Валерий Евтушенко - Звезда Мафусаила

— За что же ты его так? — с явным осуждением поинтересовался Удальцов. — Пьян наверно, был, в драке?

Булат отрицательно покачал головой:

— Нет, я был трезв. Просто этот чатлах ухаживал за моей сестрой, ей только шестнадцать лет исполнилось. Я ее предупреждал, чтобы она с ним не встречалась, но ахчик, в смысле девушки, в ее возрасте все глупые и ветреные. Словом, вскружил он ей голову, а когда выяснилось, что она в положении, отказался жениться. На Кавказе существуют древние традиции, как в таких случаях нужно поступать братьям обесчещенных сестер…

— Понятно, — прервал его Копылов, — поступил по-мужски, это достойно уважения. Но почему на Обливион тебя сослали, не такое уж тяжкое преступление, если рассудить по хорошему?

Булат пожал плечами:

— Оно так, но отец у него наш местный князь, очень крутой авторитет. А ребра, конечно, ерунда, срастутся, да вот только женщины ему больше не понадобятся…

— Ты что его кастрировал? — удивился Феликс.

— Да, нет. Как-то так само получилось. Мамой клянусь, не хотел я…

— Ладно. А делать — то ты что умеешь? В какой области специалист?

— Цаватанем, дорогой! — оживился Булат и заговорил, сопровождая свои слова энергичной жестикуляцией. Хорувац, то есть шашлык-машлык приготовлю, пальчики оближите! Толма хочешь — будет тебе такая толма, которую никогда не пробовал! Люля-кебаб лучше меня во всей Армении никто не готовит! Чачу хочешь? Лучше моей чачи нигде не найдешь! Зелень-мелень вырастить могу, ну плотничать еще. А так я больше с землей связан. Но помощником могу быть в любом деле, где требуется физическая сила.

— Ладно, — заключил Феликс, — толку с тебя, похоже, мало будет, но куда деваться? Как, парни, принимаем в команду?

Все кивнули, соглашаясь.

— Хорошо. Тогда обсудим, что нам делать дальше. Мы на свободе — это хорошо. У нас есть корабль, причем могучий крейсер. Тоже хорошо. Продовольствия нам хватит на года. Это отлично. Энергии тоже. Но вот один вопрос только, куда нам теперь отправляться? В пределах Империи мы персоны нон грата, туда нам нельзя. В случае нападения, отбиться мы сможем, но экипаж линейного крейсера состоит из семидесяти-восьмидесяти специалистов, не считая подразделения десантников. У нас специалистов в десять раз меньше, а из десантников один Гера. Какие будут соображения?

Наступило молчание. В тишине, воцарившейся в рубке, особенно громко прозвучали слова Артема, который негромко процитировал древнего русского поэта:

— Сегодня мне дали свободу, что я с ней делать буду?

Два месяца назад, вскоре после того, как «Жан Вальжан» стартовал с космической станции «Клавдий Птолемей», отправляясь в свой долгий путь на Обливион, в императорском Дворце в Гелиополе в кабинете имперского канцлера беседовали два человека. Портреты и изображения обоих были хорошо известны всему населению Империи, так как они входили в круг лиц, особо приближенных к Его Императорскому Величеству. Первый из них был сам хозяин кабинета, имперский канцлер и князь Аристарх Лобанов, а второй — имперский министр Галактической безопасности Василий Ланской.

Лобанов вел свой род от Рюриковичей и был известный любитель старины, не признававший современный суперделовой модерн, господствовавший в архитектуре и дизайне. Его кабинет представлял собой небольшое уютное помещение, антураж которого был выполнен в стиле ампир. Стены кабинета были украшены гобеленами искуснейшей работы, а изображенные на них в трехмерном пространстве сцены сельской природы создавали полное впечатление присутствия лугов, леса, голубого неба. Ощущался даже легкий аромат трав, напоенных солнцем. На одной из стен гобелены отсутствовали, но она была украшена портретами предшественников нынешнего канцлера. Точнее, это были голограммы, создававшие эффект нахождения их в кабинете за спиной его хозяина в качестве молчаливых советников. Обстановка кабинета была довольно простой: несколько высоких шкафов из черного дерева, секретер, инкрустированный драгоценными камнями, большой гладко отполированный стол из мореного тика, высокое резное кресло, в котором обычно располагался Лобанов во время работы. Пол кабинета был выполнен из дубового паркета, расписанного мозаикой.

Канцлер, мужчина величественного вида лет пятидесяти пяти, с густыми каштановыми волосами, тронутыми легкой сединой, одетый в строгий деловой костюм, сидел в кресле у приставного стола, инкрустированного каким-то зеленоватым минералом, напоминающим малахит, положив ногу на ногу и сцепив руки на коленях. Ланской в таком же строгом костюме расположился в свободной позе в кресле напротив. Оба они были давними приятелями, поэтому в отсутствии посторонних обращались друг к другу на «ты» и держались запросто.

— Здоровье Императора внушает тревогу, — приятным баритоном говорил канцлер, озабоченно покачивая головой, — врачи так и не могут установить точного диагноза.

— Да, я в курсе, — небрежно заметил Ланской, который был примерно одних лет с Лобановым и чем-то неуловимо на него похожим. У него был высокий лоб с залысинами, проницательные, умные глаза и твердо очерченный подбородок, выдающий волевой характер. — Консилиумы следуют за консилиумами, а воз и ныне там. Одни медицинские светила утверждают, что пациент скорее жив, чем мертв, другие наоборот. Жаль парня, ведь ему всего двадцать семь лет.

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — понизил голос князь. — Как обстоят дела с интересующим нас объектом?

— Ты имеешь в виду Любомира, — уточнил Ланской. Канцлер кивнул.

— В целом нормально, — несколько замялся министр, — но, как бы это помягче выразиться, в целях сохранения секретности пришлось сделать небольшую рокировку.

— Василий, говори яснее, — недовольно произнес Лобанов, — мне недосуг разгадывать загадки.

— Яснее, так яснее, — не стал спорить Ланской. — Как ты помнишь, лет семь назад, когда он закончил военно — космическую Академию мы определили его на службу в Военно-Космические войска. Главным образом в целях сохранения секретности. Офицеры там все время находятся на военных базах в Космосе, у них годами не бывает отпусков, одна сплошная служба. На эти базы посторонним вход воспрещен, так что добраться до него невозможно. Ну, и риска никакого, он служил на малом крейсере «Стремительный» 1-й Имперской эскадры. База эскадры расположена над Террой., а если точнее, то прямо над столицей Империи. Словом все шло хорошо.

— Да не тяни ты, — нетерпеливо прервал его канцлер, — что ты мне рассказываешь прописные истины, я все это сам и придумал в свое время.

— Ну, да, — подтвердил министр, — ты этот план разработал, я же контролирую его исполнение. Так вот, все, повторяю, шло хорошо, но недели две назад мы получили оперативную информацию о том, что разведка Бастарда, в смысле его люди, стали проявлять интерес к Любомиру. Нет, нет, — поспешил он добавить, заметив, что канцлер даже отшатнулся в кресле, услышав эту новость, настолько она его поразила, — ничего конкретного. Они пока не знают, кто он на самом деле, просто пытаются разузнать побольше, войти в круг его знакомых, завязать контакты. Но опасность утечки информации или даже прямого контакта возникла реальная.