Джеймс Кори - Игры Немезиды

Чего Холден не знал – нет, не так, знал, но не оценил, – так это количества проходящих сквозь кольца кораблей и разбросанности новых планет. В полном списке Моники числилось более пятисот отслеженных переходов. Многие корабли были еще меньше «Росинанта» и держались группами, предъявляя права на новые неизвестные миры или присоединяясь к недавно основанным поселениям на каких-нибудь «Парижах», «Ныо-Марсах» или «Фирдоуси». Другие были побольше – настоящие колонизаторские суда, обеспеченные не хуже тех, что несколько поколений назад доставляли человечество к Луне, Марсу, спутникам Юпитера.

Первый из пропавших назывался «Сигюн» – переоборудованный водовоз не многим новее «Кентербери». За ним исчез «Просторы Шотландии» – крошечный межастероидный прыгун, который пришлось выпотрошить, чтобы освободить место для эпштейновского двигателя втрое мощнее, чем могло понадобиться кораблику такого размера. «Рабиа Балхи», которую Холден уже видел, была лучше других подготовлена к переходу, но оказалась не первой и не последней из пропавших. Перебирая названия, Холден записывал типы и профили исчезнувших кораблей для передачи Алексу. «Пау Кант» мог быть любым из них.

В исчезновениях прослеживалась еще одна закономерность. Все они приходились на периоды самого плотного движения, когда внимание станции «Медина» распределялось между пятью или шестью кораблями. А после перехода исчезнувшего корабля – что тоже было любопытно – Кольцо выдавало не всплеск излучения, а внезапное изменение в фоновом уровне. При других переходах такого как будто не наблюдалось. Моника видела в этом доказательство жуткой и непостижимой деятельности чужой техники. Холдену с учетом всего, что удалось узнать, это представлялось, скорее, глюком на месте подчищенных данных. Вроде «потери» контейнера, в котором вывезли Монику или бесследного исчезновения похитителей в мужской уборной. Вероятно, кто-то пытался скрыть возвращение «пропавших» кораблей из-за Кольца. Если такой же сбой выдавали датчики колец, ведущих в родную систему человечества…

– Холден?

Помещение, принадлежащее службе безопасности, сейчас пустовало. Фред освободил его специально для Холдена, превратив в центр закрытого расследования с целью установить объем инфильтрации. Безопасники не обрадовались изгнанию из собственных кабинетов, но возмущаться никто не стал. По крайней мерс вслух.

Фред стоял под арочной дверью в комнату для допросов. Он был в отлично скроенном штатском костюме. Седая щетина словно припорошила ему щеки и подбородок, а желтые, как старая слоновая кость, белки глаз покраснели от усталости. Впрочем, держался он, как всегда, прямо и с такой твердостью, о какую рискуешь расшибить лоб.

– Есть новости? – спросил его Холден.

– Я побеседовал с очень старым знакомым. Ужасно неудобны эти разговоры с запаздыванием сигнала, зато… Теперь я лучше представляю, что искать. По крайней мере, с чего начать.

– Ты ему доверяешь?

Фред устало улыбнулся.

– Если Андерсон Доуз против меня, не стоит и рыпаться.

– Понятно, – сказал Холден. – Так с чего же начнем?

– Можно тебя на пару минут? – Фред кивнул в сторону допросной.

– Собираешься меня допросить?

– Нет, использовать как декорацию для маленькой постановки.

– Серьезно?

– Если сработает, это сэкономит нам время.

Холден встал.

– А если нет?

– То не сэкономит.

– Тоже неплохо.

В допросной было голо, холодно и неуютно. Привинченный к полу стальной стол разделял единственную табуретку и три стула с гелевыми сиденьями. На одном уже сидела Моника. Порез у нее на щеке затянулся – остался только длинный красный рубец. Без косметики журналистка выглядела жестче. И старше. Ей это шло. Фред указал Холдену на стул с другой стороны, а сам сел посередине.

– Вы просто сидите с серьезным видом, а говорить буду я, – предупредил он.

Холден поймал взгляд Моники и вопросительно поднял бровь: «Что такое?»

«Думаю, сейчас узнаем», – улыбнулась она в ответ.

Дверь открылась и вошла Драммер. За ней шел Сакаи. Взгляд главного инженера метнулся от Холдена к Монике и обратно. Драммер усадила его на табуретку.

– Спасибо, – поблагодарил ее Фред.

Драммер кивнула и, печатая шаг, вышла за дверь. Может, злилась, что ее не допустили к допросу. Может, дело было в другом. Холден сейчас хорошо понимал, как легко дойти до настоящей паранойи.

Фред вздохнул и заговорил голосом, теплым и мягким, как фланель:

– Так. Думаю, ты понимаешь, в чем дело.

Сакаи открыл и закрыл рот. А потом с него словно упала маска. Лицо застыло в идеальной, жгучей ненависти.

– Знаешь что… – процедил он. – Пошел ты!

Фред не шевельнулся и глазом не моргнул. Он как будто и не услышал этих слов. Сакаи стиснул зубы и угрюмо замолчал. Наконец напряжение стало нестерпимым.

– Вы, наглые засранцы-земляне! Все вы такие! Явились в Пояс, чтобы вести жалких тонконожек к спасению? Вот что вы о себе воображаете? Вы хоть замечаете, как сморите на нас сверху вниз? Вы все. Все ! Сучьи земляне, не нужны вы Поясу. Без вас спасемся, а вы за это заплатите своими задницами, понял!

Грудь Холдену обожгло гневом. Но голос Фреда остался спокойным и мягким:

– Как я понял, вы обвиняете меня в том, что я с Земли. Я правильно понял?

Сакаи откинулся назад так, что чуть не упал с табурета, но удержал равновесие, отвернулся и плюнул на пол. Фред подождал, но на этот раз молчание затянулось. Через несколько минут Фред пожал плечами и, вздохнув, встал. Наклонившись через стол, он ударил Сакаи – таким простым, скучным движением, что Холден вздрогнул только после того, как инженер упал на пол. На губе у него выступила кровь.

– Я отдал свою жизнь и жизни людей, которые значат для меня много больше твоей, ради защиты Пояса, – прорычал Фред, – и не в настроении слушать, как возомнивший о себе сраный террорист с этим спорит.

– Я тебя не боюсь, – заявил Сакаи таким голосом, что Холдену стало ясно – он насмерть перепуган.

Холдену и самому было не по себе. Ему случалось видеть Фреда сердитым, но раскаленная добела ярость, которую тот излучал сейчас, была совсем другого порядка. Его застывший взгляд казался взглядом человека, возглавляющего войска, убийцы тысяч людей. Взгляд убийцы. Под этим беспощадным взглядом Сакаи сжался, как от удара.

– Драммер!

Та вошла. Удивление, если и было, не отразилось на ее лице. Фред на нее не смотрел.

– Это дерьмо поместите в камеру. В одиночную, и смотрите, чтобы воды и концентрата ему хватало для жизни. Никому не входить, не выходить. А для меня срочно подготовить полный отчет его активности на станции. С кем говорил, с кем обменивался сообщениями. Как часто опорожнялся. Все пропустить через аналитическую программу.