Генри Олди - Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра

Осы жалили в одном-единственном случае, и этот случай им представился.

— Отвечай!

Вместо ответа Гюнтер взбрыкнул.

Он сам не знал, как это получилось. Большое тело, малое, большое, сплющенное до малого — как ни назови, а у его нынешнего тела имелись свои резоны и свои инстинкты. Копыто угодило стражнику ниже пояса. Кафтан на кольчужной подкладке спас хозяина от горькой участи евнуха, но последствия удара были самыми печальными, хотя и выглядели комично. Стражник хрюкнул. Лицо его налилось синеватым багрянцем, усы встопорщились каждым волосом. Бережно взявшись двумя руками за пострадавшее место, он присел на корточки и заплакал. Рыдания исторгались непроизвольно, вряд ли несчастный понимал, что делает. Слёзы лились градом, текли по щекам; ноги подгибались, стражник хотел упасть вперёд, на колени, и не мог.

— Извините, — растерянно произнёс кавалер Сандерсон. — Я не хотел…

Он присел рядом со стражником:

— Позвольте, я помогу. Хоть боль сниму…

Что-то дважды ударило его в голову. Сотрясение, отстранённо подумал Гюнтер, чувствуя, как трапезная плывёт перед глазами, вертится волчком. У сына сотрясение, почему отцу должно повезти больше? Спать, мне надо спать… Спать тебе, благим матом завопил Гюнтер-невротик. Рехнулся?! Вечным сном отоспишься, идиот! Сейчас как дам по рогам…

Да, отметил Гюнтер-медик. Да, по рогам.

Его спасли рога — и благословенная идея присесть на корточки. Иначе ножи Белых Ос вонзились бы ему в затылок и шею. Нападение на стражника в присутствии владыки было классифицировано Осами единственно верным способом, и меры были приняты без промедления. Срикошетив от монументальных, выгнутых крутой дугой, широких у основания рогов, ножи стаей хищных птиц разлетелись по трапезной — разбили окно, вонзились в стены, распороли щёку громиле, стоявшему у дверей. Один нож едва не угодил в доктора Ван Фрассен. Женщину спас джинн — не глядя, Артур протянул руку и поймал стальную птицу на лету.

В пальцах аль-ма̀рида нож потёк зимней сосулькой на солнцепёке. Набрав полную горсть расплава — яркого, пышущего жаром, цвета артериальной крови с яичным желтком — Артур Зоммерфельд стряхнул жидкую сталь прочь, за̀ спину, избавляясь от назойливой докуки.

Шах завизжал. Брызги угодили ему в лицо.

Дом — это лунка. Камни — это семена.

Амбар — дом для захваченных камней.

Тичаона Мароле, старший диспетчер киттянского космопорта «Энайола», играл в оваре с искусственным интеллектом Батуккой. Смена выпала — не бей лежачего, а в ближайший час — так и вовсе голяк. При всей курортной загруженности в прилётах-вылетах образовалась пауза, приятная для Мароле во всех смыслах.

Два ряда лунок на доске.

— Твой ход, придурок!

— Хожу, начальник!

Лексику искусственного интеллекта Мароле программировал сам, под настроение. И голос выбрал что надо: противный, заискивающий козлетон. У такого выигрывать слаще. Правда, с выигрышами не складывалось — за полчаса диспетчер проиграл три партии вчистую. Сейчас перед ним стояла дилемма: то ли сменить интеллекту голос и лексикон на более подходящие к моменту, то ли понизить уровень сообразительности Батукки до тридцати двух, нет, лучше до двадцати восьми процентов от среднего значения.

Махнув рукой на перемены, Мароле полез в настройки. Так, окончание партии. «При захвате одним игроком больше половины всех зёрен…» Сохранить. «Сразу после опустошения всех лунок одного из игроков…» Удалить. «Когда игроку необходимо сделать ход, но ходить нечем…» Сохранить. «При цикличных повторах позиций…» Сохранить.

Применить? Да.

Виртуальная доска? Да.

— Давай, ходи, не тяни резину!

— Внимание! Зафиксирован выход из гипера вне графика полётов!

— Что? Батукка, ты рехнулся?

— Повторяю! Зафиксирован выход из гипера вне графика полётов! Пояс астероидов между Н'голой и Амбвенде…

— Увеличение!

— Даю увеличение…

От заискивающего козлетона не осталось и следа. Голос Батукки — тяжелый командный бас — гремел ровно и мощно. Виртуальная доска схлопнулась, черная бездна сожрала дома, амбары, камни. Мароле втайне порадовался — форс-мажор спас диспетчера от проигрыша четвертой партии подряд. Радость была недолгой. Что, чёрт возьми, происходит?!

Пространство системы Альфы Паука. Голубые бусины планет. Н'гола и Амбвенде — седьмая и восьмая. Станции слежения — вспышки крупиц серебра. Засечки навигационных бакенов.

— Наложение!

— Есть наложение…

Спектрально-волновая карта наложилась на оптическую.

— Зафиксирован множественный выход из гипера в поясе астероидов…

В карусели льда и камня, во тьме космоса расцвела долина чёрных тюльпанов. Энергии, волны, частицы, силовые поля — сгустки вихрились, сворачивались безумными спиралями. Мароле прошиб холодный пот. Кошмар восьмилетней давности встал перед диспетчером, как наяву. В тот день, будь он проклят, Китту атаковала стая хищных флуктуаций. Понадобилась уйма сил и нервов, две эскадрильи волновых истребителей и один антис Думиса М’беки, а также чудо, сотворенное Великим Джа, который, как известно, скупердяй и чудесами не разбрасывается…

— Центр внешней безопасности полетов!

Каждая секунда была на счету. Диспетчер даже не посмотрел на информ-колонку с данными возникающих объектов.

— Запрашивает старший диспетчер Мароле! Красный код!

Обеими руками Мароле вцепился себе в волосы:

— Повторяю: красный код!

Эту партию он проигрывал.

— Борт три-дюжина дробь три!

— Я — борт три-дюжина дробь три…

— Ваш взлет…

— Я — борт три…

— …отменен до особого распоряжения!

— Яхта «Труффальдино»! Срочно отзовитесь!

— «Труффальдино» на связи!

— Сажайте яхту на Н'голу!

— Вас не понял!

— Жить хочешь, Труффальдино? Садись на Н'голу!

— «Ведьмак» полсотни первый, доложить готовность к старту!

— «Ведьмак» полсотни первый к старту готов!

— Старт без отсчета! Коридор свободен.

— Есть старт без отсчета!

— Антис! Нам нужен антис!

— Вызывайте Думису!

— Вне зоны доступа…

— Убью кретина!

— Как ты его убьёшь, он же антис…

Квадво Эбале, начальник смены центра внешней безопасности полетов, бил кулаком по пульту: