Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

Разумеется, Абра понял. Для отца Абра был просто подстраховкой. В совете матери прозвучало чуть меньше пессимизма насчет роли Абры.

— Не спорь с ним, — сказала она. — Или хотя бы сначала выслушай и лишь потом спорь.

— Конечно, мам.

— Ты говоришь «конечно», но ты не очень-то хорошо умеешь слушать. Абра, ты всегда уверен, будто знаешь наперед, что скажут люди. Ты должен давать им договорить, потому что иногда ты бываешь неправ.

Абра кивнул:

— Я буду слушать Эндера, мам.

Она закатила глаза — хотя на других детей кричала, когда они так разговаривали с нею.

— Да, думаю, его ты слушать станешь. Один только Эндер достаточно мудр, чтобы знать больше, чем мой Абра!

— Мам, я не знаю все.

Как можно достучаться до нее, чтобы она поняла, — он становился нетерпеливым, лишь когда взрослые считали, что разбираются в машинах, а сами не разбирались. В остальных случаях он вообще не говорил. Но поскольку в большинстве случаев взрослые думали, будто знают, что не так с поломанной техникой, и в большинстве случаев ошибались, почти все его разговоры с ними заключались в том, что он их поправлял или им противоречил. Или игнорировал. О чем еще ему было говорить со взрослыми, кроме как о машинах? А в этом Абра разбирался лучше их. Однако с Эндером разговоры почти никогда не шли о машинах, речь шла обо всем , и Абра все впитывал.

— Я попытаюсь не позволить По жениться на Алессандре, пока ты не вернешься, — сказала мама.

— Мне все равно, — ответил Абра. — Им вовсе не обязательно дожидаться меня. Вряд ли я потребуюсь им в брачную ночь.

— Абра, иногда ты прямо напрашиваешься на пощечину, — заметила мать. — Но Эндер тебя терпит. Этот мальчик просто святой. Санто Андре.

— Сан-Эндер, — сказал Абра.

— Имя, которое ему дали при крещении, — Эндрю.

— Но имя, которое сделало его святым, — Эндер.

— Мой сын — теолог. И ты еще говоришь, что не обо всем знаешь, — сказала мать и покачала головой в очевидном раздражении.

Абра никогда не понимал, откуда берутся такие аргументы или почему такие разговоры всегда заканчиваются тем, что взрослые качают головой и отворачиваются. Он принимал их мысли всерьез, почему же они не могли относиться к нему так же?

А вот Эндер относился. И Абре предстояло провести дни — а может, и недели — с Эндером Виггином. Они будут вдвоем, больше никого.

Экраноплан был загружен припасами на три недели, хотя Эндер выразил сомнение в том, что поездка окажется настолько долгой. Проводить их пришел По, к которому словно прилипла Алессандра.

— Постарайся не быть обузой, Абра, — сказал брат.

— Ты просто завидуешь, что с ним еду я, — ответил Абра.

Тут подала голос Алессандра:

— По не хочет никуда ехать.

Под этим подразумевалось: ему невыносима мысль покинуть ее хотя бы на секунду.

Однако лицо По ничего не выражало, так что Абра точно знал: может, он и потерял голову из-за этой девушки, но все равно предпочел бы поехать с Эндером, чем остаться с нею. Впрочем, вслух Абра ничего не сказал — вопреки мнению матери о нем. Он даже не подмигнул По, а просто сделал лицо ничего не выражающим — точь-в-точь как у брата. Так смеются индейцы прямо перед лицом тех, над кем смеются, — и при этом никакой грубости, никакой драки.

Поездка оказалась для Абры странным опытом. Поначалу они, разумеется, просто летели над своими полями. Знакомые земли. Затем двинулись по дороге в Фальстаф, расположенный к западу от Миранды. Этот путь был Абре также знаком, потому что в Фальстафе жила сестра Альма с мужем — большим и глупым Саймоном, который всегда щекотал детей до тех пор, пока они не обмочатся, а затем высмеивал их за то, что они писаются в трусики, как малышня. К облегчению Абры, Эндер остановился здесь только поздороваться с мэром, после чего они сразу продолжили путь.

На первую ночь они остановились в поросшей травой горной долине, спрятавшись в ней от поднимающегося ветра. Ночью случилась гроза, но они укрылись в палатке. Эндер сам, не дожидаясь просьб Абры, стал рассказывать ему истории о Боевой школе, о том, как играли в боевой комнате, и о том, что это на самом деле была не игра, а подготовка и проверка лидерских качеств.

— Некоторые рождаются лидерами, — сказал Эндер. — Они просто думают по-лидерски, не важно, хотят ли они сами вести других за собой или нет. А кто-то рождается с жаждой власти, но не обладая лидерскими способностями. И это очень печально.

— А зачем людям хотеть чего-то, в чем они не хороши? — спросил Абра.

Он попытался представить, что хочет стать ученым, несмотря на проблемы с чтением. Это же абсурд!

— Власть — странная штука, — сказал Эндер. — Люди видят ее, но понятия не имеют, как это работает.

— Знаю, — ответил Абра. — Большинство людей так же ведут себя с машинами. Но все равно пытаются их починить и делают только хуже.

— То есть ты это точно понимаешь. Люди не видят, что делает лидер, видят только, как все уважают хорошего лидера. И хотят получить такое внимание и уважение, не понимая, что́ они должны сделать для того, чтобы этого добиться.

— Все уважают тебя, — сказал Абра.

— А я почти ничего не делаю, — сказал Эндер. — Мне приходится разбираться в том, что делают остальные, чтобы помогать им в их работе, ведь у меня самого работы не так много. Управление нашей колонией — это слишком простая работа, чтобы посвящать ей целые дни.

— Простая для тебя, — заметил Абра.

— Наверное. Но когда я занимаюсь другими делами, я все равно остаюсь губернатором. Потому что я все время изучаю людей. Нельзя вести за собой тех, кого не знаешь или хотя бы не понимаешь. К примеру, если на войне ты не знаешь, на что способны твои солдаты, как ты можешь вести их в бой и надеяться на победу? То же и с врагом. Ты должен его знать.

Абра думал об этом, пока они лежали в темноте палатки. Думал так долго, что, может, даже чуток вздремнул, и ему приснилось, что Эндер сидит и толкует о жукерах — а потом обменивается с ними рождественскими подарками. Возможно, он был в полудреме, но он точно не спал, когда прошептал Эндеру:

— И ты потому так много возишься с золотыми жуками?

Похоже, Эндер задавал себе тот же вопрос. Он не отмахнулся от Абры, как взрослые: «О чем ты вообще?» Эндер придерживался темы их разговора, и хотя голос Эндера звучал сонно — возможно, вопрос Абры разбудил его, — но Эндер все еще знал, о чем идет речь.

— Да. Я понял королев ульев в достаточной степени, чтобы их победить. Но недостаточно хорошо, чтобы понять, почему они позволили мне это сделать.

— Они позволили тебе?

— Нет, они жестоко сражались со мной, изо всех сил стараясь одержать победу. Но потом они собрались все вместе там, где я мог уничтожить их всех, — в одном-единственном сражении. И они знали, что у меня есть оружие, способное их уничтожить. Оружие, о котором они знали больше нашего, потому что мы получили его от них. Мы по-прежнему не разобрались до конца с принципами, положенными в основу этого оружия. Но они-то их знали! И все же они собрались вместе и ждали меня. Я этого не понимаю. Поэтому… я пытаюсь общаться с личинками золотого жука. Чтоб хотя бы начать понимать, как думали королевы ульев.