Пол Макоули - Сады Солнца

Они вышли на платформу в месте пересечения двух подвесных дорожек. Лок хватал ртом воздух, сердце бешено колотилось. Он предложил остановиться и передохнуть. Он провел слишком много времени при нулевой гравитации и прогуливал занятия на центрифуге в спортзале. Лок подумал, что с таким обессилевшим телом вряд ли сможет ходить по Земле на своих двоих.

Платформа висела между тремя высокими соснами. Верхушки деревьев вокруг сияли в ярком свете огромных люстр, свисающих из центра купола. Кластер куполов, образующих Камелот, от края до края заполнял лес модифицированных баньянов вперемежку с соснами и гигантскими секвойями. По рядам толстых сучьев были проложены улицы, дома и мастерские связывала густая сеть мостков, канатных дорог и веревок. Постройки лепились спиралями к стволам или свисали с ветвей, будто диковинные фрукты. Чудесный лесной город при низкой гравитации – зеленый, тихий, первобытный.

– Оставленные Авернус сады – это эксперименты. Игрушки, – заметил Лок. – Нет смысла грабить их ради пары тривиальных модификаций и новшеств. Это как разбить яйцо Фаберже ради продажи нескольких камешков с него. Не то чтобы Хон-Оуэн была против разбивания шедевров ради вытаскивания пары безделушек. Этим она и оправдывает свое хобби, за счет этого и выживает и делается полезной всякому начальству. Но работает она не ради того.

– Но если ты скажешь полковнику, чем она занимается, разве не станешь полезным для него? – спросила Невес.

– А какой мне с того прок? Люди вроде Фаустино Маларте не заработали свою власть и потому отправляют ее запугиванием и унижением. Они не представляют, как мыслят другие. Маларте и иже с ним совершенно не понимают дальних и обречены рано или поздно допустить чудовищный промах, который поставит под угрозу все, чего мы добились здесь. Думаю, тебе стоит остаться в городе на то время, пока я завезу Берри к матери. Стоило бы выяснить, как Маларте отправляет добычу на Землю.

– Сэр, вы планируете стереть его в порошок?

– Разумеется, нет! Для меня открыто выступать против него – самоубийство. Он – хозяин целой луны и к тому же принадлежит к верхнему ряду семейства Пессанья. Нет, капитан, я хочу всего лишь информации. Этого-то люди вроде полковника и не понимают. Им невдомек, насколько важна информация.

Кабина модуля – фуллереновая сфера, закрепленная на двигательной платформе, клаустрофобически тесная клетка без места для сидений или кушеток. Лок встал рядом с пилотом, Берри втиснулся за ним, все трое упакованные в скафандры с прикрученными шлемами и перевязанные страховочными ремнями. Хлипкое суденышко взмыло над Мимасом, описало над ним полкруга и отключило двигатель, выйдя на нужную траекторию.

Маленькая луна – шар из грязного льда около четырехсот километров диаметром, промерзший до самого силикатного ядра вскоре после образования. Древнюю, никогда не знавшую тектонических движений поверхность хаотично издырявили, переворотили кратеры всевозможных размеров – словно внезапно окаменело кипящее море. Лок выглянул в щелевидное окно. Казалось, модуль падает с огромного обрыва, сложенного бледными скалами, испещренными случайной мешаниной черных полумесяцев, расколов и пробоин: косых теней от глыб и булыжников, от кратерных стен. Тени, будто звери в засаде, таились и за кратером, и внутри.

Лок приклеил себе пластырь с дозой местного «умного» наркотика, пандорфа, перед тем как напялить скафандр. Наркотик посоветовал Йота Макдональд. Наркотик был чище и эффективнее любого армейского средства, которым пользовались в старые добрые дни перед войной для организации мозговых штурмов при разработке политических и экономических сценариев для правительственных комиссий. Вещество обострило восприятие, ускорило мысли, позволило видеть с кристальной нечеловеческой ясностью – важная способность, которая поможет совладать со Шри Хон-Оуэн. У наркотика был также и полезный побочный эффект: он заменял обычный страх перед путешествием в крошечной скорлупке среди смертоносной пустоты спокойным отстраненным интересом к проплывающим за окном пейзажам.

За изгибом горизонта встали ряды горных хребтов – край кратера Хершеля, окаймленного чередой концентрических горных цепей. Кратер насчитывал сто тридцать километров в диаметре – треть размера всего Мимаса – и произошел от столкновения, едва не уничтожившего маленькую луну. Модуль пролетел мимо изломанных террас, ступенями поднимающихся от изъязвленного кратерного дна. Спустя тридцать километров показался пик в центре кратера. Глухо забурчали маневровые движки, отключились, модуль развернулся двигателем вниз, тот глухо и мощно бухнул, погасив остатки скорости, и Лок снова увидел пейзаж – модуль плыл боком мимо западных склонов центрального пика, усыпанных глыбами полей, чернильных каньонных зигзагов и разломов, плыл к широкой полке, где маяк сверкал красным глазом среди монохромных панорам. Снова чихнули маневровые движки – финальная коррекция, – тени кинулись навстречу, тряхнуло так, что лязгнули челюсти, – и модуль приземлился на край посадочной платформы размером с футбольное поле. Рядом стоял похожий на черепаху шаттл с намалеванным на боку флагом Великой Бразилии. Перед полетом капитан Невес ввела мальчику транквилизатор, но не рассчитала дозу. Берри оставался почти в коматозном состоянии. Потребовались соединенные усилия пилота и Лока, чтобы пропихнуть мальчика в крохотный люк. Снаружи ожидал посланец от команды Хон-Оуэн, резковатый юноша по имени Антонио Мария Родригес, облаченный в девственно-белый скафандр. Антонио помог отнести Берри к волокуше, оставленной на размеченной дорожке у края посадочной платформы, и повез Лока и мальчика к длинному склону, прорезанному разломами, исходящими от подножия мощной стены утесов высотой больше километра. Дорожка спустилась в расщелину и закончилась у исхоженной утоптанной насыпи перед большим матовым куполом у подножия отвесной стены водяного льда, твердого, как гранит.

Двое взрослых стащили мальчишку с волокуши и привели к овальному люку шлюза у основания купола. За шлюзом оказалась загроможденная прихожая со шкафчиками, рядами скафандров у стен и ширмой на застежках. Видимость обеспечивали несколько светящихся палочек, воткнутых наобум в обшитый пенополиуретаном потолок. В их зеленом зыбком свете, словно пробивающемся сквозь толщу воды, Лок и Антонио Мария Родригес разделись сами и раздели Берри, оставшись в тонких комбинезонах, совсем не защищающих от лютого, словно в морозильнике скотобойни, холода. Мальчик сонно улыбнулся и спросил, поедут ли они снова кататься.

– Сперва нужно поговорить с твоей матерью, – сказал Лок.