Джеймс Кори - Игры Немезиды

– Прекрасно, мистер Камал, – улыбнулся Смит. – Я думал о том, как стану объяснять Авасарале тот факт, что мы бросили единственного надежного свидетеля по «Пелле», но ваш вариант мне больше по душе. Вводите курс и сообщите конвою ООН, что мы меняем планы.

– Есть сэр!

Когда дверь в каюту закрылась, Алекс обернулся к Бобби.

– Извини.

– Не надо, – сказала она, – мне ведь тоже хочется ее спасти.

– А если там корабль, набитый солдатами?

– Я не прочь прогулять свой костюмчик, – усмехнулась Бобби. – Даже приятно будет.

На составление оптимального курса и передачу полетного плана конвою ООН ушло несколько минут. После этого Алекс записал сообщение для Холдена:

– Ну вот, капитан. Мы летим к ней, но осторожно. Долетим, присмотримся хорошенько и, если что-то нас насторожит, стыковаться не будем. А ты пока скажи тому своему пилоту, что кто вторым придет к точке рандеву, ставит другому пиво.

Даже постоянное ускорение в одну g давалась ей нелегко.

Неотступная тяжесть двух g была медленной пыткой. Боль начиналась с нытья в коленях и пояснице, но скоро становилась острой, словно в суставы втыкали иглы. Наоми проверяла «Четземоку» по частям: проходила одну палубу и ложилась, дожидаясь, пока спадет боль, потом спускалась к следующей. Кисти рук и ступни болели сильнее, хотя отек уменьшался. Кашель не проходил, но и не усиливался.

Первым разочарованием стала отключенная автоматика управления. Наоми перепробовала несколько паролей: «Свободный Флот», «Марко Великий», «Филип» – но даже если один и подошел, не было надежды, что они отключили биометрический контроль допуска.

Шкафы у люка стояли открытые настежь и пустые. К трем оставшимся скафандрам с ранцами не было батарей и баллонов. Забрали и неприкосновенный запас. Наоми ждала, что из мастерской унесли инструменты, но оказалось, что там нет даже стеллажей, ящиков из шкафов и светодиодок из настенных светильников. Все амортизаторы вспороли, вывернув гель и прокладки на пол. Система подачи противоперегрузочного коктейля и емкости для него тоже исчезли. Вода осталась только в маневровых двигателях – чтобы можно было выбросить ее в виде перегретого пара из сопел на верхней стороне корабля. Из и ищи остались объедки в утилизаторах, еще не переработанные во что-нибудь питательное. По всем палубам висел запах плесневелого тряпья и гари, так что регенераторы воздуха, вероятно, работали без фильтров.

Наоми легла на палубу, опустив голову на руки и закрыв глаза. Корабль этот строился в расчете на «раз использовать, списать и получить страховку». Его трудовая жизнь начиналась с пренебрежения, а закончилась мародерством. Выдрали и вынесли даже панели и мониторы. Пожалуй, подарок Филипу в любом случае вышел бы дерьмовый. Палуба под ней дрожала – работающий двигатель вызывал резонанс по всему корпусу, а погасить его было нечем. Дышать становилось все труднее: перегрузка добавилась к последствиям прыжка в пустоте, после которого поврежденные легкие наполнились жидкостью.

Никакой это не корабль. Нечего даже мысленно называть его кораблем. Это бомба. Это то, что она когда-то сотворила с «Августином Гамаррой» и с тех пор носила на себе, как камень на шее. Джим знал, какие люди попадали на водовозы вроде «Кентербери». Он говаривал, что у каждого были причины там оказаться. И корабль, который она хотела подарить сыну, не без причины ободрали донага и запрограммировали на то, чтобы убивать. Убивать не только ее, но и каждого, кто окажется рядом. Были причины. Хотя если бы Наоми разрядила бомбу и устранила угрозу, то еще могла бы вернуться на Цереру, туда, где все началось. В мастерской должен найтись какой-нибудь лаз. В любой мастерской есть выход в кормовой отсек.

Наоми протянула руки – только это были не ее руки. Она заснула и увидела сон. Заставила себя открыть глаза и с замученным всхлипом перевернулась на спину.

Ясно. Если перестать двигаться – заснешь. Хорошо, что она об этом знает. Наоми села, прислонилась затылком к стене. После отоспится. На том свете. А еще лучше – когда окажется где-то, где можно будет расслабиться. Она ухмыльнулась самой себе. Расслабиться. Хорошая мысль. Не попробовать ли ее для разнообразия? Она крепко сжала кулаки. Все суставы завопили от боли, но, когда она разжала пальцы, стало легче. Может, это следовало понимать метафорически.

Надо установить приоритеты. Сил не так уж много. Если цепляться за каждую пришедшую в голову идею, запросто измотаешь себя, так ничего и не добившись. Ей необходима вода и пища, и еще нужно проверить снабжение воздухом. И обязательно предупредить всех, кто попытается ее спасти: «Не приближаться!» Сперва она разрядит ловушку. Либо сбросит стержень, либо заменит драйвера копией, не несущей смертоносного кода.

И все это надо успеть до того, как корабль взорвется. При двух g. Без инструментов, без доступа к управлению. Или… не так? С доступом к управлению будет сложно, но какие-то инструменты она наверняка сумеет смастерить. В скафандрах нет питания и баллонов, зато есть застежки и скелет. Из-под ткани наверняка удастся наковырять проволоки. Пожалуй, найдется и чем резать. А подойдут ли застежки шлема вместо зажимов и клемм? Может быть.

Даже если так, что ей это дает?

– Больше, чем есть сейчас, – вслух сказала она.

Голос отдался эхом в пустом помещении.

Хорошо. Шаг первый – сделать инструменты. Шаг второй – сбросить стержень реактора. Она поднялась и тяжелым шагом двинулась в кладовую перед шлюзом.

Через пять часов она стояла на тесной машинной палубе, вручную герметизируя люк. Из двух скафандров она взяла все – теперь у нее был нищенский, очень ограниченный набор инструментов. С управлением ничего сделать не удалось. Можно разыгрывать крысу в ящике, а можно двинуться в обход. В конце концов, все управление подключено к механике, а до механизмов – некоторых – Наоми сумела бы добраться.

Между обшивками был вакуум, и она не слишком полагалась на герметичность наружного слоя. Один скафандр без баллона позволял дышать пять минут, а установив рацию на пассивный режим, она услышала слабейшее эхо собственного голоса: остаточный заряд проводки позволял принять ложное сообщение.

Шлюз перед ремонтным люком снесли, но Наоми могла превратить в шлюз всю машинную палубу. Запечатать люк, ведущий к другим частям корабля, и взломать крышку, отгораживающую пространства между обшивками. Наоми отвела себе две минуты на то, чтобы отыскать кое-что полезное: ретранслятор, испортив который она заставит систему отключить двигатель; провода системы связи; незащищенную плату, подсоединенную к компьютеру, – и еще две на возвращение. Тридцать секунд, чтобы закрыть и загерметизировать ремонтный люк и вскрыть люк машинного отделения. На каждом этапе она потеряет много воздуха, но это будет всего лишь потеря воздуха.