Михаил Хохлов - Миротворец. Планета Земля – великое противостояние. Книга первая [SelfPub]

Тоска и опустошенность не оставляли Анну ни на минуту. Домашние дела делались автоматически, без желания и смысла. Она и представить раньше не могла, что значил для нее Николай!

Ей вспоминалась потеря отца в детстве. Затем, уже когда она была взрослой, происходили потери близких родственников — тети по отцу, потом еще родня в далекой деревеньке, Ужовке. Все эти смерти казались ей страшным, но как бы естественным процессом, который необходимо перенести и жить дальше. Но теперь, когда не стало рядом Николая, она не знала, что делать и как быть. Тем не менее, она не верила, что Николая нет. Вернее, она чувствовала, что он непременно жив.

Николай для нее был всегда рядом, даже если и приходилось расставаться по каким-то делам. Уезжая на время в разные города по рабочим командировкам, они все равно оставались вместе. Они и на расстоянии непрестанно ощущали, как бьются их сердца. Созванивались по несколько раз в день, писали письма, мысленно разговаривали друг с другом, советуясь по всем вопросам. А последнее время они вообще приспособились в институте ездить в командировки совместно. Всю жизнь теперь — и в работе, и на отдыхе — они шли плечо к плечу.

Опасные экспедиции в горах Тибета, на Алтае, в районе Медведицкой гряды, на Кавказе — были их совместной работой. Они стали неразлучными. Но, как видно, жизнь проверяет всегда на самом дорогом и бережно хранимом. Чтобы проверить на прочность человека, у него пытаются отнять самое дорогое. Даже библейский Бог требует у Авраама его сына. Другое дело, что от такой притчи невольно задумываешься, а Бог ли это? И хочет ли такой жертвы настоящий Бог любви и милосердия?

Они никогда не обсуждали создание семьи в полном понимании этого слова, то есть, чтобы были дети, уютный дом, достаток и покой. Нет, они были вместе в том деле, которое оказалось слишком непредсказуемым и опасным, чтобы заводить детей и крепкий дом. Но так будет не всегда, — они оба об этом знали. Потом все это обязательно появится. Любовь не позволит им преступить черту, за которой возврат к счастью невозможен. Конечно, рубеж, когда оставаться на земле в физическом теле будет уже невозможно — он есть! Но и за ним они будут вместе!

И вот случилось непонятное, неожиданное…

После похищения Николая в Которе Анна воспринимала окружающее как во сне или в состоянии наркоза, от которого она как бы не могла избавиться после нападения на нее, после этого жуткого укола.

Сразу после происшествия группу эвакуировали на специально присланном военном вертолете, и уже на следующий день все были в Москве. Отчеты, расспросы или допросы следовали одни за другими. Медики обследовали, перед глазами менялась череда незнакомых и часто равнодушных людей. Затем оставили в покое и врачи, и ученые, и спецслужбы — все сразу. Вакуум!

Друзья из группы сочувствовали, утешали, помогали, как могли, но и сами были не в своей тарелке. Один Александр Иванович не впал в депрессию. Он, казалось, заранее знал, что нужно делать. Постоянно звонил кому-то, с кем-то встречался, мотался по Москве, ездил в Новосибирск, затем в Питер, потом опять в Новосибирск… И хотя было видно, что ему трудно от таких перегрузок, он оставался единственной реальной поддержкой Анне. Он давал ей поручения, заваливал аналитической работой, не позволяя уйти в себя. И это помогало. Но главное, Анна верила Александру Ивановичу, когда он говорил, что все будет нормально и Николай обязательно вернется. Она как бы пропитывалась его уверенностью в этом.

Александр Иванович собирал несколько раз группу для осмысления происшедшего. Все высказывали свои мнения и размышления по поводу похищения Николая, сопоставляли факты, делали разные предположения. В Новосибирске Александр Иванович встречался со своим старинным другом, обладающим сильнейшими способностями ясновидения. Тот сообщил, что Николай жив, он это чувствует. Но где он и что с ним — сказать не мог, потому что запрашиваемая информация была ему почему-то закрыта наглухо.

Необычайность и закрытость информации о судьбе и местонахождении Николая была подтверждена еще некоторыми сильными экстрасенсами Москвы. В чем они все сходились, так это в том, что Николай в полной безопасности. Но это и всё.

Анна прогуливалась в небольшом парке в центре Москвы рядом со станцией метро «Сокол». Наступала осень, и на аллеях уже лежали пожелтевшие листья. Этот парк она очень любила, он был маленький и неприметный и сейчас напоминал ей о времени, когда они гуляли здесь с Николаем. Они всегда заходили сюда после посещения церкви «Всех Святых», расположенной прямо за метро.

Этот храм был их защитником, и в трудные минуты они приезжали постоять на службе и молитвенно попросить Господа о помощи и удаче. Они не были ревностными прихожанами, да и воцерковленными людьми их назвать было нельзя, даже с натяжкой. Они не разделяли нетерпимое и однозначное отношение ортодоксальных православных ко многим вещам, а главное, оба они любили Восток.

Любовь к востоку, к его культуре, к индуизму и тем знаниям, которые были там, наверное, и сблизили их. Познакомились они в библиотеке, изучая книги по восточной философии и древнеиндийские эпосы «Рамаяну» и «Махабхарату». Переводы этих книг — редкость, приходилось заказывать книги. Но постоянно кто-то из них перехватывал нужный том у другого, так что волей-неволей пришлось познакомиться… Потом они уговорились изучать книги вместе, и на этой почве вначале просто подружились. В дальнейшем дружба так же незаметно и органично переросла в любовь, хотя вслух об этом они никогда не говорили.

Еще в храме служил о. Анатолий давний друг Александра Ивановича, с которым тот и познакомил Николая. О.Анатолий был удивительным священником, выпускник Московского университета, в прошлом — прекрасный историк, подававший большие надежды в науке и серьезно знавший и изучавший культуру Востока. Но он как-то неожиданно бросил науку и рукоположился в священники. Встречи и беседы с отцом Анатолием часто отрезвляли Анну и Николая, направляли и вразумляли их, не позволяя «свихнутся» на почве повального увлечения различной оккультной белибердой, которая нередко губит людей, отрывает от нормального восприятия действительности.

Хотя батюшка не очень-то одобрял их увлечения, однако с ним можно было на профессиональном языке общаться по вопросам философии и религии древних культур Востока и особенно индуизма, который отец Анатолий знал в совершенстве. Похоже, он сам не разделял принятого в среде православных мнения, что все прочие религии и, в частности, религии Востока являются чисто сатанинскими и безблагодатными, ведущими в ад и погибель. Они много рассуждали тогда по вопросам религии, разбирались с религиозным восприятием Бога на Востоке.