Максимилиан Борисов - Приключения Кларенса Хантера [СИ]

— Да, в самом деле, Трофим, — откликнулась с дивана Лилианна Андреевна. — Почему ты игнорировал мои рекомендации по выбору подопытного?

Ученый заерзал на стуле, почесал квадратный подбородок и нехотя ответил:

— Гм… Видишь ли, Хантер слишком неуправляемый и своевольный. Он обычно ведет себя как малолетний хулиган. Вот я и подумал: может, нам удастся хоть так сделать его более… гм… послушным и адекватным? Откуда я знал, что у него такой изощренный разум, и он настолько эффективно подавит машину?

— Я вам больше руки не подам, — спокойно сказала Шейла. — И как теперь вернуть все обратно?

— Никак. Процедура трансмутации необратима. Кроме того, поймать Хантера невозможно: он в любой момент может оказаться в любой точке неисчислимого множества Вселенных. Правда, рано или поздно он вернется сам. И что мы с ним сделаем?

— Может, убьем? — голос Шейлы дрогнул.

Профессор пощелкал клавишами портативного компьютера и сказал:

— Исключено. Хантеру… точнее, Зорану, нипочем ни черные дыры, ни нейтронные звезды. Я занимаюсь вопросом его нейтрализации с того самого момента, как он улетел.

— А почему Кларенс ничего не разрушил?

— Он же не маньяк. Рационалист до мозга костей. Для чего уничтожать просто так? Но какое счастье, что он не умеет созидать. Иначе он такого бы натворил…

— Кларенс никому никогда не причинил вреда, если это не диктовалось необходимостью, — отозвалась Лилианна Андреевна.

— Он же любит все взрывать, — удивилась Шейла.

Главврач улыбнулась:

— Какой ребенок не любит красивых и ярких игрушек? Но Хантер старается делать все так, чтобы никого не задеть. Как-то мы гуляли по городу после дождя… а он собирал с асфальта червяков и улиток, и швырял их в траву!

— Думайте, профессор! — горестно сказала Шейла. — Не может быть, чтобы у него не было ни одной уязвимости! Это же Вы ввергли его в пучину неописуемых страданий! Эх, да что мне говорить…

Невтриносов уткнулся в компьютер. Шейла заскучала, взяла со стола лист бумаги, карандаш и быстро набросала шарж. Профессор с выпирающей вперед непропорциональной челюстью и зубами вампира поворачивал выключатель диковинной установки с надписью «Машина Судного дня».

Закончив с карикатурой, Шейла нарисовала портрет Лилианны Андреевны в образе фэнтезийной герцогини.

Наконец, тяжко вздохнув, она тщательно изобразила Хантера в полный рост. С дымящимся пулеметом наперевес, в зеркальных очках Кларенс, ехидно улыбаясь, швырял в реку осколочную гранату. В очках Шейла пририсовала его собственное уменьшенное отражение в реке, в очках того, маленького Кларенса, еще одно отражение. Последний Хантер получился, как маленькая черточка.

Внезапно кто-то дотронулся до плеча. Шейла вздрогнула.

— Вот это талант! — восхитилась Лилианна Андреевна. — А мы ни сном, ни духом. Для чего ты пошла в десантники? Могла бы дарить людям радость и красоту!

— Зачем мне рутина? — вздохнула Шейла. — Я выбрала романтику. Как и Хантер.

— Кто бы его спросил, когда он выбирал, — задумчиво откликнулся ученый и бегло проглядел рисунки.

— Недурно, очень недурно, — рассеянно сказал профессор и вновь «ушел» в компьютер.

Внезапно Невтриносов подскочил на стуле. Он схватил портрет Кларенса, несколько минут всматривался и прошептал:

— Рекурсия!

Ученый несколько минут терзал компьютер и, наконец, сказал:

— Мозг Зорана не имеет ограничителей. Его можно перегрузить, ударив по единственному слабому звену — стыку машины и человеческого разума. Но Хантер погибнет. У него больше нет человеческого тела.

— Это будет его выбор, — твердо сказала Шейла, вынула нож и провела лезвием по тыльной стороне ладони. На пол закапала кровь.

Лилианна Андреевна залила алеющую на загорелой руке рану медицинским клеем.

— Обещайте, что не будете меня воскрешать, — сказала Шейла.

— Что? — воскликнул профессор. — Ты влюбилась в Кларенса, что ли?

— Нет, конечно. Он мне даже не нравится — злой, ехидный и противный. Сама не знаю, почему привязалась. Может, по приказу командующего? Но я не хочу больше смотреть на этот цирк уродов. И когда умрет Хантер, умру и я. Обещаете?

— Да, — серьезно сказала Лилианна Андреевна. — Обещаю, девочка моя. Пусть это и противоречит медицинской этике.

— Я тебе не девочка! — закричала Шейла, уткнулась носом в подушку и зарыдала, словно студентка-первокурсница, а не ветеран Десантного Корпуса.

— Ты знаешь, Трофим, — сказала Лилианна Андреевна и села рядом с Шейлой, обняв ее за плечи. — Слезы бывают разные. От этих мне страшно.

— Мне тоже, — вздохнул ученый. — Но нам остается только ждать, пока Зоран вернется.

— А если он не… — всхлипнула Шейла.

— Обязательно вернется, — сказал ученый. — У него, кроме нас, никого нет. Во всех Вселенных.

Лилианна Андреевна села на диван и положила голову Шейлы себе на колени. Та уже взяла себя в руки, она лежала неподвижно, уставившись в потолок. Врач гладила ее стриженые по уставу волосы.

Внезапно кабинет залило голубоватым светом. Что-то вспыхнуло, грохнуло, пронеслась жаркая волна воздуха, и стулья разлетелись в щепки. У стены, печально поводя из стороны в сторону птичьей головой, стоял Зоран.

— Я могу тебе помочь, — профессор встал и прошел к двери. — Но ты умрешь. Выбирай.

— Лучше смерть, чем… лялямба, — провизжал Зоран.

Шейла дотронулась до холодной металлической оболочки, в глазах ее вновь стояли слезы. Зоран наклонил голову, пытаясь не снести притолоку, и вышел вслед за ученым. Лилианна Андреевна взяла Шейлу под руку и повела ее в лабораторию…

Профессор включил генераторы силовых полей и два параллельных друг другу абсолютных зеркала повисли над полом. Ученый заглянул в бесконечный коридор, удовлетворенно хмыкнул и произнес:

— Готово. Мы не ограничены даже скоростью света. Вам есть что сказать?

— Прощай, Хантер, — печально ответила Шейла. — Не буду говорить банальщину вроде «нам было хорошо вместе…»

— По-моему… ты это… уже сказала, — простонал Зоран.

Шейла не смогла сдержать улыбки.

— Узнаю тебя, мой друг. Пока. Мы еще увидимся.

Зоран встал за сверкающей неподвижной поверхностью и уставился в черный провал.

— Теперь попробуй внимательно разглядеть свои отражения во всех диапазонах, — сказал профессор.

Глаза Зорана вспыхнули кровавым огнем. Несколько секунд они ярко тлели, точно два раскаленных угля и медленно погасли. Серебристая птица покачнулась и рухнула ничком прямо сквозь силовое поле. По несокрушимой оболочке зазмеились голубоватые молнии. Шейла провела ножом по горлу и, обливаясь кровью, беззвучно опустилась на пол…

Бесчисленные отражения заполонили разум, перегружая все новые и новые участки электронного мозга. Одна за другой отказали системы. Вышла из строя стабилизация, и пол встал вертикально. Выключилось зрение, мир заполонила непроглядная тьма. Последними сдались энергоблоки, высвобождая накопленные тераватты и петаджоули. Импульс невообразимой мощности вырвался на свободу, сокрушая пространство и время, переводя реальность на другую ветку…