Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- Давно не виделись, - глумливо прохрипел он. - Как рука? Срастается?

Гарольд дернулся, нервным движением погладил затянутую в лангетку руку и скривился. Ему откровенно не терпелось собственноручно расквасить Рину нос, а то и причинить ущерб более значительный, но через страдания приобретенный здравый смысл напоминал, что здоровых конечностей у него осталось не так уж много. Гарольд был готов немного подождать и потому лишь осклабился.

- Смелый больно?

Из неприметной тени за углом купеческого дома вынырнули еще три фигуры. При виде предвкушающих, небритых физиономий, алчущих скорее развлечения, чем мести, Рин ощутил не страх, а только злорадное, абсурдное самодовольство. Сильно же Гарольд его испугался, если привел столько помощников. Рин больше не медлил и пнул удерживающего его громилу промеж ног. Тот взвыл и выпустил его из рук, хватаясь за отшибленное достоинство, а Рин тем временем впечатал кулак в нос Гарольда. Что-то хрустнуло и обильным потоком хлынула кровь. Рин умел бить унизительно. В этот момент подоспели остальные. Тот, что оказался быстрее и ближе всех, замахнулся, целя в челюсть противнику, сильно, но неумело, как пьяный кабатчик, и Рин вильнул влево, уходя от его руки, перехватил за локоть и, с ускорением по инерции, впечатал в драматично скрипнувший забор. Второй подобрался ближе. Рин едва успел увернуться, шарахнулся назад, и едва не споткнулся. Под второй он замах нырнул сам и кулак бугая прошел в сантиметре от его уха. Пара коротких, быстрых ударов в корпус и тот согнулся, ненадолго, но достало пары мгновений, что бы Рин сместился в сторону, добавил ногой под дых и добил противника по загривку сцепленными в замок кулаками. Рин был быстрее, умнее, опытней, и осознавал это. Он жаждал не возмещения претензий к Гарольду, а выплеска той накопившейся обиды к миру, что сам до сих пор отказывался осознавать. Последний оставшийся бугай пританцовывал на месте, не решаясь приблизиться ближе двух метров. И Рин выжидал, как кот - аппетитную толстую мышку. Сосредоточенный, чуткий, он был готов ко всему... ко всему, кроме как, увлекшись, получить поленом по затылку. Гарольд успел оклематься, но из-за временной недееспособности одной руки удар вышел смазанный. Тем не менее, в глазах потемнело и Рин на некоторое время, пусть и короткое, потерял ориентацию в пространстве. В челюсть с такой силой врезался кулак, что Рина отбросило назад и сбило с ног. Он закашлялся, попытался подняться, но в живот ему тут же впечатался тяжелый кованный сапог.

- Допрыгался, патлатый? - злорадно прошепелявил Гарольд. В темноте, да еще с такого ракурса, Рин не мог его разглядеть, но даже представлять его физиономию перекошенной и окровавленной было удовлетворительно приятно. Гарольд пнул его еще пару раз и кто-то из бугаев заржал. Рина едва сдержал унизительный приступ тошноты, подкативший от отбитых внутренностей к горлу. Его ухватили за шиворот и решительно вздернули вверх. Он было встрепенулся, но ударить ему не дали. Руки тут же заломили, неумело, но старательно, болезненно выворачивая суставы. Все они горели желанием отыграться, особенно тот, с отбитыми яйцами, даже больше Гарольда с его опороченной сестрой и сломанной рукой. На Рина обрушился град ударов, каждый из которых был наполнен большим энтузиазмом.

- Прошу прощения, киры, - негромкий, спокойный голос прозвучал в подворотне гласом Древних. В мгновение ока избиение прекратилось. Рина перестали удерживать и он, как подкошенный, рухнул на землю. Ноги не держали, каждый сантиметр тела вопил от боли, даже дышать приходилось через силу. Его противники не ожидали чужого вторжения и потому растерялись, на некоторое время забыли о жертве, и очень медленно, настороженно обернулись к источнику звука. Рин шевельнулся, но успел разглядеть только два размытых силуэта, прежде чем снова заработал пинок в живот.

- Не хотелось бы лишать вас удовольствия, - голос звучал с ленивой, безукоризненной вежливостью, какую могут позволить себе разве что аристократы, распивающие коллекционные вина на веранде своего поместья, и уж точно неуместной в грязной подворотне. - Но вам придется найти другой способ решения вашего конфликта.

Вперед, между опешившими от такой наглости незнакомца бугаями, протиснулся Гарольд с поленом наперевес.

- Ты че, мужик, нарываешься? - отважно гаркнул он. Смелость давалась ему легко, если за спиной стояли четверо громил и избитый соперник. В ответ последовал негромкий смех, даже снисходительный, словно его обладатель устало, мимоходом, отмечал что-то забавное. И тогда Рин узнал этот смех и этот голос - капитан рит Ороста-Сунрайя собственной персоной. Сомнений в этом не оставалось, хотя мир вокруг Рина расплывался, а ресницы его левого глаза слиплись от крови. В вялой попытке прислушаться к себе он не ощутил никаких эмоций, запал пропал, оставив после себя только усталость и апатию. Большой темный силуэт отделился от голоса капитана рит Ороста-Сунрая и стремительно ринулся в перед. Гарольд отлетел в сторону, забор драматично затрещал и с грохотом обрушился, а в следующее мгновение кто-то уже забулькал в канаве. Последнее, что успел различить Рин перед тем, как провалиться в беспамятство - это спину интенсивно прихрамывающего Гарольда.

Воспитанники Академии Ки никогда не видели снов. Даже в горячечном бреду, даже в галлюциногенном мареве лекарств, что вкалывал им доктор Эрланд. Они видели только тьму. Рин умел выныривать из этой тьмы сразу, включаясь в процесс управления кораблем непосредственно из нервной системы, минуя органы зрения и слуха. Он помнил, каково это. Сначала чувствуешь, как под кожей пульсирует кровь, затем от затылка к шее разматывается тугой комок вязкой, ноющей боли, а затем, на ее пике, в затылок словно вонзается раскаленный прут. Рин забыл как дышать, закашлялся, и сквозь звон в ушах услышал чужой голос.

- Пациент скорее жив, чем мертв.

Свет слепил слезящиеся глаза. Рин попытался проморгаться и, когда это удалось, увидел над собой лицо уже знакомой девушки. Тот же строгий взгляд, те же светлые волосы, затянутые в тугой хвост на затылке. В одной руке она держала узкий пластиковый цилиндр с символом Стины Милосердной, во второй - кусок ваты, нестерпимо воняющий концентрированным нашатырем.

- Какого?!... - прохрипел Рин, повернулся на бок и едва не свалился с кушетки. Девушка убедилась, что пациент в сознании, проигнорировала его дальнейшие поползновения, и с невозмутимостью, свойственной преимущественно медикам, отвернулась, пряча цилиндр в шкаф, а вату выбрасывая в утилизатор. Рин проследил за ней мутными глазами и перевел взгляд дальше, туда, где на ортопедически безупречном белом диване со всем комфортом расположился капитан рит Ороста-Сунрайя. Рин страдальчески застонал и зажмурился, пытаясь избавиться от навязчивого кошмара в капитанском лице. Но тот исчезать не торопился.