Галина Чередий - Модификаты [СИ]

Но при этом он перевел тяжелый взгляд на дока, который все так и стоял глядя перед собой, и в его расширившихся до предела значках плескалось такое тяжелое для меня признание.

— Нет, — торопливо возразила, отгораживаясь от того, что слишком уж на поверхности. — Джеремая — хороший человек, он доктор, спасает жизни. Он и меня спас из настоящего ада и не…

— Не нужно, София! — прервал меня безжизненным голосом Питерс. — Не говорите того, что будет заведомой ложью, и не становитесь на защиту кого-то, настолько недостойного, как я. Эту женщину зовут Вайолет, и она не права только в отношении вас. Вы — жертва, но из тех, кто, несмотря ни на что, не пошел на сделку с совестью из-за трусости и под давлением, а я вот — нет. Я преступник и ничтожество, и когда вы узнаете обо всем, что я сделал, и какие это имеет последствия… — Док осекся, запрокинул голову, издав каркающий прерывистый звук, и закрыл лицо руками. — Ваше спасение… это единственный хороший поступок, что я совершил за последнее время. Он вроде как моя частичная индульгенция и попытка избежать еще более ужасающего для всех, — опустив ладони, он посмотрел на меня с безнадежностью и тоской. — Избежать, понимаете? Убежать… Не исправить, не бороться, а трусливо скрыться, прихватив по пути хоть кого-то, действительно достойного спасения, при этом убеждая себя, что не сделай я этого, и результат того, что однажды Тюссан вас сломает, будет в сотни раз хуже того, что уже натворил я. Я трус и подлец, решившийся сделать что-то во искупление, что-то настоящее. Именно поэтому не убил вас и не покончил с собой, хотя так тогда и казалось проще всего.

— Стоп, Джеремая, остановитесь! — схватилась я за виски, ощущая бешеный перегруз сознания. — Что бы там ни было… Объясните мне нормально, а не сыпьте самообвинениями, сути которых я пока не понимаю!

— Все до безобразия элементарно, София, — самоуничижающе усмехнулся док. — Я и мой напарник из другой смены разработали сыворотку, временно делающую сперму мужчин-модификатов пригодной для зачатия. Но зачатие — вовсе не значит рождение нормального потомства. И это, — он указал трясущейся рукой на отключившуюся девушку, — жуткие последствия нашего так называемого открытия.

Бесшумно покинувшая кухню Вали появилась в сопровождении незнакомого мужчины хротра с нашими импровизированными носилками, и мы все бросились осторожно перекладывать на них пациентку, стремясь не потревожить любым сотрясением ее повреждения. Я двигалась, поддерживая ее грудную клетку, справа со спины, но все внутри ещё оставалось обмороженным от внезапного откровения Питерса. Ρисве взглянул в мои глаза, безмолвно вопрошая, нужен ли он мне сейчас больше, чем где бы то ни было, но я кивнула ему отправляться с Душой народа и вторым носильщиком. Дослушать разрушительное признание дока почему-то казалось правильнее один на один. Εдва помещение опустело, ноги подвели и я опустилась на лавку, бездумно указав Джеремае на место напротив.

— Продолжайте, — невзирая на общее опустошение, мой голос прозвучал излишне жестко, но до исправления впечатления дела мне не было.

Питерс остался на ногах, выпрямившись, будто находился перед судом, и, уставившись в стену за моей спиной, заговорил:

— Я не попытаюсь сейчас оправдывать себя тем, что попал под внушение со стороны капитана, хотя так и было изначально, пусть на данный момент у меня и нет разумных объяснений, каким образом ему удалось не только убедить меня в правильности наших действий, но и сподвигнуть стать активным его сторонником.

— Не нужно, — покачала я головой, сглатывая горечь в горле, — мне ли не знать, как Тюссан способен манипулировать и внушать веру в свою идеальность и непогрешимость.

Мужчина раз мотнул головой, как отмел любое понимание с моей стороны, и продолжил:

— Ближе к концу полета все модификаты уже прониклись его идеей фатальной несправедливости естественных по отношению к нам. В условиях ограниченного пространства и замкнутости социума действовать ему было проще некуда: все несогласные или сомневающиеся либо погибали в несчастных случаях, либо оказывались на больничной койке, пораженные той самой странной эпидемией нервных срывов, и в итоге — в стазисе. Тогда же мы и начали работу над сывороткой, окрыленные идеей создания будущего идеального общества. «Новая Надежда для совершенно новой формации землян», — вот как звучал лозунг капитана. Количество людей, включая экипаж, вполне достаточное для воспроизводства человеческой самодостаточной популяции на чужой планете, причем все следующее поколение, по нашей задумке, должно стать исключительно особями с исправленной генетикой. Никаких слабостей, дефектов, отклонений и наследственных заболеваний. «Модификаты были созданы, чтобы стать улучшенной версией человечества, и в корне несправедливо, что по злому умыслу создателей генетических пакетов (тут он никогда не забывал упомянуть фамилии ваших родителей, София) мы лишены священного права на размножение и тем самым превращения окружающего мира в более идеальное пространство». «Естественные просто боятся узреть всю свою убогость и пороки на нашем фоне, вот и навязали нам такого рода неполноценность, зависимость появления подобных нам только от себя и более никак, но мы можем и должны это исправить». «Наше наследие на этой планете станет тем, чем никогда не стать землянам изначальным, и ради этой цели мы обязаны изничтожить в себе само понятие „излишние жертвы“». «Нам следует начать рассматривать себя как отдельный вид, во всем, превосходящий источник, из которого мы произрастаем, а значит, и наделенный всеми правами высших созданий». Не хочу воспроизводить того, что он выливал на нас, постепенно докатившись до определения «преступники и недочеловеки» для всех Естественных без исключения. Длилось это месяцами, и мы, как чертовы зомби, кивали и соглашались, соглашались и кивали, кто, начав действительно верить в его постулаты, а кто просто из страха или нежелания противоречить общему мнению. Мы были всего лишь люди, болтающиеся в бескрайнем океане космоса, София, нашему покорному соглашательству с натуральным фашизмом и мыслями о нормальности расового и генетического неравенства это ни в коей мере не является смягчающим обстоятельством, но обратно все уже не повернешь и не переделаешь. Естественно, самыми главными монстрами Тюссан выставлял Ваших родителей, пошедших на поводу у властей и собственного тщеславия, чтобы постараться сотворить нас практически биороботами, безотказными рабами, служащими интересам Естественных, что навешивало по умолчанию и на Вас ярлык той, кто во всем виноват. А после огласки истории с Компенсаторами… В общем, Вам следует знать, София, что на данный момент в колонии землян Вас принято считать кем-то вроде исчадия ада, существом, чья фамилия ассоциируется с крахом надежд на нормальное воспроизводство у модификатов и со всеми страданиями и унижениями, что в итоге несут естественные. Вас ненавидят все, абсолютно незаслуженно, но капитану был нужен образ кого-то, кто будет в глазах окружающих еще большим чудовищем, чем он сам, а Тюссан всегда добивается необходимого.