Сергей Харламов - Возвращение Апостолов [СИ]

— Будто не знаешь, — зло процедил он. — Твой космоплан.

— Он основан на несколько иных физических законах, — неопределённо сказал Дэвид, — и в данный момент растворён в пространстве.

Этого не следовало говорить.

Главарь выпучил глаза, вскочил с табурета, схватил Дэвида за горло.

— Что врёшь! — прохрипел он. — Что врёшь, скотина!

Он оттолкнул Дэвида от себя. Потом вдруг расхохотался.

— Так ты говоришь, тебе к нам захотелось? — улюлюкнул Эуф. — Так тебя сейчас обслужат по высшему классу.

Главарь нажал ногой скрытую под напольным покрытием кнопку срочного вызова.

Вбежали трое молодцов, в одном из которых Дэвид узнал Эрзи.

— Слушаем, сэр, — дружно рявкнули они, удивившись, что их боссу ничего не угрожает.

— Приведите-ка девочек для этого кисыньки, — мерзко гукнул он.

— Сколько?

— Всех. Кроме Эверы, разумеется. Она моя.

Он помолчал, потом снова нажал кнопку. В дверях возник Энчек. Жестом Эуф подозвал его к себе, о чём-то тихо спросил.

Получив утвердительный ответ, главарь побагровел.

— Пп-ро-вёл ночь страсти! — взбешённо заревел он, вскочил и стал метаться по камере как разъярённый вепрь, сшибая всё на своём пути. Схватив табуретку, он разбил её о стену. Прислуга поспешила ретироваться, отступая к дверям. Дэвид тоже непроизвольно попятился. В ярости Эуф был страшен.

— Нет уж, подожди, — увидев отступление гостя, Эуф схватил его за грудки, притянул к себе так, что у Дэвида захрустели кости. — Ну чем ты лучше меня? Ты видишь, как она меня отделала? Я хотел поделиться с тобой этой раскраской. Так нет же, она спрятала свои коготки. Выбрать тебя, полное ничтожество… Да ещё провести с тобой ночь. И получается, что я словно сваха сам положил её под тебя. Нет! — он дико заорал.

— Ну, уж нет, вам не удастся поиздеваться надо мной! Девочек сюда быстро, — скомандовал он, тяжело дыша, и подмигнул, — из особого сектора.

— Есть.

Главарь протянул ему стакан с жидкостью.

— Выпей-ка, это тебя успокоит.

Дэвид выпил. Вкус был приятный. Он стал смотреть вперед себя в поиске темы, на которую можно отвлечься. Как и во всех трудных ситуациях, ему это не удавалось. Когда он вдруг вспомнил про космическую базу, что до сих пор висит над Лагурой, дверь разъехалась и из неё одна за другой вплыли двадцать проституток. Он не увидел лиц, — они вошли спиной к нему, обнажённые до пояса — крупные женщины с покатыми плечами и тяжёлыми ягодицами. Медленно, проходя боком, они распределились вдоль стен.

— Девочки, лапыньки, — прохрюкал главарь, самолично связывая руки Дэвида у него за спиной. — Покажите нашему гостю всё, на что способны. Мы вас оставим наедине. И не вздумайте упорствовать. Камера находится под наблюдением. Более того, уже началась прямая трансляция на Содружество Голубой звезды. Так что не разочаруйте меня и зрителей. Телешоу стоит бешеных денег, — и чуть слышно добавил: — Не подчинившиеся будут разложены на элементы в деструкторе корабля по окончании программы. Ясно?

Плечи женщин вздрогнули, головы покорно наклонились.

— Ну вот и славнёхонько. Эх, не завидую я тебе парень, — вздохнул Эуф, — но закон есть закон. Надеюсь, твоя смерть будет быстрая.

— Товарищи, — громко начал он. — Вам представляется выступление представителя враждебной цивилизации. Встречайте. Насколько вы помните, победителя наших телешоу ждёт награда — недельное проживание в Главном замке страны и свобода. Враги должны нас бояться. Пусть победит тот, кто дольше всех продержится. Делайте ставки. Покупайте билеты. Это программа «Эуф на страже рубежей Голубой звезды».

Дверь распахнулась. За ней исчезли стражники и главарь. Когда стенки камеры пыток сомкнулись, женщины развернулись как по команде. Похоже, все их движения были строго отрепетированы. На Дэвида были обращены красивые женские, даже почти девичьи лица: волосы, стянутые в две косички, вздёрнутые носики, веснушки. Дэвид скользил взглядом сверху вниз. На шее каждой из двадцати он обнаружил то же широкое жёлтое кольцо, что видел днём ранее на Эйге. Груди у всех были одинаковыми, до пупка (хотя пупков-то как раз и не было). А ниже Дэвид предполагал обнаружить приметы входа в женское лоно. Но не тут-то было. Полное отсутствие волос над раздвинутыми ногами — ещё было полбеды. У всех «женщин», собранных в этой комнате, в наличие имелись детородные органы, — это были те самые гигантские зелёные фаллосы, один из которых накануне принесла в зубах Эйга. Но то была игрушка, а эти казались живыми и в состоянии полной готовности.

— Господи, что же это такое, — в панике прошептал наш герой.

Они подошли все сразу, прорезиненные желейные стволы упёрлись в тело. Мгновение спустя с него сорвали одежду. Из-за спины показались несколько пар рук с цепкими пальцами. Руки обхватили Джеффри, зажали в тиски, сдавили горло. Жрицы поочерёдно подходили к нему, больно хлестая мужское достоинство Дэвида, которое сникало под беспощадными ударами «зелёных змеев». Эуф не даром позаботился об успокоительном средстве. Джеффри не мог даже пошевелиться. «Представительницы неведомой цивилизации, гермафродиты или андрогины для удовлетворения извращённых фантазий. А, может, и то, и другое, и третье одновременно, какая разница. Они просто разорвут меня», — думал он. Оставшись абсолютно голым наедине с этими монстрами, он почувствовал в висках своё собственное сердцебиение.

Лесные расстояния на деле оказались длиннее, чем я предполагал; то ли темнота была слишком густой для чрезмерно быстрой ходьбы, то ли я никогда не заходил в эту часть рощи, не знаю, — трудно сказать. По-моему, причиной всему стала необычность ситуации, что, подстёгивая, звала меня к цели. Интересно, какие мысли может вызвать такая картина: молодой человек лет двадцати, едва вернувшийся на родину, идёт в лес в два часа ночи на пение соловья, да ещё с яблоком в руке? Я думаю, не стоит даже объяснять, как это называется. Но повторяю, я был в здравом уме, хотя действовал, будто под гипнозом. Если бы моя психика могла столь быстро расшатываться, я не был бы врачом. Между тем голос соловья звучал всё ближе и ближе. Только теперь он стал отдаваться эхом. Вокруг находилось вдоволь старых деревьев, и каждое пустое дупло радо было вторить мелодиям певчей птицы.

Я уже начал подумывать о том, что, возможно, сам иду, ведомый эхом, а не реальным пением, когда передо мной вдруг расступились деревья, пропуская меня на маленькую поляну в форме разорванного кольца. Хоть полянка была крошечная, но, не смотря на свои размеры, она не могла не привлечь моего внимания, так как была не пуста.

По ту сторону поляны ветви деревьев образовывали подобие шатра. Рядом с ним прямо на траве сидела девушка. На её чудесной головке сиял венок из алых цветов необычайной красоты, волосы, умело стянутые заколкой-ящеркой цвета малахита, были черны как ночь, а бездонные глаза полны печали. Видение было на удивление сказочным. Цветы венка точно нимб покрывали образ божества, снизошедшего до сует мирских, а узкий поясок обвивал змейкой миниатюрную фигурку. Картину дополнял сидевший на соседнем дереве соловей, щедро одаривающий хозяйку своей песней. Быть может, он признавался ей в любви. Не исключено. Ничто не могло соперничать с красотой маленькой богини. Вот она томно склонила головку на плечико и закрыла глаза. В тот же миг я широко шагнул из скрывавшей меня темноты на поляну. Не успел я ещё как следует укрепиться на ногах, как соловей замолчал, недоверчиво косясь в мою сторону. Конечно, его можно было понять. Ещё бы! Ночь. Тишина. Идиллия. И вдруг появляется лохматое существо с горящими глазами (а они у меня в буквальном смысле горели), дрожащими губами, да ещё с этим яблочком.