Энлиль - Спящий ветер [СИ]

Музыка грохотала в баре так, что на столах нервно подрагивали бокалы и тарелки. Это настраивала инструменты местная музыкальная группа, которой скорее из сострадания и творческой солидарности, чем из веры в их талант, покровительствовал сердобольный хозяин "Адмирала". Посетители относились к ним с терпением, а ближе к полуночи, когда посиделки становились особенно душевными, даже подпевали особо популярным на Терминаше хитам. Рин между тем считал, что от забрасывания тухлыми помидорами музыкантов спасает только качество местной медовухи. Оглохшие от грохочущего звука посетители делали заказы с помощью жестикуляции. Благо в меню бара имелось только два вида медовухи "фирменная" и "на тополиных опилках" ничем абсолютно не отличающиеся, легендарные "гренки чесночные Адмиральские" и "тарелка с закусью всякойразной". Перепутать заказы в таких ограниченных условиях составляло труда, но если такое и происходило, недовольство устранялось в самом зародыше одной только улыбкой очаровательной официантки Люси. В портовых барах предпочитали использовать роботов, те, дескать, надежнее, но "Адмирал" нанимал работников по старинке, чем очень гордился, и не безосновательно. Ладная округлая фигурка, белокурые кудри, губки бантиком, голубые глаза и, главное, веселый, легкий нрав официантки привлекали посетителей не меньше, чем медовуха и гренки, и уж точно куда больше, чем мученические потуги местных музыкантов. Люси умудрялась щебетать даже в усиленном динамиками струнном бренчании, но посетители обращали внимание лишь на то, как чарующе шевелятся ее губы и колыхается пышная грудь в глубоком декольте. То, как она елозит тряпкой, размазывая пыль по столикам, и что она подает с подноса, их интересовало куда меньше. С таким ценным кадром хозяин бара давно мог подавать к гарниру самый низкопробный продукт, но пока придерживался моральных принципов и на совсем уж бесстыдное жульничество не шел.

В одну ничем не примечательную ночь недовольной оставалась только посетительница в самом углу зала. С брезгливым выражением на хорошеньком, без грамма макияжа, личике, она провела пальцем по столешнице, неодобрительно уставилась на грязное, липкое пятно, оставшееся на пальце, и с невозмутимой дотошностью протерла стол извлеченными из сумочки антибактериальными салфетками. Женщины в "Адмирале" появлялись нечасто, а если и появлялись, то такие же замордованные работяги, как и остальной контингент, но уж точно не эдакие изящные дамочки. Незнакомка мгновенно привлекла всеобщее внимание и вселила в очерствевшие мужские сердца робость созерцания прекрасного, а в сердце Люси ядовитую женскую ревность. Но подойти и заговорить с ней не решались, и не только потому, что не хватало мужества и галантности - девушка предусмотрительно пришла в сопровождении кавалера, на поясе которого висела едва прикрытая плащом кобура. Кавалер, несмотря на оружие, на фоне своей спутницы смотрелся откровенно непрезентабельно. Высокий, болезненно худой и бледный, он держался, между тем, очень уверенно и озирался по сторонам с жизнерадостным любопытством туриста. Он заказал две пинты медовухи, а девушка - зеленый чай, чем вызвала на кухне изрядный переполох. Такого блюда бар не знал со дня своего основания, но находчивый повар сориентировался и заслал младшего помощника обворовать дворик у храма Стины Милосердной. Помощник, как и сам повар, в растениях не разбирался, но к делу подошел ответственно, ободрал все, что смог ободрать, и вернулся, оставляя ведущие с места преступления следы, с целым мешком травы. Рин, как и все остальные, в том числе примолкшие музыканты, с большим интересом наблюдал, как с опасливым трепетом, на вытянутых руках, Люси несла к дальнему столику поднос, на котором горделиво возвышался двухпинтовый пивной бокал с густой серовато-зеленой жидкостью. Время шло, ночь за окнами, криво разрисованными под мозайку, сгущалась, и интерес к загадочной парочке угас. Строить предположения относительно их появления быстро наскучило, тем более, что вели они себя тишайшим образом, и замечать их вскоре перестали. Только Рин то и дело ловил на себе взгляд мужчины. Очень серьезный и пристальный взгляд. На губах незнакомца по прежнему играла ничего не значащая, вежливая улыбка, но в темно-зеленых глазах плескался жесткий, безразличный холод. Рину не нравился этот мужик. Он зарождал под ребрами смутное тревожное чувство, и Рин был бы безмерно счастлив, если бы незнакомец вместе со своей подругой, убрался туда, откуда явился. Но Люси придерживалась другого мнения. Мужчина так мило улыбался ей, что она едва не споткнулась на ровном месте и чудом удержала поднос, заставленный пустыми бокалами.

- Какой мужчина! - выдохнула она, воспользовавшись тем, что музыканты ушли на перерыв. Бухнула на стойку поднос с чудом уцелевшей грязной посудой, вильнула бедром и потеснила Рина за его рабочим местом. - Настоящий рыцарь, - Люcи облокотилась на столешницу, водрузив на нее свои пышные достоинства. Грудь в глубоком декольте волнительно вздымалась, привлекая внимание, но девичий трепет остался незамеченным со стороны искомого объекта. Как раз в это время его спутница что-то прошептала и мужчина, чуть помедлив, утвердительно кивнул.

- Он назвал меня "сударыня"! - похвасталась Люси. Рин неопределенно пожал плечами. На его взгляд "сударыни" было маловато для такого потока восторгов, но винтить в этом девушку, выросшую на Терминаше, было сложно.

- А какой красавец! - не унималась она. Рин не удержался, отставил в сторону недопротертый бокал, отложил тряпку и, опершись ладонями о стойку, в упор воззрился на посетителя за дальним столиком. Рин не был ценителем мужской красоты, но на его непрофессиональный взгляд Люси застила глаза "сударыня". Из всех достоинств он мог отметить, скрепя сердце, разве что шикарную шевелюру, густую, красивого темно-шоколадного цвета. В остальном же пресловутый красавец выглядел так, будто находится на последнем издыхании и приполз в "Адмирала Чесночной Гренки" умирать. Тем не менее, хотя при любом дуновении сквозняка его покачивало, он вел себя крайне беспечно, беззаботно ворковал с Люси, примчавшейся к нему по первому мановению руки и покровительственно приобнимал за талию свою спутницу. Нечитаемых подозрительных взглядов в сторону барной стойки он больше не бросал и Рин счел, что все это ему показалось в приступе паранойи.

- Как ты думаешь, это его сестра? - Люси вернулась с новой порцией мусора со столов и с новой порцией восторгов. Рин мысленно застонал, с надеждой покосился на устроивших перекур музыкантов, но те интенсивно дымили дешевыми самопальными сигаретами и в ближайшее время возвращаться к работе не собирались.