Энлиль - Спящий ветер [СИ]

Рин опустил взгляд вниз, а вместе с ним на его ноги синхронно уставились Лиам и Анна. Облик кед, про которые в пылу спора все забыли, и правда отличался концептуальностью. Старые, потертые, сбитые, они много пережили еще на Терминаше и до Терминаша. Они шнуровались до середины голени древними шнурками, разноцветными, радужными, как бред наркомана, в нескольких местах порванными и аккуратно завязанными на узелочки. Во времена своей юности они, вероятно, были синими, теперь же отдавали грязной пыльной рыжиной. Рядом с капитаном в интеллигентном светлом костюме, Рин смотрелся не то босяком, не то паяцем. Окончательно погибнуть остаткам самоуважения не давал только Лиам, жизнерадостно порхающий рядом в шортах и развеселенькой футболке с надписью "Утром познав истину, вечером можно умереть". Рин ревниво одернул подол своей майки с бакланом и поторопился следом за капитаном. Хитклиф трогательно махал им с трапа рукой.

Главный зал станции, тянущийся вверх закрученным в спираль цилиндром, встречал гостей Ширы ослепляющим светом бесчисленного множества белых огней, фонариков, ярких вывесок, сверкающими стеклами, зеркалами и трехмерными голографическими моделями рекламы. Рину никогда раньше не доводилось бывать в больших портах, да и в маленькие предпочитал просачиваться контрабандой, в обход, и потому впервые мгновения посреди этого сверкающего, шумного великолепия его изрядно ошеломили. Он замер на месте, привыкая к гулу голосов, к навязчивой музыке рекламных роликов, к бесконечной ослепляющей ряби. В плечо больно ударило дефилирующее мимо мохнатое бочкообразное тело - огромный лед из туманности Паучьих Лапок. Лед обратил на Рина все три пары своих круглых, как блюдца, волооких глаз и утробно пророкотал что-то неразборчивое. Рин шарахнулся назад и едва не наступил на целое семейство чешуйчатокрылых ядь-гор из скопления Ядь-Гор, испокон веков граничащего с владениями Империи. Наиболее крупный самец семейства вскинул остроносую мордочку и возмущенно заверещал, заколотив крохотными трехпалыми лапками ринов кед. Выглядело это столь уморительно, что Рин не сдержался и прыснул. Все семейство из десяти особей тут же окружило его и разразилось обличающим чириканьем. Не то, что бы Рин впервые видел инопланетян, но сталкиваться так близко прежде ему не приходилось. В Академии лекциям по ксенологии отводился час в неделю на протяжении трех месяцев, направлялись в первую очередь на то, что бы при столкновении с представителем иной формы жизни пилот не впадал в панику, не вопил "капитан! На меня уставилась неведомая лупоглазая хрень!" и не создавал досадные дипломатические инциденты. Необходимого уровня знаний кураторы добились, но Ки на переговоры все равно старались не брать.

- Прошу прощения, уважаемые, - Лиам аккуратно подхватил Рина под локоток. - Мой друг слегка не в себе. Он болен. Синдром зловыпуклой мозгозакукленности. Прошу нас простить.

Шокированные диагнозом, ядь-гор дружно шуганулись в сторону, давая пройти, и Лиам настойчиво поволок Рина вперед. В спину им звучало сочувственное урчание леда.

- Не теряйся, пилот. Потом видами полюбуешься, - пробурчал Лиам вполголоса. Капитана Рин уже давно потерял из виду, а потому покорно тащился туда, куда его тащил техник, стараясь следить только затем, чтобы ни на кого больше не наступить.

Колышущееся море туристов закончилось неожиданно. Вот они проталкиваются в толпе, а в следующую секунду на Рина наваливается благодатная прохлада пустынного коридора, в который его ловким маневром завернул Лиам. Капитан терпеливо ждал их, прислонившись плечом к стене возле двери с табличкой "Начальник СБОС Шира". Их с Лиамом появление капитан не прокомментировал ни малейшим образом и лицо его осталось по-прежнему бесстрастным, но Рин, внезапно устыдившись невольного загула, на всякий случай принял вид неприступный и немножечко виноватый. Однако вместо распекания нерадивых подчиненных, капитан вежливо постучал в дверь костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, уверенно ее толкнул. В небольшой, тесной комнате их встретили не слишком приветливо. Сидящий за столом мужчина поднял газа от бумаг и заметно скривился, словно от зубной боли. Парочка его посетителей - ренмей, неловко подпирала слишком низкий для них потолок, послушно, с терпением черных обсидиановых статуй, ожидая решения своего вопроса. Когда дверь распахнулась, они повернули свои вытянутые, щедро инкрустированные блестящими металлическими трансплантатами головы с плавной, жутковатой медлительностью, и воззрились на новоприбывших. Судить о наличии или отсутствии каких-либо эмоций по гладким лицам и матовым черным глазам не представлялось возможным. Зато на лице сидящего за столом офицера все эмоции читались без труда. Он узнал Харана рит Ороста Сунрайя, и эта встреча его не радовала. Бледная физиономия с жиденькими светлыми волосами, старательно зачесанными назад, и неровно выбритой щетиной, осунулась и поскучнела. Мужчина кисло покосился на Харана, но сделать вид, что капитан лишь обман зрения, не удалось, как бы того ни хотелось. Он перевел взгляд на Лиама, узнал и его, и, в ответ на его широкую улыбку, загрустил еще больше. Рину, в свою очередь, достался совсем уж унылый уничижительный взгляд.

- Минуту, - буркнул офицер и вернулся к прерванному занятию. - Я закончу с гостями. Надеюсь у вас ничего не горит?

Харан благосклонно кивнул и прислонился в углу у стенки. Офицер вернулся к своим бумагам. Судя по его раздраженному виду, он был бы только рад, если бы у Харанадаже не горело, а полыхало, но сохранить ощущение, что так все и задумывалось, удалось обоим. Рин интуитивно старался держаться подальше от инопланетян и поближе к капитану, который, какой ни есть, но все же свой. Рин не был ксенофобом и не то, что бы побаивался, но его знакомство с ренмеями сводилось преимущественно к историческим книгам и документальным хроникам, в которых, несмотря на нынешний подчеркнутый их нейтралитет, красочно описывались все ужасы давно миновавшей войны.

После молчаливого обмена любезностями начальник СБОС, наконец, протянул ренмеям ожидаемый ими документ. Длинные тонкие пальцы, похожие на черные щупальца, сомкнулись на полупрозрачном листе и офицер с бестактной поспешностью одернул руку. Быть может он и предпочитал ренмеев общению с Хараном, но восторга они у него все же не вызывали. Две высокие, тонкие фигуры, затянутые в плотную черную ткань без единого шва, неторопливо проплыли мимо, и Рин невольно попытался задержать дыхание слиться со стеной. Офицер неохотно повернулся к оставшимся посетителям. Он был бы счастлив, если бы к нему выстроилась целая очередь инопланетян, отделяющих его от настырного капитана. Рин в свою очередь мог только посочувствовать его наивности, как никогда убежденный, что ни одна очередь в мире не способна остановить капитана рит Ороста-Сунрайя на пути к его цели. Рин украдкой потер отшибленный в терминашской подворотне бок. Телесные раны, стараниями Анны, большей частью уже благополучно зажили, но воспоминания об унизительном инциденте все еще не давали покоя.