Галина Чередий - Модификаты [СИ]

— Вам не нужно благодарить меня, София, — отрывисто практически огрызнулся он. — Я не благородный спаситель лично для Вас. Даже скорее наоборот. Я не мог допустить того, чтобы Тюссан Вас сломал и заставил помогать творить те ужасные вещи, что он задумал. И, в отличие от вашего сменщика Олега Тишина, вы живы только потому, что я абсолютно уверен, что вы не пошли бы на такое добровольно.

— Джеремая, вы… — резко села я, шокированно уставившись ему в спину.

— Да, София, я отравил Тишина и не освободил, а, можно сказать, украл вас, оставив капитана ни с чем! И вы должны знать, что если вопрос встанет между тем, чтобы… устранить вас или быть вынужденным вернуть Тюссану, я честно признаюсь, что выберу первое. Простите.

Наверное, в других обстоятельствах и в ином психическом состоянии меня бы потрясло и ужаснуло признание Питерса. Но здесь и сейчас… нет. Я не имею представления, что такого ещё затеял Тюссан, но я теперь прекрасно знаю сущность самого капитана. И просто уверена, что и сама бы, скорее всего, не нашла другого выхода.

— Вам не за что просить прощения, док, — тихо сказала я, выравнивая дыхание и укладываясь обратно. — Я ни за что и никогда не хочу возвращаться к капитану. Даже ради выживания.

И это правда. Εдва вздохнув свободно, я предпочту умереть, но не задыхаться бесконечно снова. Неподвижно до этого лежавший Арни перевернулся и, найдя мою руку своей, сжал ее.

— Все будет хорошо, Софи, — едва слышно прошептал он. — Поспи.

Странный звук пробрался в мой тревожный сон, заставляя распахнуть глаза и резко сесть. Впрочем, я тут же об этом пожалела. Шея, спина, поясница, ягодицы, да, черт возьми, каждая мышца в моем теле протестующе взвыла от этого опрометчивого маневра, отчетливо напоминая, что перед вчерашним забегом у меня не было возможности нормально двигаться слишком долго. Снаружи едва начал проникать свет, значит, сейчас очень раннее утро. Мое первое утро на Нью Хоуп!

— Тише, София! — едва слышно прошептал все так же сидящий на посту док. — Не знаю, что у них будет за реакция на испуг.

У них? Я снова прислушалась, как можно аккуратнее придвигаясь к выходу из палатки. Сочное громкое чавканье — вот что это был за странный звук. А еще пофыркивание и протяжное тихое гудение с ритмичным глухим постукиванием. Выглянув из-за плеча неподвижного, как изваяние, Питерса, я застыла на полувдохе, потрясенно глядя на гигантов, с аппетитом поглощавших траву, что после дождя превратилась в густое скопище торчащих прямо округлых бурых палочек. Исполинские живые существа, всего около десятка, словно ожившие каменные валуны, очень медленно двигались между светлых древесных стволов. Огромные зеленовато-коричневые тела, покрытые толстой бугристой кожей, были больше всего похожи на немного сплюснутые с боков цилиндры на коротких толстых колонновидных ногах. То есть относительно всего животного они казались короткими, а я была уверена, что пройду у ближайшего ко мне под животом, не зацепившись макушкой. Спины же этих животных совсем немного не доставали до верхних ветвей здешних деревьев. Треугольные головы размером с одноместный флаер, с лицевой части увенчанные ярко-фиолетовыми наростами, сильно отличающимися насыщенностью цвета и размерами у разных животных, были сейчас низко опущены к земле, а глаза прикрыты складчатыми серыми веками, очевидно, чтобы уберечься от попадания в них этой странной травы, торчащей жесткой щетиной. Широченные и очень длинные серо-розовые языки то и дело показывались из-под их бархатистых на вид губ, обвивались вокруг изрядного размера пучков растительности и со смачным хрустом срывали ее, тут же ловко отправляя в рот. При этом появившийся вчера умопомрачительный корично-грибной запах стал настолько густым и интенсивным, что я ничего не смогла поделать с тем, что мой желудок издал просто зверское громкое урчание. Ближайший к нам гигант замер и вдруг с совершенно противоречащей прежней сонной медлительности стремительностью вскинул свою голову и широко распахнул круглые светло-серые глаза, настороженно уставившись в нашу сторону. Всего пару секунд было у нас на то, чтобы оценить это живое инопланетное великолепие во всей красе, а потом он издал пронзительный и удивительно высокий для такой громадины посвист, и остальные последовали его примеру, настораживаясь и отрываясь от поедания травы. И вслед за этим их тела стали очень быстро бледнеть и спустя какую-то минуту уже походили на некие туманные облака, а потом исчезли. Вот просто только что были многотонные создания из плоти и костей, и вдруг их нет! Послышались удаляющийся треск, грузный топот, влажное чавканье сминаемой травы и фырканье, и очень скоро все стихло.

— Ни черта себе! — пробормотал рядом со мной потрясенный Арни. — Они же просто… Вау-у-у!

— Да уж, потрясающий механизм природного камуфляжа! — согласилась я, ошарашенно моргая. — И сами они просто потрясающие! Но их реакция наводит на мысль, что здесь существует некий хищник, весьма похожий на нас, который способен обратить в бегство подобные громадины. Только от смертельной опасности бегут вот так.

— Или они вроде здоровенных, жутко пугливых кроликов и боятся абсолютно всего! — попытался изобразить оптимизм Штерн, но Питерс покачал головой, явно склоняясь к моей версии.

— Давайте лучше надеяться, что если они и есть, то подальше от нас и интересуются только гигантскими травоядными, пригодными в пищу, а от странных пришельцев предпочтут держаться подальше, — хмурясь, сказал он и вытащил из рюкзака новую порцию стимуляторов, пищевые пластыри для всех и пару батончиков клетчатки для нас с Арни. — Собираемся, ребята, расстояние, которое нам нужно пройти сегодня, легко вам не дастся после вчерашней нагрузки.

— А вдруг они ещё совсем-совсем примитивные, и мы имеем шанс стать для них чем-то вроде божеств! Я бы не отказался! — не унимался Арни, становясь похожим на себя прежнего, что не могло не вызвать у меня улыбку. Я даже незаметно потрогала свои щеки. Сколько я уже не улыбалась? Уже и не вспомню.

— Штерн, чтобы быть настоящим божеством, надо уметь приносить некую благодать и карать. Жестоко. — Джеремая так пристально посмотрел на Арни, что парень даже перестал жевать. — Не буду спрашивать, чем Вы намерены облагодетельствовать дикарей в нашем-то положении, гораздо более мне интересно, готовы ли вы карать тех, кто не согласится с вашим божественным статусом.

Неожиданно в ароматном влажном воздухе этого первозданного леса как будто повеяло стерильно-затхлым духом моей тюрьмы и, судя по помрачневшему лице лингвиста, не мне одной. Стало тоскливо и страшно, и только громкое хлопанье разминаемых с утра крыльев птице-ящеров развеяло это тягостное ощущение. Больше не мешкая, мы тронулись в дальнейший путь.