Нэнси Хольдер - Чертов герой [litres]

– Раньше я была медсестрой. Какое-то время работала на военных, на сторонников независимости – только я не кричу об этом повсюду, так как войну они проиграли, и местные их, в общем, не очень-то любят. Мне пришлось побывать на нескольких передовых оперативных базах…

Она снова закашлялась. Даже смотреть на нее было больно, и Джейн мог лишь представить, какие муки испытывает она сейчас. Он знал, что «хрип Фостера» неизбежно приводит к смерти больного; однако развитие заболевания можно было замедлить на годы и свести худшие симптомы почти на нет – при наличии соответствующих лекарств и средств, чтобы за них заплатить. У Барбары не было ни того, ни другого, а это означало, что она обречена страдать от болей в груди, затрудненного дыхания и этих жутких приступов кашля. Болезнь будет развиваться беспрепятственно, постепенно убивая Барбару, но прежде чем она ее прикончит, может пройти три или четыре года.

– Наши «больницы» были просто палатками, – продолжила Барбара. – Назвать их «примитивными» – значит сделать им комплимент. Иногда нам даже приходилось применять методы, которые использовались еще на Старой Земле – ну, ты понимаешь, отрезать искалеченные руки-ноги, когда нет никакого обезболивающего, кроме бурбона, да и дезинфицировали мы тоже бурбоном. Всё было настолько плохо. Но мы, врачи и медсестры, обходились тем, что есть. У нас не было выбора. Это была бесконечная вереница страданий, мистер Кобб. Нам приносили на носилках мужчин, женщин, даже детей – едва ли старше моего Аллистера, – орущих, нашпигованных пулями, с вырванными конечностями, с руками, висящими на клочке кожи. Многие умоляли нас избавить их от мучений… – Она содрогнулась от этих воспоминаний. – Альянс устроил «бурым» настоящую мясорубку. Вот с чем мы боролись – с этим уровнем кровопролития и бессердечности. Мы должны были победить, мы заслужили право на победу, но, похоже, этому было не суждено сбыться.

– Не очень-то популярное мнение, – заметил Джейн, – особенно здесь, и особенно в такой день. Весь вечер я слышал одну лишь брань в адрес «бурых».

Барбара горько рассмеялась, но смех затем сменился еще одним приступом кашля.

– Брань? – переспросила она. – Это еще не всё. Ходят слухи…

– Мам, ты уже достаточно рассказала, – прервал ее Аллистер. – Не стоит утомлять мистера Кобба этими другими историями.

Сам Джейн тоже не хотел, чтобы его утомляли этими историями. Ему не терпелось убраться отсюда. Но эта женщина была безнадежно больна. Он мог по крайней мере притвориться, что ему это интересно.

– Слухи? – спросил он.

– Расскажи ему, Аллистер, – сказала Барбара. – Это же ты их слышал.

– Да ерунда, – ответил Аллистер, немного помедлив. – Просто какие-то люди разговаривали. Понимаете, я нес еду из магазина, и…

– Неправда, Аллистер, – фыркнула его мать. – «Нес еду»! Я знаю, что у тебя на уме. Ты воровал кошельки из карманов.

– Нет! – запротестовал ее сын.

– Даже не думай, что я не знаю, как ты помогаешь нам сводить концы с концами, мальчик. Я вижу, как ты приходишь домой с деньгами в руке.

– Которые я зарабатываю, выполняя разные поручения.

– Чьи поручения?

– Людей. Просто… людей.

– Я больная, но не слепая. Ты говоришь так, просто чтобы защитить меня. Эти деньги нажиты нечестным путем. Каждый раз я замечаю это по твоему лицу, по этому настороженному взгляду. Матери подмечают такие вещи. Я не осуждаю тебя, но и не одобряю. Ты видишь, что я больше не могу работать медсестрой, и пытаешься делать всё, что в твоих силах.

– Скажи, – обратился Джейн к Аллистеру, – те двое, которые напали на тебя в… – он чуть было не сказал «в баре Таггарта»… – на улице… – поправился он. – Ты пытался их обокрасть?

Аллистер смутился.

– Я так и знала! – воскликнула Барбара. – Никто тебя не грабил, Аллистер. Ты пошел воровать кошельки, и тебя поймали.

Аллистер смутился еще сильнее.

– Ну, всё равно это не важно, – сказал он, стараясь уйти от данной этой темы. – Джейн хотел узнать насчет слухов.

– На эту тему мы с тобой еще поговорим, молодой человек, – сказала Барбара. – Если собираешься воровать, то, по крайней мере, делай это так, чтобы тебя не побили… Кстати… Мистер Кобб, вон там обеззараживающий крем и ватные тампоны. Раз уж я всё равно встала, то, пожалуй, могу заняться лицом Аллистера.

Джейн принес материалы, и Барбара принялась оказывать помощь Аллистеру, время от времени отворачиваясь в сторону, чтобы прокашляться. Джейну еще сильнее захотелось уйти, но ему казалось, что он должен остаться, по крайней мере до тех пор, пока Аллистер не расскажет про «бурых». Снова вежливость – на этот раз с искрой любопытства. Может, сторонники независимости не были людьми с такими уж благородными сердцами и чистыми руками, как их кое-кто – а именно Мэл и Зои – пытался представить? Тогда в следующий раз, когда эти двое станут заноситься, говоря о войне, у Джейна будет хороший аргумент.

Однако Аллистер рассказал совсем не то, на что рассчитывал Джейн.

– Ну так вот, человек, за которым я следил…

– Несомненно, для того, чтобы спереть его бумажник, – вставила Барбара.

– Следил… – продолжил Аллистер, всё еще делая вид, будто чист, словно первый снег. – Это было с неделю назад. На улице он встретил другого человека, и они поболтали немного, а я держался поодаль и выжидал. Не то чтобы подслушивал, но невольно слышал, о чем они говорили. Речь зашла о Дне Альянса, потому что он близился, и первый человек сказал что-то вроде «бурые» праздновать не будут. Второй рассмеялся и ответил, что в этом году у них будет еще меньше поводов радоваться, потому что кое-кто на Персефоне считает их военными преступниками и собирается предать их суду. Типа, народные мстители или линчеватели. Вот почему в наше время нужно как можно меньше болтать о войне, мама, и о том, чем ты тогда занималась.

– Когда у тебя такая тяжелая болезнь, как у меня, – ответила Барбара, – тебе как бы всё равно, что можно говорить, а что нельзя.

– Мне не всё равно, – сказал ее сын. – В общем, эти двое, похоже, считали, что это не просто разговоры. Что мстители действительно существуют. И им обоим казалось забавным, что на «бурых» нападают просто за то, что они – «бурые». Как будто они это заслужили.

– Они еще что-нибудь сказали? – спросил Джейн.

Аллистер пожал плечами.

– Я больше ничего не помню. Потом разговор свернул на другую тему.

– Может, это просто сплетни, – заметил Джейн. – Может, они травили друг другу байки.

– А вот меня не удивило бы, что на Персефоне есть люди, мечтающие посчитаться с бывшими «бурыми», – сказала Барбара. – Может, вы не заметили, мистер Кобб, но большинство жителей этой планеты – заблудшие души, которые считают победу Альянса даром небес. Они с радостью пресмыкаются перед победителями, и, наверное, можно сказать, что преследование проигравших – это своего рода раболепие. Возможно, высшая степень раболепия.