Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- Могу предложить вам место временной дислокации, - невозмутимо встрял в повисшую паузу профессор, допил кофе и с легким сожалением воззрился на дно опустевшей чашки. - Безопасно, не привлекает внимание, прекрасная связь, неплохой вид из окна, кроме того, моя жена прекрасно готовит и будет очень рада гостям.

Цветочный магазин профессора Ранненкампфа в миру носил прелестное название "София", в честь его супруги, невысокой коренастой женщины, бесконечно преисполненной дружелюбия, душевности и энтузиазма. Своих детей они оказались лишены и, видимо, именно поэтому кира Ранненкампф отнеслась к визиту нежданных гостей со столь пламенным воодушевлением. Рину никогда прежде, ни на Терминаше, ни, тем более, в Академии, не приходилось сталкивался с подобными пожилыми дамами, одержимыми желанием накормить и обогреть, но, логически поразмыслив, он пришел к выводу, что виной тому загадочный материнский инстинкт. Он что-то такое слышал из курса биологии.

Хозяин дома, капитан рит Ороста-Сунрайа, Лиам и спустившийся со станции Хитклиф почти сразу удалились в дальнюю, жилую часть магазина. Рин с Анной замешкались, разглядывая подпирающие высокий потолок стеклянные витрины с пестрящим множеством цветов. Путь к отступлению им ненавязчиво и в то же время непреклонно перекрыла кира Ранненкомпф. Лиам, выглянувший за дверь, обнаружил их в цепких объятиях женщины, одобрительно поднял вверх большой палец и снова скрылся. Рин понял - их принесли в жертву общественному благу. Парень чувствовал себя словно в лапах голодного понизавра, здоровой, хищной, бронированной зверюги, что обитала в болотах планеты Ки. София, конечно, была куда миниатюрнее и симпатичнее, чем понизавр, но цепкостью хватки она обладала не меньшей. Она беспрерывно подливала гостям чай, подкладывала пирожных и, стоило возникнуть только мысли отказаться от угощения, как ее добрые голубые глаза наливались печалью и укоризной. Словом, ощущения она вызывала тоже примерно те же, что понизавр - безвыходность и обреченность. Анна, стоит отдать ей должное, держалась получше, по крайней мере она улыбалась, и даже поддакивала в нужных местах. Очевидно, сказывалось наличие соответствующего опыта. Рин же чувствовал себя так, словно у него слиплись челюсть, мозги и все внутренние органы, а на лице застыла мученическая маска дружелюбного кататонического оскала. Софию такие мелочи ничуть не смущали. Единственное, что ее беспокоило - это больно худенькие гости. С безошибочной проницательностью матерого следователя кира Раненкампф распознала в гостях голодных студентов и преисполнилась решимости сделать все, что в ее силах и за ближайшие полчаса откормить их до собственных габаритов. Рин не мог не признать, что план ее не столь абсурден, как может показаться, и она имеет все шансы на успех. По крайней мере уже сейчас его не оставляло ощущение, что передвигаться он способен исключительно перекатыванием.

Время от времени в магазин забредали покупатели, преимущественно молоденькие хихикающие девушки, иногда представительные, серьезные мужчины. Рин видел их сквозь просветы в стеблях цветов, что отделяли их маленький и уютный пыточный уголок от основной части магазина, где происходило общение с клиентами. Стоило чрезвычайно старомодному колокольчику у дверей разразится призывной трелью, оповещая о появлении визитеров, как кира Ранненкампф извинялась, сползала со стульчика и изяществом, поразительным для ее габаритов, удалялась навстречу потенциальным клиентам. Возвращалась она неизменно с новой порцией пирожных, пирожков, пончиков и прочих кулинарных изысков. Один только взгляд на них уже причинял мучения, но Анна вежливо и мужественно ела и, глядя на нее, Рину не хотелось сплоховать. Он потерял счет времени, чашкам чая и количеству поглощенных сладостей. Он узнал, как ухаживать за астрами, чем лучше удобрять редкий цветок Пулеонию Красную, и что у соседки Ранненкампфов есть очаровательная дочь как раз его, Рина возраста (Рин не понял подвоха, но прозвучало весьма тревожно). Кира София поведала им, что у современной молодежи нынче мода на зеленые волосы, потому как недавно на Ширу с внеплановым концертом прилетала популярная певица Лирилла Морион, и еще множество занимательных, но совершенно бесполезных вещей. Рина переполняли знания, эмоции, чай и свежая выпечка.

Харан появился в их логове одуряющего запаха цветов и сладостей, словно прекрасное видение.

- Прошу прощения, кира Ранненкампф, - тонко улыбнулся капитан. - Могу я украсть у вас моих друзей?

София укоризненно всхрапнула. Они ведь еще не попробовали этих замечательных корзиночек и вот этих восхитительных бисквитов и, конечно, тех волшебных печенек. Кроме того, капитан рит Ороста-Сунрайя, по ее мнению, выглядел весьма неважно. Даже более неважно, чем Рин с Анной, и срочно нуждался в сеансе кормления и обогревания. Харан вежливо выслушал всю тираду до конца, со всей душевностью заверил, что они обязательно вернутся, попробуют и даже завернут с собой, когда будут уходить, но остался непреклонен. Анна выскочила из-за стола и ломанулась к двери первая, с таким рвением, словно впереди ее ждал заветный выход из пещеры людоеда. Должно быть, Рин переоценил ее стойкость.

Из владений киры Ранненкампф Харан проводил их во владения ее мужа. Рина и Анну встретил просторный кабинет, убранство которого состояло преимущественно из шкафов и полок, забитых книгами, бумагами, набросками и загадочного вида сувенирами. В кабинете висела тишина, а в воздухе не витало сладковато-приторных примесей цветочного и кондитерского изобилия. Словом, это было самое прекрасное место в мире.

За большим письменным столом сидел Лиам в окружении виртуальных окон, Хитклифа и Герберта Ранненкампфа.

- Живы? - со смешком поинтересовался Лиам, не отрывая взгляда от строчек и столбиков на экране. Руки его, будто живущие своей, независимой жизнью, продолжали порхать по виртуальной клавиатуре. Рин едва удержался от того, что бы ответить технику неприличной комбинацией пальцев, как нельзя более наглядно демонстрирующей все, что он думает о неуместном Лиамовом ехидстве. Удержало его только то, что Лиам и не смотрел в их сторону, и еще, пожалуй, злорадная, мстительная мысль о том, что рано или поздно Рин получит "Kaze Nemuru" и вот тогда то он Лиама на борт не возьмет.

Страдальческим стоном Анна оторвала Рина от не слишком благородных размышлений и с мученическим видом опустилась на диван.

- Не уверена. Кажется, я умираю, - нервно икнула она, прижала ладонь к животу, словно опасаясь, что пирожные взбунтуются, устроят революцию и полезут наружу. Рядом с ней тут же оказался Хитклиф, весьма кстати освободивший место у стола для Харана, да и для Рина тоже.