Федор Березин - Очень далекий космос

- Удивительно, - сказал физик.

- Хорошо, - сказал капитан Гровер. - Но все же, как командир корабля, я намерен спросить, что будет с «Ефремовым» и экипажем?

- Вам нужна точная раскладка, Гровер? Мы попробуем переслать Черному Счетчику вашу просьбу о точном расчете судьбы каждого, а также длительности жизни корабля и электронного мозга.

- Ну, нет, зачем нам такие подробности. Я вообще спросил.

- В связи со случившимся, ваша цивилизация и вы, как ее полномочные представители, имеете наивысший приоритет. Делайте, что хотите. Оставайтесь, улетайте. Допустимы любые исследования. За исключением опасных для стабильности Счетчика, разумеется. Уж за этим мы - часовые периметра - последим, будьте уверены!

- Мы свободны? - воскликнули все присутствующие разом.

- Ну да. И вот еще что. В связи с тем, что добраться в систему Кадуцея у вас теперь не получится, Черный Счетчик в качестве любезности предоставляет вам наиболее вероятные расчеты по поводу этой системы, то есть все вероятности происходящих там событий. Данные уже перегружаются в ваши электронные блоки памяти. И еще, - Паронаут совершил что-то наподобие выдоха. - Совет. Это уже от нас лично, не от Счетчика. Вы уж берегите свою цивилизацию, относитесь к ней нежно. Теперь на вас вся надежда, больше не на кого.

Тут химик Паронаут замолк навсегда.

- Капитан Гровер, - доложила машина. - Корабли чужих удаляются.

- Понятно, Ртутник. Спасибо за службу, друг!

Рассказ

В голове порядком шумело. Из-за этого он не проявил должной прыти при посадке в последний утренний автобус. Зато тот проявил: прежде чем испариться, успел дыхнуть в его сторону плохо переработанной солярной копотью. Теперь приходилось ждать прямо здесь, на скользкой, пропитанной ночной сыростью, ожидающей солнце лавочке, убивая время созерцанием окрестностей.

Он скучно глянул в сторону исчезнувшего общественного транспорта: города видно не было, то ли за дымом, то ли за растительностью. Вот если бы он взобрался на эту самую растительность, тогда конечно, город бы оказался на ладони - основная его часть находилась ниже, в долине. Переведя взгляд назад, он узрел нечто интересное. Там, над сосновым бором, торчал вверх «Однорукий Бандит» десятиэтажной высоты. Далее по склону заслонял небо и должные в этом ракурсе находиться горы «Однорукий Бандит-2 ». Он не удивился, он еще не научился удивляться, да и в голове стучали молотки. Некоторое время он созерцал «Бандита-2», даже не пытаясь перевести высоту созерцаемого объекта в метры. Затем, по мере адаптации зрения, он стал улавливать в заслоненной «Вторым» голубизне, некоторую прочность. Да, точно, там, в далеком мареве, небо обрывалось, резалось напрочь вертикальной скалой «Бандита-3»: мигающую завлекательными огнями вершину маскировали перистые облака. Он, наконец, начал удивляться, при этом продолжая искать новую границу гигантизма. После неизвестного количества минут прищуривания и моргания он все же остался до конца не удовлетворен: вполне может быть, что там, дальше, небесного фона все же не существовало. Он внезапно подумал о грядущей ночи и о том, что по отсутствию в определенном направлении звезд можно будет сказать наверняка. Лишь после этой астрономической выкладки он начал несмело удивляться полной ликвидации знаний о самом себе. Вот это было действительно странно! Колени его внезапно подкосились, а туловище присело на подставившуюся сзади лавку.

***

Он вспомнил свое имя, взвесил его, пожевал на вкус, ощутил его былое величие и длительность. Асклепий! Как-то нелепо оно вписывалось в окружающее пространство, в маленький невидимый город, в умчавшийся автобус, а вот череда великанских игральных автоматов была прямо-таки к месту. А кстати, где они? Он вскинул глаза кверху: «Бандит-З» был уже абсолютно неразличим; Второй бледнел, застилался неясной пеленой, где- то местами проглядывались горы, прямо насквозь, сами покуда несколько блеклые; да и десятиэтажная громада Первого не сияла более абсолютизмом - пробуждающийся водопад логики реализма быстро стачивал весь этот гигантизм в тартарары. Асклепий на мгновение попытался удержать всю эту нелепость в фокусе, но внезапно все расплылось. Механически он смахнул с глаз слезинки (оказывается, он плакал!). Вот эго да! С чего бы такая меланхолия? Но он еще пытался сопротивляться потопу реализма, подсознательно пытался. Еще слепила отражением солнца стена первого «Бандита». А может быть и не первого, а может и вовсе не Солнца? Потом провалилось, ушло куда-то в неизвестность восстановленное имя Асклепий. Теперь он знал, что зовут его Пий.

Зато он вспомнил, кто он есть: кто он есть по сути, а не по имени. Он вспомнил это, обнаружив в кармане монеты. Еще не пересчитав их (слишком много их было, чтобы пересчитать, не глядя), он уже знал, сколько их. Пятьдесят одна. И все одного достоинства - «одна...». А чего одна-то? Пий достал из кармана несколько. Еще не прочитав, не перекинув ее решкой кверху, вспомнил - «одна рупия». Какая к черту «рупия»? Ведь раньше были... А что было-то? И когда это раньше?

А где-то в боковом зрении уже таял, заслоняясь дальними, в голубой дымке соснами десятиэтажный гигант. Но Пий уже напрочь забыл о нем, он помнил свое теперешнее предназначение, свое постоянное дело-профессию. Он - игрок. Игрок с большой буквы. Он уже знал, куда идти. Изнутри в него хлынул прорвавшийся, опрокинутый отражением в зеркале колодец навыков и знаний. Мир брал его в объятия, пичкал аксиомами, сметая бред, а может быть, топча истину в угоду приспособляемости. Игрок-Пий еще мало что понимал, но для выполнения функций Игрока требовалось совсем не много - нужна была решительность, авантюрная жилка толщиной с кость, вера в свою удачу. Из прошлого он помнил не много, больше из вчерашнего дня.

Вчера он чудовищно продулся, спустил целое состояние и, кажется, даже не одно.

Касательно текущего момента: он знал, куда идти.

И пошел.

***

«Однорукий Бандит» возвышался всего на три этажа. Уже выходя на перекресток, Пий прекрасно видел, что это имитация, а не какой-то экзотический мерещащийся гигант-переросток. Здание, раскрашенное под взрослую игрушку. И надпись соответствующая, мигающая разноцветным неоном на уровне, где у настоящих «бандитов» панель наблюдения результатов. «Игровой Мир Эйта» - вот что он прочел. Причем два первых слова подсознательно, а вот имя владельца... Кажется, должно быть по-другому, а как? И шрифт какой-то не такой, а может сами буквы? Мысли эти промелькнули где-то по краю, он уже вошел, растопыривая своим появлением автоматические двери.