Галина Чередий - Модификаты [СИ]

— Давай попробуем.

— Погоди, Софи, — притормозил меня Рисве перед выходом из дома и, подхватив с широкой резной лавки широкополую, украшенную орнаментами шляпу, осторожно водрузил ее мне на голову. — Я сделал это для тебя. Ближайшие дни Кугейр станет являть свое лицо каждый день и пребывать с нами все дольше, а твоя кожа не привыкла к его беспощадным ласкам.

Кугейром здесь зовут светило, и это имя означает нечто вроде «дающий и отбирающий».

— Наши ученые были уверены, что ваши небеса всегда скрыты облаками и паровая оболочка планеты непроницаема для прямого излучения звезды. — Мы уже вышли на помост, но еще стояли в тени, падавшей от дома на сваях, а за ее пределами все действительно было залито яркими лучами. Мне пришлось щуриться, глаза никак не хотели привыкать к такой интенсивности света. Неудивительно, ведь я столько месяцев провела при оптимально комфортном корабельном освещении. Да и здесь первое время защитой моему зрению была постоянная плотная облачность.

— Очевидно, мне придется поначалу передвигаться, придерживаясь за тебя, — посетовала я, продолжая упрямо моргать и вытирать набегающие слезы.

— Ты могла бы меня порадовать больше, только если бы сказала, что разрешишь тебя носить, — несмотря на улыбку, Ρисве, похоже, совсем не шутил. — Прежде я так не любил Дни Злого Светила, но теперь, когда ты нуждаешься во мне, им несказанно рад.

— Почему не любил? — спросила, завороженно наблюдая за ватагой разновозрастных длинноволосых мальчишек, с визгом выскочивших из-за деревьев. Заметив нас, они замерли, уставившись блестящими темными глазенками и перешептываясь, но тут Ρисве пронзительно свистнул, и они сорвались с места и унеслись, как стайка заполошных воробьев.

— Надеюсь, тебя не обижает, что все так глазеют, Софи? — спросил он, а когда я покачала головой, ответил на вопрос: — Дни Злого Светила особенные, они разжигают в нас страсти и обнажают потребности плоти, обостряют восприимчивость лойфы. Это время посещения гостий, выбора женщинами своих энгсинов или просто временных спутников для утоления взаимной чувственной жажды. И время самого острого одиночества для меня.

Я едва не спросила, почему так, но вспомнила, что это слишком уж личное и разговор на эту тему может сложиться непредсказуемо.

— То есть, я так понимаю, именно женщины приходят на чужую территорию и… хм… выбирают себе мужчину? — немного озадаченно потерла я подбородок. — И что, избранник должен уйти с ней или она остается?

— Влечение и выбор исключительно обоюдные, Софи. Εсли они настолько сильны, что двое не могут расстаться, когда Кугейр утрачивает свою власть, тогда они между собой решают вопрос, где жить дальше. Ну, а если желания пребывать вместе не рождается из близости, то расходятся. Могут попробовать снова спустя год или же не вернуться друг к другу никогда. В этом только их лойфы — указчики, нет никаких правил.

— Вот, значит, как… а если после их кратковременного общения рождаются дети? Женщины сами растят их?

— Сами? — казалось, мужчина был озадачен. — Детьми Духи нас одаривают, к сожалению, нечасто, Софи, и они радость, забота и ответственность всего народа. Если отец ребенка не выбран женщиной своим энгсином, это не лишает его права заботиться и оберегать свою кровь. Только огромная вина может стать причиной отлучения мужчины от права быть отцом своему потомству. И на моей памяти такого вовсе не случалось.

Любопытные детские мордашки и лохматые макушки опять выглянули из-за белесых стволов, и теперь уже малышня стала посвистывать, дразня Глыбу, а я поняла, что, кажется, немного обвыклась к окружающей яркости.

— Рисве, отведешь меня к Арни и доку? И нам все же нужно поговорить о той опасности, которой являются другие прибывшие с нами с Земли люди.

Легкомысленно хмыкнув, мой проводник спрыгнул с бревенчатого помоста вниз и встал у лестницы, протягивая мне обе руки для опоры.

— Здесь, на сокровенной земле, тебе нет причин их бояться, Софи, — сказал он и тихо, но резко вздохнул, когда наши ладони снова соприкоснулись. Да и мое дыхание прервалось из-за внезапного томительного чувства, что разлилось от места нашего контакта. Это было так странно, и порождало трепет.

— А я не за себя и опасаюсь, — честно призналась я.

— У тебя вообще нет причин для беспокойства. Разве ты не видела, сколь легко избавиться от их назойливого внимания? — уголок его рта вздернулся в самую малость хвастливой усмешке. — Пусть попробуют сунуться снова, и получат такой же прием.

— У них много оружия, и что, если они найдут способ проникнуть сюда и напасть неожиданно?

— Просто перестань волноваться, Софи! Это невозможно! — безапелляционно отмахнулся Рисве, и не подумав обеспокоиться.

— А за пределами сокровенной земли? Вдруг нападению подвергнуться те, кто покинет ее по своим делам?

— Женщины никогда не делают этого без сопровождения Оградителей, а мужчины-охотники слишком опытны и осторожны, чтобы чужаки могли их хотя бы заметить, — пожал плечами он. — Духи всегда защитят тех, кто им угоден, и найдут способ избавиться от плохих людей.

Так неужели все возьмут и закроют глаза на присутствие в их родном мире агрессоров? Станут игнорировать их, позволяя творить все что угодно, пока это никак не задевает быт и интересы местных? Будут только обороняться, если те нападут? Разве это правильно, знать, что где-то близко живет и здравствует некто потенциально опасный и невыносимо гадкий, и ничего не предпринять? Возмущение вспыхнуло во мне и тут же погасло. Да кто я такая, чтобы судить о том, что правильно или нет для этих людей! Εсли их жизненная философия — игнорирование угрозы и уклонение от нее, тотальная защита, а не упреждающее нападение, ради того, чтобы пресечь опасность в будущем, то какое мое право быть возмущенной по этому поводу? Они здесь хозяева, и им лучше знать, что делать и как жить. Следовало честно признаться себе, что под моим беспокойством о других скрывалась эгоистичная жажда отмщения. Идея просто спрятаться в безопасности и отпустить все, продолжить жизнь по новым, предложенным судьбой правилам, и забыть была слишком чужда мне. Или, возможно, слишком нова. Разумом я понимала, что о возвращении на Землю не стоит и мечтать, но для окончательного принятия прошло очень мало времени. И ещё это грызущее понимание, что там, под властью Тюссана и его прихвостней осталось еще много совсем неплохих людей, и черт знает, через какие круги ада заставит их пройти его больной мозг… Но что я-то могла с этим поделать? По здравому размышлению, именно уклонение от конфликтов действительно являлось идеальной линией поведения, потому что случись местным и землянам столкнуться, и пострадают в первую очередь невинные. История всех войн этому подтверждение. Сражаются всегда непосредственно солдаты, командиры большей частью оказываются в стороне. Что же, мне оставалось лишь молиться местным духам о том, чтобы капитан смирился с необходимостью прекратить поиски, а поселенцы однажды нашли способ избавиться от его власти и начать нормальную жизнь. Это, в конце концов, их судьбы. А я? Что буду делать теперь я? Кем буду в этом новом поразительном мире?