Вячеслав Багров - Звезда Надежды

Домой.

К Заре.

Джил недолго думал об этом. Объект должен быть уничтожен. Других вариантов нет. И потом. Как показала недавняя вылазка за пределы крейсера, эвакуация на С — челноках может стать фатальной для экипажа.

Вчера в кают — компании, его помощник высказался в том духе, что внутри челноков должно быть также надежно, как внутри «Стрелы». Он уже думает об этом.

— Если на челноках установить все имеющиеся в наличии нейтрализаторы…

Он видите ли, хочет что — то, где — то устанавливать.

Джил понимал, что его должность капитана крейсера, уже не имеет для военных никакого значения.

— Это вопрос времени, — пробормотал он в слух и закрыл глаза.

После обеда Джил шел на лифтовую площадку четвертого яруса, и там буквально столкнулся со стоявшими в коридоре офицерами — Чжум Оу, Слог Тревоном, Камнем Грозой, Ветром Скатом и Глаком Ноу. Когда он вывернул в коридор из — за угла, они уже молча ждали его появления — заряне и флориане смотрели на приближение своего капитана молча. Они расступились, когда Джил проходил мимо них — угрюмо и почтительно.

Сдержанно.

Джил уходил прочь и спиной, каждой своей клеткой, чувствовал на себе их взгляды.

Тяжелые взгляды.

Они там о чем — то разговаривали.

Что — то обсуждали.

Между собой.

После гибели Оса и Диски, Джил ложился спать не раздеваясь — кобура с пистолетом теперь всегда висела на его поясе.

Не открывая глаз, он полез в нагрудный карман комбинезона, нащупал в нем пластину с таблетками, и вынув ее, выдавил одну таблетку и положил в рот. С недавних пор, свет стал причинять ему боль в глазах. Не всегда. А как теперь, когда усталость и нервозность валили его с ног и лишали сил.

Во рту Джила таяла таблетка и ее мятный, терпкий вкус был приятен и свеж.

«Надо встать и выключить свет», — он лежал не двигаясь, правая нога свисала до пола: «Осталось недолго. Больше половины пути, пройдено».

Ос — задумчивый и словно живой, как призрак памяти, появился перед его внутренним взором, стоял и смотрел, куда — то в сторону, как обычно он любил смотреть.

Джилу стало трудно дышать, горло сдавил спазм.

«Я виноват, Осенний».

Ему очень, отчаянно захотелось покинуть это место, каюту, корабль, и оказаться дома, хоть не надолго.

На час.

На минуту…

Он не заметил, как уснул.

И ему приснился сон.

Тресса Ига только что ушла. Она заходила к Гуэну по какому — то вопросу о «аппаратной рухляди» — Джил не понял и половины того, что обсуждали врачи, потом, устроив им обоим разнос по всем пунктам, в выражениях она не стеснялась, помянула «последствия алкоголизма командного состава» — при этом женщина в упор смотрела Джилу в глаза, махнула рукой и вышла из медицинского отсека.

Джил сидел за рабочим столом Гуэна Кха и наблюдал за эволюцией чувств на мохнатом лице врача — флорианина, от смущенного возмущения эмоции Гуэна быстро сменились досадой, а потом приняли ироничные оттенки.

Врач обошел стол и тяжело опустился в свое кресло, напротив Джила.

— Доставай. Чего уж теперь.

Джил наклонился и вытащил из под стола две пузатые склянки со спиртом и два стакана. Поставил все это на стол.

— В запой не уйдешь?

— Не уйду. — Джил аккуратно разливал спирт по стаканам, пролил немного на глянец стола.

— Может она все — таки, огорчить застолье, — Гуэн усмехнулся в свои тонкие проволоки — усы, его кошачьи глаза расширились: — Но прекрасный человек.

— Да, — Джил поставил перед Гуэном его стакан: — На прошлой неделе Трессу очень хвалил Слог. Она ему зуб лечила.

— Только не про зубы. Я тебя прошу. — Гуэн счастливо и громко рассмеялся, так словно освобождался от чего — то тягостного — легко и свободно.

Джил тоже смеялся, но не понимая причины смеха Гуэна — смеялся просто, чтобы поддержать его хорошее настроение. Последние дни врач — флорианин был неразговорчив и мрачен, а сегодня вот — ожил, стал веселым, шутил, рассказывал о своей молодости, как учился, женился, попал во флот… Джил слушал его внимательно и с интересом, иногда начинал говорить о событиях из своей жизни, но Гуэн перебивал его словами — «это не то», смеялся и продолжал говорить сам.

Вчера Джил, едва державшись на ногах, ушел от Гуэна далеко за полночь.

Врач неожиданно притих — смех мгновенно улетучился, сменившись настороженностью в голосе, спросил Джила:

— Сны снятся?

Джил перестал улыбаться, сухо ответил:

— Снятся.

Гуэн откинулся на спинку своего кресла, опустил голову.

— Мне мои снятся. Дети. Но такими, какие они были в детстве. Играют на поляне, а я смотрю. И все. Больше ничего. — Он тяжело вздохнул, продолжил: — Дочка старшая уже четвертый год врачом работает, на Ор улетела, а младший… Увязался, понимаешь, за какой — то поэтессой. Ладно бы талант у нее был, образование. А то ведь… — Гуэн посмотрел Джилу в глаза: — Я ему говорю, сынок, это просто гормоны — забудешь. Иди учись!… Разругались. Так и улетел я на «Стрелу», не попрощавшись. И ведь не глупый флор растет, способный. А!

Джил смотрел, как Гуэн залпом осушает свой стакан — рывком, ставит его на стол, ищет чем закусить.

Закуски не было.

В дверь с силой постучали.

Врач поднялся на ноги, пошел открывать.

Джил быстро убирал стаканы и склянки под стол.

— Ну. — Голос Гуэна.

Джил повернулся к двери и увидел, что врач стоит в проеме, держит одной рукой приоткрытую дверь за ручку, а другой упирается в косяк.

— Добрый день, доктор.

— Угу. Добрый.

— Я вот… Мы к вам… Не помешали?

Джил узнал голос начальника артиллеристов Джока Суни.

— Помешали.

— Ясно. Кх. А капитан у себя?

— Майор, здесь медицинский отсек.

— Так он у вас?

Гуэн вздохнул, отодвинулся в сторону, освобождая проход, и Джил увидел, как мимо него, боком, протискивается полная фигура майора, а следом за ним появляется Сол Дин.

— Нам доктор Ига сказала, что ты здесь. — Проговорил Сол вставая возле стола, рядом с майором.

— Ясно. — Гуэн вернулся в свое кресло, вопросительно смотрел на гостей и, показав рукой на Джила, сказал: — Вы что — то от него хотели. Вот, капитан.

Сол Дин посмотрел на майора, майор посмотрел на Сол Дина, задвигал плечами, приосанился и произнес, обращаясь к Гуэну:

— Собственно мы к вам, доктор.

— Болит, что?

— Нет. Я здоров. Может ты Сол, заболел?

— Я? Хе.

— Доктор, мы только что из кают — компании. Там невыносимая обстановка, сидят, как на похоронах. — Джок Суни оперся о край стола, его глаза округлились, зеленый, мятый комбинезон расправился на плечах: — Вы не можете отказать нам в убежище. Я знаю, что вы с капитаном здесь пьете!

И майор широко и совершенно вызывающе, улыбнулся.

— У вас, майор, должно быть хорошее обоняние.