понимал, что уже однажды пытался убить Лаки, и это могли припомнить.

— Как он мог так рассуждать? Ведь робот...

— Майндз был не в себе все эти дни. Он вызвал помощь и это было лучшее из всего, что он мог сделать.

— Полегче, Бигман,— проговорил Лаки.— Я не был в опасности. Я переждал ее в тени и сейчас в полном порядке. Что насчет робота, Гардома? Его спасли?

— Мы доставили его в купол. Его мозг совершенно разрушен, и его невозможно спасти.

— Довольно скверно,— заметил Лаки.

— Ну, хватит, Бигман, идем, дай ему поспать,— сказал Гардома.

— Все в порядке, Гардома,— кивнул Лаки.— Дело в том, что я хочу поговорить с ним наедине.

Доктор Гардома, поколебавшись, пожал плечами.

— Вам необходимо поспать. Я даю вам полчаса, а потом он должен уйти.

— Он уйдет.

— Ты тупоголовая обезьяна,— произнес Бигман приглушенным голосом.— Если бы жара не подействовала на робота в нужное время, подпространственная связь...

Лаки весело улыбнулся.

— Это не совпадение, Бигман, сказал он.— Если бы я ждал подпространственной связи, я был бы уже мертв. Я просто выключил робота.

— Как?

— Его голова была отполирована до блеска. Она отражала большую часть солнечной радиации. Это означало, что температура позитронного мозга была достаточно высока, чтобы нарушить его целостность, но не могла разрушить его полностью. К счастью, большая часть меркурианской почвы состоит из рассыпчатого черного вещества. Я постарался его размазать по зеркальной голове робота.

— И что это такое?

— Черное конденсирует тепло, Бигман. Оно не отражает его. Температура в голове робота резко поднялась, он почти сразу же потерял сознание, ну в общем это все ерунда. Ты лучше расскажи, что произошло здесь, пока меня не было? Ничего?

— Ничего? Ха! Ты послушай,— Бигман рассказывал, а Лаки слушал его с лицом все более мрачневшим по мере того, как, развертывалось повествование.

Когда оно подошло к концу он сердито нахмурился.

— Почему ты дрался с Ургейном?

— Лаки,— оскорбленно проговрил Бигман.— Это стратегия! Ты всегда говоришь, что я просто иду напролом и мне нельзя поручите сколько-нибудь тонкую работу. Это было задумано очень хитро. Я знал, что смогу его побить при низком тяготении...

— Кажется, еще немного и ты бы не смог. Твоя лодыжка вывихнута, и ты все еще хромаешь.

— Я поскользнулся. Случайность. И кроме того я победил. Сделка состоялась. Он мог бы причинить много вреда Совету своей ложью, но так как я победил, он слез у нас с хвоста.

— Ты мог бы взять с него слово насчет этого?

— Ну...— раздраженно начал Бигман.

Но Лаки продолжил:

— Ты сказал, что спас ему жизнь. Он должен был знать об этом, но даже это не помешало ему продолжить идти к своей цели. Как ты думаешь, он остановился бы после этого поединка?

— Ну...— снова начал Бигман.

— Особенно, если бы он проиграл и стал бы везде трезвонить об унижении, перенесенном им в результате публичного избиения... Я скажу тебе, почему ты дрался, Бигман. Потому что ты хотел победить его, взять реванш за его победу. Твои разговоры о сделке — просто оправдание. Или это не так?

— Ах, Лаки! Пески Марса...

— Хорошо, я ошибся.

— Я хотел заключить эту сделку...

— Но еще больше ты хотел драться, и сейчас ты выставил себя в неприятном свете.