Алескандр Зайцев - Мириады светлячков

— Голодал раньше? — А Лим не так прост, умеет подмечать детали.

— Наверное, — отвечать честно себе дороже.

— То и видно. — Собеседник брезгливо заглатывает целую ложку, не пережевывая. Это легко, с его-то пастью. Но, невзирая на вид обычного мордоворота, Лим пугает меня гораздо сильнее, чем его явно сумасшедший напарник-садист.

— А где остальные? — киваю на застеленные спальные места. Не верится, что космопорт охраняют всего двое.

— Наказаны! — Бид ржет во все горло, разбрасывая куски еды по столу и полу. — Четвертый день ночуют под открытым небом с другой стороны посадочного поля. — Тьфу, он смеется, как кабан хрюкает. Противно, но виду показывать нельзя.

— Точно не помнишь, чем занимался раньше? — Лим все продолжает гнуть свою линию, выведывая о моем прошлом.

— Не-а, — как можно более легкомысленно пожимаю плечами, не опуская ложку.

— Лови! — Видно, я и правда сильно ослаб. Кинутый Лимом предмет ударяется о грудь и падет мне в тарелку. Черт! Он бросил в меня шокер!

— Не-э, Бид, он не флиб и не благородный. — Не стесняясь, лезет ко мне в тарелку немытыми руками, возвращая оружие себе. Уф, а ведь будь я в форме и поймай шокер, мог бы схлопотать выстрел из зажатого в руке Лима пистолета. Причем по тому, как поспешно Лим убрал оружие в правую кобуру, видно, это не парализующая игрушка, а что-то более убойное.

— Наелся? — Конечно нет, но знаю, хватит, лучше остановиться.

— Да.

— Руки на стол и не шевелись! — Упс, какой резкий переход. Выполняю приказ под дулом шокера. Бид обходит меня сзади и защелкивает что-то на шее. Сволочи! Они на меня ошейник повесили! — Бери всю посуду вместе с котелком и иди мыть на ручей за портом. Как выйдешь из главного зала, иди прямо. Через сотню шагов упрешься в мелкий песчаный ручеек, там все и отмоешь. Потом возвращайся. Понял?

— Понял. — Засветить бы тебе в глаз, да не кулаком, а кувалдой! Как псину какую захомутали.

— И да, не пытайся бежать. Для потерявших память объясняю! — А вот наклоняться надо мной и орать в лицо, брызгая слюной, можно было и воздержаться. Но Биду нравится ощущение власти, много я таких повидал еще там, на Земле. — Отойдешь от этой штуки, — подкидывает в руках маленький желтый кубик, — дальше чем на пятьсот шагов, будет бо-бо! — Его взгляд просто просит, чтобы я попытался сбежать, ему на радость.

— Может, не надо, Бид? Парню и так сильно досталось.

— Пусть привыкает, холоп. — Лим не хочет больше спорить и замолкает. — Чего ждешь? — Его рука тянется к дубинке. — Пшел работать!

Ручей и правда нашелся быстро. Драить котелки песком мне не привыкать. Из-за своего характера часто попадал на губу в учебке. А начальник там был зверь, плевать хотевший на мои связи. Наверное, по этой причине батя и отправил меня именно в то училище.

Странное место. Нет, не ручей, а вообще. Что ожидаешь увидеть, выйдя за пределы большого здания через центральные ворота? Уж никак не протоптанную тропинку с пробивающейся зеленой травкой. Где дороги? Черт! Как все неправильно! И трава, она обычная, зеленая, видел такую тысячу раз, но сейчас не вспомню название. Кусты вдоль ручья — это же сморода, дикая, но смородина! А вон клонит ветви рябиновый ствол. Да и кормили меня именно гречей, уж ее вкус я отличу от многих! Что за другая планета, где все так похоже на Землю?

Сейчас главное — не рыпаться. Запихать свой характер глубоко-глубоко в… и ждать. Смотреть, изучать, не торопиться и не пытаться бежать. Не потому, что не могу. Даже не будь на мне странного ошейника, все равно нельзя, потому что некуда! Не вернется за мной это гребаное инопланетное блюдце, чувствую филеем — не вернется.

А потом когда-нибудь все изменится, если доживу. Захватившие меня — примитивы, даже наблюдательный Лим и тот прост как пробка. Неделю-две, и, даже будучи холопом, я бы вил из них веревки. Если уж батя танцевал под мою дудку, то… Да, в этом шанс. Только бы не сорваться, притвориться, как это умею…

— Закончил? — Не успев переступить входную завесу, почти врезаюсь в бронированную тушу Бида.

— Да, все вымыл. — Страх в моем голосе неподдельный. И правда боюсь. Другое дело, что мог бы это скрыть, но ведь ему нравится, когда боятся.

— Дай посмотрю! — Резким рывком вырывает из моих рук котелок. Тарелки удержать не успеваю, и те катятся по шершавому полу зала. Порываюсь поднять, но наливаются красным глаза Бида. — Ты! Ты! Уронил мою тарелку на пол!

— Не специально! — А вот такой ужас уже скрыть не получится при всем желании.

— Ах ты падаль! — Попытку убежать прерывает тычок сапога в колено. А-а-а-а-а! Да что это за броня! Валюсь на пол, ору от боли в раздробленной коленной чашечке.

— Не специально! — кричу, пересиливая боль.

— Я видел! — Раз удар — и трещат ребра, он не достает дубинку, бьет ногами. — Ты! — Правая ступня дробится от его веса. — Сделал! — На грани сознания подставляю плечо, закрывая голову. — Это! — Рука, которою пытался прикрыться, падает сломанной веткой. — Намеренно! — Удар под дых, и я лечу, ударяясь о стену спиной. И благословенная пелена бессознательного укрывает меня.

«Папа, папа, смотри, как я умею!» Я еле дотягиваюсь до педалей газа и тормоза, но уже мню себя героем из гоночной «Формулы-один». «Я как гонщик, папа!» Но отец не обращает внимания, у него какая-то важная встреча с серьезными дядями. Только махнул рукой, мол, вижу-вижу. Ревет мотор карта, быстрее, еще быстрее, оборачиваюсь и зову опять: «Папа, смотри!» Но не замечаю вовремя поворот, и карт заносит, он врезается боком в ограждение трассы…

— Бид, держал бы ты себя в руках. А то доведешь парня, наложит на себя руки и весь сказ.

— Но он бросил наши тарелки на пол!

— Мы с тобой договорились. Он уже мой, а тебе достанется два ящика браги. Или ты хочешь выложить триста шекелей и купить мне нового холопа?

— Не лезь в бутылку, я все понял, сержант.

— То-то, капрал.

Во рту приторно сладкий, уже знакомый привкус. Мои мысли о том, что чудо-эликсир ивир — дефицит, не оправдались. С ним для таких больных и отмороженных на всю голову садистов, как Бид, раздолье. Одна надежда, что Тук больше похож на своего брата, нежели на безумного капрала. А то придется нарушить данное себе самому десять лет назад слово: никогда не думать о самоубийстве.

— Добрый совет — вытри кровь с пола. — Лим протягивает мне руку, помогая подняться. — А то ее вид может совсем снести ему разум.

— Понял, сержант, я все понял. — Угораздило же нарваться на безумца. — На вашей мирной планетке не все такие, надеюсь? — Лучше получить ответ прямо сейчас, чтобы знать, к чему готовиться.

— Еще два года назад он был нормальным. Пока не случился налет унии Гоб. А потом… Бид остался единственным, кто выжил из дежурной смены охраны порта. С тех пор его немного заносит.