Ларри Нивен - Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца [сборник, litres]

Нет, лучше об этом забыть. Двигаться прямо к стене кольца, не пытаясь заниматься исследованиями. Они и так уже проделали путь, равный полудюжине земных экваторов, – и, воистину по закону Финейгла, сколько же всего обнаружили!

Странные формы жизни (пока что безобидные).

Подсолнечники (сразу же вспомнился окутанный ярким пламенем Говорящий и его вой в интеркоме).

Летучие города (рухнувшие себе на погибель).

Брандашмыги (умные и опасные; наверняка такими же они были и здесь – брандашмыги никогда не менялись).

А смерть? Смерть везде и всюду была одной и той же.

Они вновь облетели замок кругом в поисках входа. Перед ними проплывали окна всех форм и размеров – прямоугольные, восьмиугольные, выпуклые, толстые панели в полу, – но все оказались закрыты. Они нашли причал для летающих машин с большой дверью в виде подвесного моста, игравшей роль посадочного пандуса, но, как и подобает подвесному мосту, дверь была поднята и заперта. Им встретился также винтовой эскалатор высотой в пару сотен футов, свисавший подобно пружине с нижней оконечности замка. Конец его обрывался в пустоту – некая сила искорежила его, оставив ободранные балки и сломанные ступени. Наверху имелась дверь – естественно, тоже закрытая.

– Да пошло оно все к Финейглу! – рассердилась Тила. – Я сейчас окно протараню!

– Стой! – приказал Луис, надеясь, что она послушается. – Говорящий, воспользуйся дезинтегратором. Открой нам проход.

В льющемся из большого панорамного окна свете Говорящий снял с плеча шанцевый инструмент Поработителей.

Свойства дезинтегратора были хорошо знакомы Луису. Попадавшие под его луч переменной ширины объекты внезапно обретали положительный заряд, которого вполне хватало, чтобы разорвать их на части. Кукольники добавили к нему второй, параллельный луч, чтобы нейтрализовать заряд протонов. Луис не пользовался вторым лучом, когда копал яму на поле подсолнечников, и знал, что без него можно обойтись и сейчас.

Ему следовало догадаться, что Говорящий все равно использует оба.

Две точки на большом восьмиугольном окне, разделенные расстоянием в несколько дюймов, получили противоположный заряд, и между ними возникла разница потенциалов.

Ослепительная вспышка заставила Луиса зажмуриться, из глаз потекли слезы. Раздался громовой удар, показавшийся оглушительным даже сквозь силовое поле, и в наступившей гробовой тишине Луис почувствовал, как на его шее, плечах и тыльной стороне ладоней оседают похожие на песок частицы.

– Надо было сначала его испытать, – сказал он, не открывая глаз.

– Отлично сработано. Он нам еще пригодится.

– Поздравляю. Только не направляй его на папочку, а то папочка рассердится.

– Луис, оставь свои дурацкие замечания.

Наконец вновь обретя способность видеть, Луис обнаружил, что он сам и скутер усыпаны миллионами мельчайших стеклянных осколков. Вероятно, силовое поле задержало частицы, а затем пропустило их, и они осели на каждой горизонтальной поверхности.

Тила уже вплывала в пещеру величиной с танцевальный зал. Остальные последовали за ней.

Луис постепенно просыпался. Чувствовал он себя превосходно. Он лежал на собственной руке, на мягкой поверхности. Рука затекла.

Перевернувшись на спину, Ву открыл глаза.

Он лежал в постели, глядя в высокий белый потолок. В ребра ему что-то упиралось – как выяснилось, ступня Тилы.

Ну да, конечно. Вчера вечером они нашли эту кровать размером с миниатюрное поле для гольфа в огромной спальне, там, где в обычном замке располагался бы подвал.

К тому времени они успели обнаружить и другие чудеса.

Замок действительно оказался замком, а не просто шикарным отелем. Банкетный зал с панорамным окном пятидесятифутовой высоты поражал сам по себе, но стоявшие в нем столы окружали возвышение, на котором расположился еще один стол в форме кольца, а в его центре – изящное кресло с высокой спинкой размером с трон. Поэкспериментировав, Тила выяснила, как заставить кресло подняться на половину высоты до потолка и как активировать микрофон, усиливавший голос сидевшего в нем до громогласного рева. Кресло могло вращаться, и вместе с ним поворачивалась висевшая над ним скульптура из натянутой проволоки. Очень легкая, почти не занимавшая места, она казалась некоей абстракцией, пока Тила не начала ее вертеть, и тогда стало ясно, что это портрет.

Скульптура изображала голову лысого мужчины.

Был ли это местный житель, принадлежавший к сообществу, члены которого брили лица и скальпы? Или представитель некоей иной расы с противоположной стороны кольца?

Этого можно было никогда и не узнать. Но лицо скопировали с человеческого – худощавое, с правильными чертами. Лицо того, кто привык повелевать.

Глядя в потолок, Луис вновь вспомнил то лицо с повелительными морщинками вокруг рта и глаз, которые художнику каким-то образом удалось воплотить в проволочной сетке.

Все указывало на то, что когда-то здесь располагалась резиденция правительства – трон, банкетный зал, уникальные окна, сам летучий замок с независимым источником энергии. Но решающим аргументом для Луиса Ву стало именно то лицо.

Они обошли весь замок. Повсюду встречались роскошно украшенные, прекрасно спроектированные лестницы, только все неподвижные. Не было ни эскалаторов, ни лифтов, ни движущихся дорожек, – возможно, когда-то лестницы перемещались сами.

В итоге исследователи направились в нижнюю часть замка, поскольку так было проще, чем взбираться наверх, и обнаружили там спальню.

После бесчисленных ночей, когда приходилось спать в седлах скутеров и заниматься любовью во время недолгих посадок, кровать, которую увидели Луис Ву и Тила, неудержимо потянула их к себе. Говорящий же продолжил обследовать замок в одиночестве.

Пока оставалось неизвестным, что ему удалось найти.

Луис приподнялся на локте. Затекшая рука постепенно оживала, и он старался ею не трясти. Со спальными панелями такого никогда не бывало, но, невмирс… это хоть какая-то постель…

Стеклянная стена спальни выходила на высохший бассейн. Заключенный между стеклянными стенами и полом, на Луиса таращился пустыми глазницами в похожем на ложку черепе белый скелет злопастного брандашмыга.

За противоположной стеной, столь же прозрачной, открывался вид на город с высоты тысячи футов.

Трижды перевернувшись со спины на живот, Луис скатился с края кровати. Мягкий пол был устлан меховым ковром, по структуре и цвету удивительно напоминавшим бороду туземца. Прошлепав босиком к окну, Луис выглянул наружу.

(Что-то мелькнуло в поле его зрения, словно мелкая помеха на экране стереовизора. Он предпочел не обращать на нее внимания, хотя она его и раздражала.)