Федор Березин - Очень далекий космос

Наконец, долгожданный момент - свадьба героя. Надо сказать, что за годы плоской жизни господин Плоский солидно поднаторел в маскировке. Однако всему есть предел. Если на свадьбу явятся сто или сто пятьдесят жаждущих вкусностей рыл, то крутись хоть флюгером, а все равно не успеешь показываться всем и каждому исключительно улыбчивой физией. Потому свадьба была состряпана скромно - ограниченный круг знакомых и полузнакомых. Не дай бог, пригласить кого-то из школьных друзей-приятелей, которые, подпивши виски со льдом, вспомнят какие-то из молодцеватых проделок героя в юности с проникновением в папин сейф или в запертую на три замка квартиру.

Но вот начинается семейная жизнь. Не все, не все в ней идет гладко. Ибо, как повелось издревле, супруги обязаны спать в едином ложе. Ну, вот и...

Сами понимаете, если в бодрствующем состоянии наш герой вполне четко контролирует себя в пространстве и в прочих изографах взаимных перпендикуляров взглядов и плоскостей, то, как же ему быть в фазе быстрого, да и медленного сна? Ладно еще, когда любимая, ворочаясь в беспокойстве, нечаянно развалится на матрасной территории мужа, в том плане, что на нем самом. Тут попросту лежи и постанывай тихонько под весом избранницы или же аккуратно извлекайся наружу, двигаясь по миллиметру в час. Другое дело, если любимая с непривычки семейного жития, ссучив ножками собственное одеяло на пол, укроется собственным мужем, пользуя его как плед. Тогда уж только один надежный вариант. Быстренько напрягайся, делай свое положенное семейное дело и, покуда любимая тешится в неге, сползай на свою законную супружескую половину лежбища.

Однако истинные проблемы возникают по другому поводу. Что, если любимой не спится? Ведь не предусмотришь, правильно? Открывает она среди ночи глаза, поворачивается, смотрит... А где же суженый-ряженый? Конечно, предусмотреть подобный казус можно - полёживай на боку, и все дела. Однако, любезные! Вы пробовали когда-нибудь поставить лист бумаги торчком? Долго ли он простоит? Ведь тут же сваливается плоской частью вниз, это уж без вариантов. Вот и наш герой. В смысле, он, конечно, за годы сознательного существования развил в себе удивительное чувство равновесия. Но ведь не во сне же? По самой природе своего нынешнего организма ему гораздо удобнее полёживать на кровати спиной или все никак не нарастающим брюшком. А любимая? Она, конечно, женщина широких взглядов, но разве она такое поймет? Вот и...

Скандалы, понятное дело. «Где ты был ночью, мой разлюбезный супруг? Кого и куда бегал оплодотворять за место нелюбимой жены?» Как тут доказать, что «я, родимая, был неотлучно около тебя, стерег твой благостный сон». Ничем ведь не докажешь. Еще, чего доброго, разнервничаешься и, обернувшись за графином воды, исчезнешь с поля зрения благоверной.

А ведь чем дальше, тем хуже. В том смысле, что может это в других каких семьях супруги со временем притираются друг к дружке, начинают меньше биться сковородками или попросту молчаливо молчать. В семье Плоского скандалы случаются все чаще и чаще. А ведь наш герой натура донельзя тонкая.

И вот апогей романа. Господин Плоский, измученный претензиями супружницы, в полном отчаянии решает свести счеты со своим существованием. Среди ясно-солнечного дня он выходит на улицу и становится поперек движения дорожностроительной машины - даже не совсем машины - попросту символа во плоти - Асфальтового Катка. Понятное дело, что неизвестный нам и оставшийся за кадром повествования безымянный водитель катка ни в коем разе не виноват. Ведь наш отчаявшийся и разочаровавшийся в жизни герой развернулся к водителю боком, как же еще. И потому...

Но ведь по стечению обстоятельств на улице в белый день присутствовали свидетели, кои довольно ясно видели, как этот самый, вовсе не символический, а пятидесятитонный дизельный монстр, не сбавляя своей агрессивной подвижки, наезжает на исключительно живого прохожего. И потому «скорая» прибывает по вызову донельзя стремительно. И вот...

Медицина постаралась и сотворила невозможное, а потому...

Впрочем, об этом уже вторая книга трилогии - «Линейный». Ее разбором мы займемся в следующем номере.

Вся Ваша Маргарита... тоже Плоская (правда, только по фамилии)

Автор Хрюк Обер (настоящий штандатобуцетермофюрер, как указано в справочнике), перевод неясный, издательство какое-то старое, тираж весь вышел, года выпуска не будет

Знания и широта обзора штандарто-Хрюка в зоологиях, географиях и историях поражают до глубины души сознания. В самом деле, что мы знали до того о далеких северных Антаркти- дах? Например, страусопингвинис! Страшная млекопитающая птица. Она наводит животный ужас на всех представителей подледного мира, то есть, на других животных. Сама птица тоже живет подо льдами полярной Антарктиды с самого момента образования льдов. Но яйца с тех самых пор не несет. Зато любимое кушанье страусопингвиниса именно яйца пингвинов. Тоже далеких северных птиц.

Однако из-за своего размера и веса страусопингвинис не может наесться одиноким яйцом простейшего пингвина, из-за чего обычно тут же закусывает и наседкой тоже. Порой даже наседчиком, ибо в среде обыденных пингвинов царит настоящая половая демократия, так что обязанности честно и безоговорочно поделены между птице-супругами по равным долям. Потому обычно о приходе страусопингвиниса из подледного мира в надледный некому рассказывать. Из-за чего даже для самих обыденных пингвинов страусопинвинис остается лишь страшной легендой, передаваемой от клюва к клюву. Порой, конечно, выбираясь наружу антарктического холода из холода внутреннего, страусопингвинис не находит любимого лакомства и вынужден долго преследовать по снегу некрупных, а порой достаточно больших, белых медведей. Что для страусопингвиниса, учитывая его прожорливость, особого значения не имеет. К сожалению, из-за неправильного зоологического устройства белые медведи яйца не несут, из-за чего страусопингвинис, разумеется, жутко распаляется и терзает своих жертв особо люто. Да и поедает по потребности, но без аппетита.

Другое дело люди. Они ведь не какие-то белые медведи или глупые пингвины, робко прячущие что-то нам неясное, и совершенно не ценящие сгинувших за так собратьев. Они-то -

данные антарктические люди - как раз навеки угодили в самую суть подледного мира. Им-то куда деваться от лютующего всюду страусопингвиниса? Конечно, несколько спасает то, что и люди тоже в результате цивилизационного воспитания яйца все-таки не несут. Именно данное обстоятельство не делает их предметом вожделения и гастрономии страусопингвиниса. По крайней мере, на постоянной основе.