Бернар Вербер - Звездная бабочка [litres]

– Нет, «Сатина», – машинально поправил он. – Первое время она была замечательная. А потом с ней случилось неладное.

Адриен снова посмотрел на девушку: какая же она все-таки красавица, а какие глаза – черные-черные, должно быть, достались ей по наследству от далеких предков! А какая живая, смышленая и с каким восторгом слушает все эти истории о прошлом!

– Ах да, совсем забыл… – спохватился он. – Берегись змей. От них ничего доброго не жди.

Девушка сделала пометку у себя в блокнотике.

И подчеркнула написанное.

– А остальные? – вдруг вопросила она.

– Какие еще остальные?

– Ну те, что остались там, на древней Земле?

Адриен на мгновение зажмурился. И попробовал представить себе, что могло случиться с «остальными». Он решил задать себе этот вопрос вслух потом – и во сне, быть может, получить ответ.

Его взгляд устремился вдаль. Вот уже много дней кряду он разглядывал звездную карту, прилагавшуюся к книге «Новая планета: руководство к действию». Ему казалось, что если сопоставить ее с настоящим звездным небом, то древняя Земля будет находиться вон там.

Он показал пальцем на созвездие в форме ковша. И подумал, что оно больше походит на медведя.

– Она там, в созвездии Большой Медведицы, – невольно проговорил он.

– Древняя Земля?

Костер уже погас. Адриен раздул угли, чтобы еще какое-то время поддержать тепло.

– Значит, древняя Земля находится в созвездии Большой Медведицы, – повторила она, – а мы, значит, находимся… на новой Земле.

Она права, черт побери! Понятие «древняя Земля» больше не имеет смысла. Новое время начинается здесь, и здесь же теперь находится новая точка отсчета. Стало быть, ее незачем называть новой Землей. Это просто Земля. По сути, единственная.

Он вдруг понял: слово «Земля» в конце концов стало родовым названием планеты, где когда-то жили люди, которые рассказывали историю.

Когда-нибудь первородная Земля будет считаться чужой планетой, и с той поры во Вселенной останется только одна планета под названием Земля – вот эта. Все поменяется.

Насмешка, и только!

Тут ему на палец села ночная бабочка – она будто искала прибежища.

Адриен приветствовал ее и, широко улыбаясь, прикрыл рукой. Бабочка сидела смирно, тогда он накрыл ее ладонью – она даже не шелохнулась.

Он даже воображал, как их далекие потомки, напрочь забыв о своих корнях, будут думать, что существует только одна пригодная для жизни Земля. Вот эта.

– Потом у тебя самой, может, будут дети, – сказал Адриен. – А может, у нас с тобой, – поправился он, немного смутившись.

– И что дальше?

– Ты непременно расскажешь им все, что я рассказал тебе, чтобы и они хранили память о прошлом вместе с теми крупицами знаний, которые ученые прошлого создавали в течение долгого времени и которые в конце концов дошли до тебя.

Девушка сделала понимающий вид.

– Книги?

– Да, книги, а еще устные предания. И легенды. Не можешь передать смысл напрямую, делай это в иносказательной форме. Это твой единственный долг. Передать Знание. Дети наши много чего позабудут, а может, что недопоймут и подумают, что только на этой планете и жили люди. На «Земле». Знание – вот единственная сокровищница, которая не позволит нам исчезнуть во мраке невежества. Знание заключает в себе неисчислимый опыт, страдания, ошибки и все, что придумали наши предки. Передавай Знание – только так ты будешь уверена, что потомки наши не станут бесконечно повторять одни и те же ошибки.

Он снова произнес эту фразу – так, будто она исходила уже не от него, а от Ива, чей дух был рядом и говорил его устами.

Только так ты будешь уверена, что потомки наши не станут бесконечно повторять одни и те же ошибки .

Дальше Адриен продолжал в том же духе:

– Нельзя допустить, чтобы в далеком будущем наши правнуки – если их снова будут миллионы, а может, миллиарды, и они заселят всю эту Землю, – возродили мир, похожий на тот, откуда мы родом, с его войнами, загрязненностью, фанатизмом и перенаселенностью.

– Как было на древней Земле, да?

– Верно, нельзя, чтобы это повторилось. Иначе все наши усилия пойдут насмарку. Иначе мечта и творение Ива обернутся полным крахом. А завтрашний день станет днем вчерашним. И, как это ни смешно, может даже статься так, что через шесть тысяч лет нашим правнукам снова придется строить «Звездную Бабочку», лететь к ближайшей Солнечной системе и искать там новую планету, пригодную для жизни. Третью «Землю». И это было бы прискорбно.

Эиа, казалось, о чем-то глубоко задумалась. И вдруг выдала плод своих раздумий:

– В сущности, это похоже на вечное обновление, которое началось очень давно и никогда не закончится. Может, в прошлом уже существовало сто Земель и сто «Звездных Бабочек» с оставшимися в живых людьми. Может, и в будущем еще возникнет сто Земель. И всякий раз дети выживших людей, забыв о своих корнях, будут думать, что их Земля единственная.

Девушка рассуждала правильно, и это порадовало Адриена. Между тем она продолжала:

– Это что-то вроде теории реинкарнации, про которую ты вычитал в книге Ива, а потом как-то рассказал мне. Только коснется это не одного человека, а целого мира. Перевоплотится все человечество. И каждый раз люди будут все забывать, думая, что только они и жили всегда на планете под названием Земля.

Ее черные глаза сверкали.

«Надо же, какая умница!» – подумал Адриен.

Он решил, что она во многом превзошла его самого. Определенно, будущее за женщинами – они куда сильнее всех мужчин, которые только и могут, что убивать друг друга.

Он почувствовал, как бабочка щекочет крылышками тыльную сторону его ладони. И вспомнил фразу, которую прочел в книге Ива:

«Ну давай же, гусеница, превращайся в бабочку. Бабочка, расправь свои крылья и лети к свету».

«Эта гусеница, – подумал он, – и есть люди. Им-то и предстоит превратиться в куда более разумное человечество».

– Если ты им все расскажешь, они уже ничего не забудут, – настойчиво проговорил он. – А если забудут, им в назидание останутся истории.

– Но если им рассказать все-все, они могут решить, что это их ближайшее будущее, хотя на самом деле это… их далекое прошлое.

Адриен подумал, что Эиа, ко всему прочему, еще и сообразительная, потому что она всегда была любознательная, – ее любознательность, возможно, и станет их спасением.

«Они могут решить, что это их ближайшее будущее, хотя на самом деле это их далекое прошлое!»

Адриен вновь посмотрел на звезды – в направлении Большой Медведицы, где, как он надеялся, быть может, еще остались последние участники предыдущего эксперимента, обитатели древнего мира, «которые не смогли вовремя улететь». По его щеке скатилась слеза.

Эиа подошла к нему.