Вячеслав Багров - Звезда Надежды

В командном отсеке «Бродяги» было тихо и светло. Только негромкий, короткий писк контрольных приборов нарушал эту торжественную и вязкую тишину.

Вид сидел в противоперегрузочном кресле первого пилота, раскрашенный сигнальными огнями штурвал неподвижно застыл.

Слева от Вида, в двух метрах от него, сидел Цар Муч — покрытое коротким, серебристым мехом вытянутое лицо, словно равнодушное, повернуто к индикаторному табло «энергетика», руки в белых, парадных перчатках, синий костюм второго пилота, как новенький, на груди значок Глубокого флота.

Цар.

Вид невольно улыбнулся.

Цар Муч.

Всегда подобранный и торжественный. Даже на посиделках в кают — компанию он являлся как на парад.

Вид Зимний перевел свой взгляд на пульт управления перед собой. На экране слежения, большом и прямоугольном, справа, над рядами клавиш команд системам, ярко светилась схема проложенного маршрута. Жирная зеленая линия движения «Бродяги» выходила с нижнего края экрана, и почти упиралась в край синего кружка, обозначавшего Зарю, и уже дальше расходилась пунктирным веером возможного движения буксировщика. Каждая линия этого веера имела свой цвет риска — зеленый, красный, желтый и белый — белый обозначал траекторию космолета, которая при заданной скорости, приводила корабль к полному разрушению.

В верхней части экрана мерцал желтый треугольник крейсера «Восток», между ним и Зарей светился оранжевый крестик ИЗ — Искусственной Звезды. Основных показателей возможного движения буксировщика было три. Зеленый — плавная пунктирная дуга, слабо искривленная после поворота на орбите Зари, проходила почти рядом с крейсером.

Минимальные перегрузки при заданной скорости в условиях предполагаемого маневра.

Зеленый крестик ИЗ оставался далеко позади и в стороне от «Бродяги».

Красная линия изгибалась сильнее, она почти поровну делила расстояние между крестиком и ИЗом, уходила дальше к одной из двух лун Зари — Огню. Напротив каждого красного пунктира, светились цифры значений перегрузок.

Желтая линия почти касалась условного обозначения ИЗ — оранжевого креста, выгибалась горбатой дугой, вдоль нее горели предупредительные значки критических перегрузок.

Белая линия разделяла пространство между Зарей и ИЗ, и оставалась чистой от цифр и обозначений. Белый — цвет полного разрушения космолета, цвет смерти.

По белому маршруту будут лететь лишь обломки «Бродяги», то, что останется от него после быстрой катастрофы.

— ИЗ далеко, — произнес Цар.

— Заходим со стороны планеты, иначе «Восток» нас атакует раньше маневра.

— Он нас все равно атакует. Непонятно почему ждет. ИЗ уже направляется к Заре, могут выдвинуться вперед, нам навстречу.

— Сторожат.

— Хм. — Цар помолчал, разглядывая экран слежения перед собой, сказал: — Надо сбросить скорость, начни торможение, тогда выйдем на приемлемой траектории.

— Медленно выйдем.

— Тогда промахнемся.

— Посмотрим. «Восток» тоже так думает. Потому и ждет. Дистанция от него до нас будет пятьдесят тысяч, если изменим параметры, они сразу заметят и решат действовать. Тогда шансов никаких.

— Мы не выведем.

— Выведем. Надо вывести.

Цар Муч покачал своей большей головой, но не ответил.

— До маневра космолета осталось семьдесят восемь минут, — бесстрастно объявил сухой голос компьютера.

Вид протянул руку к пульту управления и включил внешнюю связь, надел, висевшие у него на шее, наушники.

Сквозь хрип и визг помех, он услышал какофонию голосов и криков.

— Я — пассажирский «Лагуна», иду с перегрузом. Координаты…

— Говорит диспетчерская. Освободите маршрут 19/307, буксировщик «Бродяга» направляется к ИЗ. Идет на марше. Повторяю…

— Маяк 102, отведите мачту…

— … Не знаю я! Они уже уничтожили семь кораблей!

— … Иду на посадку. Заря. Дайте зеленый. Космопорт «Гладь». Заберу всех. Подготовьте…

— Там дети. Забирайте детей, только детей!…

— Нет топлива! Я иду с Муныфа.

— Вас заправит станция «Алипа».

— Какая «Алипа»! Там «Восток»!…

— Уходите к Ору. Там вас ждут. «Сильный 5», уходите к Ору…

— И транспорт, черт бы их побрал! Где ваш транспорт?…

Вид снял наушники.

Вытер ладонью, выступивший на лице пот.

— Цар.

— Что? — Тот повернулся к нему, мех в желтом свете световых панелей блестел серым и золотым.

— Пойдем на запредельных.

— И так ясно. Сбавить скорость ты не хочешь?

— Не хочу.

Цар усмехнулся и сказал:

— Ну и глупо. Хотя… — флорианин пожал своими острыми плечами: — Может быть и получится.

— Они расстреляют нас сразу.

— Расстреляют.

— Надо удивить их.

— Удивим.

И все.

Удивим.

Вид посмотрел на экран обзора — прямо перед ним, большой квадрат открытого космоса, черного и неподвижного, и почти в центре экрана, яркий зелено — голубой шарик Зари, освещенный справа невидимым Светилом. Где — то там, в панике и лихорадке команд, уходят прочь от планеты космолеты флотов, увозя в своих недрах эвакуированных с Зари.

Немигающие звезды спокойно взирали на него с экрана.

— Капитан. — Раздался в отсеке голос навигатора Уула Клада: — Только что разошлись с пассажирским «Гамма — 172». Дистанция две тысячи, встречная скорость…

— Я понял, Уул. Спасибо.

Помолчал.

— Энергетики, что у вас?

— Все в порядке, капитан. Ждем.

— По моей команде, всю энергию в противометеоритную.

— Ждем.

— Команде еще раз осмотреться. Закрепите все, что может быть опасным.

— Проверим.

— До маневра час.

Они сидели в командном отсеке молча.

Вид расслабился, закрыл глаза.

Последние сутки были просто бешеными, теперь все скоро закончится.

Он вспомнил тихое место на плешивом холме, запах полыни и прохладу весеннего ветра. И молчаливые березы, и Шустрого, вечно пропадающего где — то, но внезапно объявляющегося, и тихий шелест ручья под холмом…

Колокольчик.

Яс.

Виду почудился запах костра и ожидание смеха Яса — он всегда шалил, когда его брали с собой в лес.

«Мне никуда не надо идти. Они всегда со мной».

Вид улыбнулся.

Он захотел тихо пропеть не сложный мотив песни, но сдержался.

— Отработай маневровыми!

— Делаю. — Вид трижды коротко нажал на синюю клавишу на левой стороне штурвала, держал крепко, следя за показаниями приборов.

В обзорном экране неслась выпуклая поверхность Зари — до терминатора ослепительно сверкал голубой океан, вереница облаков, закрученная в широкую белую спираль, с молочной, расплывчатой дымкой, почти касалась темной стороны, и там, во мраке наступившей ночи, горели разноцветные россыпи огоньков, готовящихся ко сну городов.