Алексей Гравицкий - Земля – Паладос [litres]

– Ты? – не поверил священник-администратор.

– Я.

– Сам?

– Сам.

Исаак выудил пару стаканов и разлил вино. Терезий повел носом. Ноздри затрепетали, ловя аромат.

– Только немного, – предупредил он. – Я на дежурстве.

– Немного-немного, – подтвердил Исаак. – Много тебе никто и не даст. Ты ж на дежурстве.

– Я на дежурстве, – повторил Терезий, словно зачарованный, и поднял стакан.

– Ну, за мое возвращение.

Звякнуло. Два стакана взлетели кверху донышками и опустились уже пустыми.

– Значит так, прилетаю я на Паладос, а там… – начал Исаак, заново разливая вино.

Сидеть в кустах Антрациту пришлось чуть больше трех часов. Он гипнотизировал вход, боясь прозевать сигнал, но, как оказалось, пропустить такое было нереально, даже если бы он смотрел в другую сторону.

Исаак появился в дверях информатория, постоял, покачиваясь, будто пытался понять, где он и зачем здесь. Потом поднял руку, сунул два пальца в рот, и окрестности огласил короткий резкий свист, после чего фигура поспешно скрылась в проеме. Синекожий воспринял это как призыв к действию и, оглядевшись, покинул убежище.

Дорожка хорошо освещалась, и, окажись кто-то из церковной братии сейчас поблизости, тревогу бы подняли сразу. Синекожий здесь был как на ладони, и принять его за человека смог бы разве что слепой.

Но, по счастью, короткой семенящей перебежки никто не заметил.

В хранилище было сумрачно, свет лился приглушенный. Впереди поперек коридора стоял небольшой стол. За ним в обнимку с бутылкой сидел брат Терезий, рыхлый хранитель спал. Еще три бутылки стояли под столом.

Пустые, догадался Антрацит, отметив, что Исаака заметно шатает.

– Готово, – похвалился Браун. – Вход свободен. Добро пожаловать в святая святых Церкви Света. Между прочим, даже я туда никогда не входил.

– Почему? – удивился спут. – Неужели не интересно было?

– Было по-всякому, – объяснил Исаак. – Только мне по статусу не положено.

Спут посмотрел непонимающе. Исаак повернулся спиной, двинулся вглубь коридора. Сделав несколько шагов, словно вспомнил про Антрацита, махнул рукой.

– Идем.

Павильоны информатория казались необъятными, но освещались значительно лучше, чем вестибюль. Уставленные от пола до потолка стеллажами с самыми разнообразными носителями информации залы перетекали один в другой, выстраиваясь анфиладой. На метр выше головы, по периметру бежал балкон.

Исаак пьяно присвистнул, оценивая масштабы этой, с позволения сказать, библиотеки. На спута же вовсе было жалко смотреть. Антрацит дрожал, как охотничий пес, у которого перед носом трясут лисьей шкурой. Глаза синекожего регистратора горели алчностью вперемешку с дикой тоской. Он хотел бы остаться здесь до тех пор, пока не заглянет в каждый том, на каждый диск или накопитель, но времени было в обрез, и синекожего зашкаливало, словно робота, перед которым поставили неразрешимую задачу.

– Как будем искать то, что нам надо? – поинтересовался Исаак.

– Я думаю, что… – начал было спут.

– Никак!

Голос прозвучал резко, сзади и сверху. Антрацит и Исаак обернулись, словно по команде. За их спиной на балконе стоял главный священник-администратор земного отделения Церкви Света. В руке брата Джона устроился плазменный пистолет. Дуло недвусмысленно смотрело на Исаака.

– Брат Джон? Что ты здесь делаешь?

– То же самое я хотел бы спросить у тебя.

Джон отдалился в сторону узенькой лестницы и начал неспешно спускаться с балкона.

– Хотел бы, – повторил он, – но не буду. Я знаю, что ты здесь делаешь, Исаак.

Джон остановился в пяти шагах от Брауна и качнул пистолетом. Ствол легонько дрогнул и вернулся к исходной точке.

– Отойди от полок, Исаак. И спута своего убери. Вы в курсе, куда вы залезли? Я могу вас пристрелить прямо здесь и сейчас. И никто мне слова не скажет. Но…

Администратор сделал драматическую паузу.

– Но ты не будешь стрелять, – предположил Исаак.

– Пока не буду, – согласился брат Джон. – Сначала задам пару вопросов. А то, знаешь ли, из-за недостатка информации картинка складывается неполная.

– А если я не стану отвечать? – Исаак сделал шаг вперед.

Священник-администратор шевельнул пистолетом:

– Стой, где стоишь, и не дергайся. А отвечать ты будешь. Расскажешь всё, что нужно, а не скажешь – тебе помогут. В Церкви Света все говорят. Честно, как на исповеди. Тебе, кстати, пора бы уже исповедаться.

Исаак покачал головой:

– Мне не в чем.

– Уверен? Ты предал Церковь.

– Церковь предала меня. Церковь использовала меня.

– Ты часть Церкви, – пожал плечами Джон. – Чего удивительного, что она тобой распоряжается? Ты обязан…

– Нет, – стиснул зубы Исаак. – Я ничем вам не обязан.

– Ладно, не стану спорить с покойником, – усмехнулся священник-администратор. – Скажи лучше, зачем ты противопоставил себя Церкви? Ты был мне симпатичен, брат Исаак, но сейчас тебя не спасет никто, даже я и моя симпатия. Так вот, прежде чем ты станешь отвечать на вопросы по делу, скажи, куда тебя понесло? Неужели это так трудно – жить как все и не высовываться? За тебя всё решают, ты только выполняешь свою работу. Выполняешь хорошо – тебя хвалят. Когда хвалят, ты радуешься. Потом начинаешь радоваться от самой работы, от отдыха от работы и прочих бытовых мелочей. Таких незначительных, но таких приятных.

Джон прошел вдоль стеллажа, поигрывая пистолетом.

– Живешь, радуешься и в ус не дуешь, – подвел итог администратор. – Ведь это счастье.

– Мелковатое оно у вас, счастье.

– Лучше синица в руках, чем журавль в облаках, – блеснул древней мудростью брат Джон. – Ладно, вижу, мозги тебе на Паладосе промыли основательно. Тебе придется умереть. Объясни только, кто тебя настроил против Церкви Света.

Джон смотрел испытующе. Рожа священника-администратора была серьезна до невозможности. Он ждал честного ответа, но не того, который мог предложить ему Исаак Лимор Браун. От осознания этого рыжему стало весело, и он свободно расхохотался.

Это был не пьяный смех священника, прилетевшего на Паладос, не истеричный хохот беглеца, прячущегося в подземельях Семеги. Исаак понял сейчас несколько простых, но таких недоступных прежде вещей. Простых и одновременно сложных настолько, что он не в силах был объяснить их даже великомудрому Джону.

Администратор смотрел непонимающе. Наконец взял себя в руки. Лицо его снова стало суровым.

– Так кто тебя настроил против Церкви Света? Отвечай, я жду.

Исаак оборвал смех и посмотрел на Джона серьезно.

– Церковь Света, – ответил он. – Не поверишь, брат Джон, но против Церкви меня настроила Церковь. Вы очень хорошо постарались, чтобы привить к себе устойчивую антипатию. И знаешь почему? Потому что не со всеми людьми можно обращаться как с вещами. Некоторые, знаешь ли, на самом деле люди, а не безмозглые игрушки.