Вячеслав Багров - Звезда Надежды

Они прошли быстро, Гром не успел хорошенько рассмотреть их ноши, но ему показалось, что эта оторванная голова ему знакома — бледное лицо, выпученные глаза, открытый рот с вывалившимся языком…

Кира тогда увидел его в окне и помахал Грому свободной рукой, даже улыбнулся — приветливо, беззлобно, как улыбался ему при каждой встрече.

Прохладный пол холодил щеку.

Гром открыл глаза, глянул на дверь — темное окно, в коридоре выключен свет.

Толстая бронированная дверь, толстое бронированное стекло.

В принципе убеги он отсюда, то кроме смерти он на крейсере ничего не найдет — флориане непревзойденные охотники, и они узнают о твоем присутствии гораздо раньше, чем ты узнаешь о присутствии флориан.

Он старался не думать о своей семье — потом, перед концом, он вспомнит о них в последний раз. Первые два дня заточения, Гром едва не довел себя до исступления воспоминаниями о жене и сыне.

Энч.

Зоркий.

Муго.

Сина.

Фай.

Джец.

Резвый.

Он мог продолжить этот список.

Никого из них уже нет.

Он служил на «Востоке» двадцать один год, он сроднился с теми, кто был рядом с ним, считал их своей семьей, и в том, что смерть непонятно почему обошла его стороной, видел нечто неправильное, как будто его выгнали из собственного дома и заставили скитаться по дворам.

Близкие, друзья, годы службы, учения и отпуска, когда он с семьей проводил долгожданные дни, смех и разговоры в кают — компании, то время, наполненное смыслом и целью, все это умерло.

На всегда.

Не вернется.

Неожиданно в окне двери ярко вспыхнул свет, высветив на полу медицинского отсека, вытянутый светлый прямоугольник.

На свету возникла массивная тень.

Гром Север вздрогнул.

Посмотрел вверх.

За ним пришли — флориане. Дверь беззвучно открылась, разбавив сумрак медицинского отсека ярким светом горящих в коридоре световых панелей.

Первым вошел наводящий из четвертой арт. батареи — Укло. Гром не помнил его фамилию.

Укло.

Вторым, следом за ним, вошел радист Грес Най.

Укло прошел к столу, где лежал Энч, пнул тело мертвеца, фыркнул и сказал по — флориански:

— Тухляк.

Грес Най остался стоять в проеме двери, глядя на Грома.

— Вставай. — Укло навис над ним, его мощные руки висели вдоль мощного торса, ноги широко расставлены: — Тебя хочет видеть капитан.

Гром тяжело заворочился, начал приподниматься, сдерживаясь, что — бы не застонать от боли, произнес:

— Потрудитесь говорить по форме со старшим по званию, сержант.

И тогда Укло просто схватил его за воротник кителя, рывком поднял и поставил Грома на ноги, рассмеялся:

— Пошел, нуб говорящий!

От нестерпимой боли в груди, Гром Север едва не потерял сознание, в голове зазвенело, накатила тошнотворная муть. Он скрипнул зубами.

«Не кричать! Перед ними».

Держа его под руки, не церемонясь, флориане почти волоком, потащили Грома вдоль коридора. Он плохо соображал, почти ничего не видел из — за боли — рвущей, обжигающей, мотал опущенной вниз головой, из пересохшего горла вырвался глухой хрип… Потом Гром забылся — муторно и тяжело, ему стало казаться, что он где — то в другом месте и что идет по шатающемуся полу и даже спорит с кем — то…

Звонкая пощечина привела его в себя.

Потом вторая.

Гром Север открыл глаза — в ушах стоял непрерывный звон.

Его по прежнему держали под руки, он почти висел на руках державших его флориан, ноги не слушались, сгибались в коленях.

Командный отсек.

Яркий свет с потолка делал все вокруг нереально четким и пестрым, до боли в глазах. Перед ним стоял капитан Урк Рук — большой как скала, неподвижное, покрытое коротким серым мехом лицо, словно лицо чучела, желтые кошачьи глаза неотрывно смотрят в лицо Грома. Несколько офицеров — флориан молча стоят вокруг.

Гром попытался выпрямиться — ноги предательски дрожали.

— Честь имею, капитан, — хрипло произнес он.

Капитан фыркнул:

— Забудь об этом. Ты просто нуб. Жаль, что ты не зарянин. Жаль.

Гром постарался улыбнуться, его губы растянулись в оскале:

— Я офицер крейсера Содружества Миров. А вы капитан — клятвопреступник. Такие дела.

— Хотел оставить своего помощника, но не вышло. Пусть это будешь ты. Всегда тебя терпеть не мог. — Капитан Урк Рук немного помолчал и заговорил спокойно и твердо: — Посмотри на экран, нуб. Я хочу, чтобы ты это видел! Это последнее, что будет в твоей никчемной жизни нуба. И ты подохнешь, как нуб.

Гром посмотрел на большой обзорный экран над широким пультом управления. Там, в черноте невозмутимого космоса, висел неподвижно гигантский каркас БЭТа. Невидимое Светило освещало его фермы откуда — то справа. Искусственное Светило висело в верхнем левом углу экрана — маленький, ослепительно яркий, желтый шарик, от его сияния центральные конструкции Транспорта, казались покрытыми золотом, блестели гранями ферм.

— Ты хорошо это видишь, нуб?

— Вы видите здесь нуба, капитан? — Гром хотел вернуться обратно на пол медицинского отсека, растянуться на полу и умереть. Но он знал — его смерть будет тут: — На крейсере нет животных.

Капитан рассмеялся — громко и хрипло, сказал, казалось без злости, он даже улыбнулся, оголив свои грозные белые клыки:

— Не юродствуй, это не поможет. Смотри, я хочу, что — бы ты на это смотрел! Вот он поводок за который заряне водили нас столетиями. Этому пришел конец. Я отсеку этот поводок!

— Капитан, говорит отсек связи. Космолет «Юг» продолжает запрашивать разрешение на связь. С БЭТа отдают команды челнокам покинуть шлюзовые ангары.

— Не отвечать!

— Есть, не отвечать.

— БЭТ единственная ваша надежда, капитан. Ваш народ погибнет.

— Мы колонизируем Акавию. В БЭТе уже нет необходимости.

— Акавию вам не отдадут.

— Ты решил, что мы станем вас спрашивать? — Урк Рук рассмеялся: — Вас? Мы возьмем ее сами, без спроса, возьмем, как принадлежащее нам по праву!

— У вас нет таких прав.

— О, бессмысленное и тупое! Связисты, трансляция включена?

— Так точно, капитан! — Раздался бодрый голос из звуковых пластин над пультом: — БЭТ крупным планом.

— Командиру носовой батареи, четвертой палубы! Плазменными орудиями по цели — огонь! — и Урк Рук гортанно рассмеялся: — Не промахнитесь, ребята.

Гром Север висел на руках, державших его флориан. Пересиливая боль, он смотрел на обзорный экран.

«Я увижу это». — Подумал он.

В отсеке зазвенел пронзительный сигнал боевой тревоги, и сквозь него раздались команды:

— Батарея, заряд максимальный!

— Дистанция — пять тысяч!

— Одиночными. Прицел — по центру! Уничтожить!

От носовых орудийных батарей, находившихся выше командного отсека, полыхнуло оранжевым светом, и десятки маленьких, красных искр, чертя на экране светлые полосы, метнулись к БЭТу. Боевые плазмоиды имели скорость десять километров в секунду, и быстро достигли цели. Фермы и технические надстройки засветились желтыми вспышками — залп, еще залп. Каркас Транспорта в центре и ближе к корме, озарился многими немыми взрывами, расплавленный металл раскидало в пространстве красными, гаснущими брызгами, балки, в местах попаданий плазмоидов, разорвало и выгнуло. Жилой комплекс строителей «Бублик», лишившись верхней своей части, раскалился и оседал.