Валерий Евтушенко - Звезда Мафусаила

На следующий день Яворскому и Громову, как главным организаторам мятежа против Империи были предъявлены заключения экспертов, исследовавших средства связи крейсера, включая и тех тайных «шпионов», до которых не сумел добраться Денис Хромов. Согласно выводам экспертов никаких команд об открытии огня и уничтожении цели с диспетчерского пункта военно-космической базы не поступало. Визуальные и аудио-средства крейсера зафиксировали лишь приказ Феликса, отданный Громову «Уничтожить цель!» и ответ последнего: «Есть, командир!»

— Да, что же это такое? — почти выкрикнул Феликс. — Я что по-вашему, идиот, или сошел с ума? Или диспетчер мне приснился?

— Но ведь и половина членов вашего экипажа никакого диспетчера на экране головизора не видели, — миролюбиво заметил следователь, — я имею в виду поручика Копылова, капитан-лейтенантов Травкина и Хромова…

— Да как они могли его видеть? Копылов спал все время, а Арамис, извините, Травкин, и Хромов находились за пределами рубки, — с горячностью в голосе перебил Феликс контрразведчика.

— Но ведь и в показаниях Добрынина и Удальцова имеются противоречия, как друг с другом, так и с вашими показаниями, а ведь они находились рядом с вами и Громовым, — уклончиво ответил тот. — А, впрочем, все это пустое. Самым главным доказательством вашей вины является отсутствие в памяти бортового ЭлеМа каких-либо сведений о диспетчере и переданных им координатах цели. Так что, капитан третьего ранга, на вашем месте я бы лучше перестал запираться и признал свою вину. Признание своей вины, знаете ли, серьезно смягчает наказание…

— В чем сознаться? — бешено выкрикнул Яворский. — В том, что я готовил мятеж против Императора вместе с Громовым? А зачем? Да, ведь я отсюда, с военно — космической базы, уже не отлучался никуда года три!

— Не кричите, — хлопнул ладонью по столу следователь. — Это не аргумент. Есть ведь и такое понятие, как глубокое внедрение…

На следующий день контрразведчик объявил всему экипажу, что следствие по их делу окончено, им предъявляется обвинение в соучастии в мятеже и завтра состоится суд. Обвиняемые были так ошарашены этим заявлением, что молча подписали требуемые документы, и после ухода следователя даже не стали обмениваться мнениями по поводу всего случившегося.

— Ладно, — наконец, сказал Яворский, обхватив голову руками. — Если я уж сам виноват в гибели этого корвета, то на суде постараюсь убедить судей, хотя бы в вашей невиновности.

— Ага, — ответил за всех Артем, — так они тебя и послушают… Но во всем этом меня что-то настораживает. Какая-то ситуация странная, словно, заранее все решено. Ну, не идиот же следователь в самом деле, чтобы прийти к такому дурацкому выводу! Какой мятеж? Какое соучастие? Но, допустим, он идиот, так у него ведь есть начальники. Дело такого характера наверняка курируется в самых верхах! Куда же они так торопятся, что никакие доводы даже слушать не хотят?

— Ты прав, — задумчиво отозвался Удальцов. — Впечатление такое, словно, органам следствия вообще то, что произошло совершенно не интересно.

— В самом деле, — заметил Добрынин, — допустим, мы мятежники. Но ведь они даже не пытаются выяснить наших соучастников, наши связи, пароли, явки и все такое…

— Ладно, — решительно сказал Яворский, — утро вечера мудренее, завтра на суде многое станет ясно.

Но надежды командира «Стремительного» на судебную справедливость не оправдались. В закрытом заседании военный прокурор монотонно зачитал обвинительный акт, согласно которому все члены экипажа крейсера вступили в предварительный сговор, целью которого являлось убийство Императора и насильственный захват власти в Империи. Осуществить свой замысел им не удалось по независящей от них причине, в результате пострадал госпитальный корабль. Таким образом, все семь членов экипажа обвиняются в мятеже и уничтожении военной техники. Началось судебное следствие. Судьи в черных мантиях и париках, все в больших роговых очках, с непроницаемыми лицами слушали показания обвиняемых, но видно было, что они их мало интересуют. Ходатайство обвиняемых в обеспечении их адвокатами было отклонено в виду того, что рассматривается дело об особо опасном государственном преступлении. По окончании исследования доказательств, гособвинитель повторил, что считает вину подсудимых доказанной и все они подлежат смертной казни с заменой ее, ввиду их молодости, пожизненным заключением. Яворский в своем выступлении попытался было обратить внимание суда на то, что Копылов, Хромов и Травкин вообще не имели понятия о предстоящем пуске ракет, а Добрынин и Удальцов просто находились рядом с ним, но судьи его бесцеремонно оборвали, заметив, чтобы он говорил по существу. Сбитый с толку Феликс вынужден был сесть на место, а остальные даже отказались выступать, что было воспринято судом с явным удовлетворением. Весь процесс производил впечатление какой-то плохо разыгранной клоунады. По окончании прений, суд удалился в совещательную комнату и спустя полчаса возвратился с готовым приговором, который полностью удовлетворял требования прокурора.

Когда подсудимых увели в их комнату, Феликс задумчиво сказал:

— Парни, мы стали пешками в чьей-то игре. Только вот не понятно в чьей. Однако те, кто передвигают фигуры в этой игре, обладают исключительным могуществом.

… Феликс был настолько погружен в свои тягостные воспоминания, что, выйдя в очередной раз из звездолета за новыми контейнерами, не сразу заметил, что на космодроме что-то резко изменилось. Киборги, все это время неподвижно стоявшие возле пандуса «Жана Вальжана», вдруг стремительно побежали куда-то в сторону. В их руках вместо привычных парализаторов появились лазерные винтовки. К космодрому со всех сторон неслись другие киборги, в руках у которых так же находилось боевое оружие различных систем. На бегу они вели огонь куда — то вверх, но куда именно, Феликсу не было видно из-за корпуса корабля. Не разобрав в чем дело, он спустился по пандусу вниз и только тогда понял, что на колонию совершено нападение. Подняв голову вверх, он увидел примерно на высоте метров пятисот огромный звездолет, от которого отделился десантный бот, стремительно опускающийся на космодром. По нему киборги и вели огонь, но пока что безрезультатно. Из зависшего над колонией звездолета никто не стрелял, но сам вид его был весьма внушителен. Ошеломленный внезапностью происходящего Феликс не сразу заметил, что вокруг него собрались все его товарищи. Сейчас они озирались по сторонам, желая понять, что понадобилось здесь чужому звездолету и зачем происходит это нападение на колонию заключенных.