Оливер Леоненко - Оскорбление

— Эй, — Ш-Телл указывала на центральный выступ. — Похоже, это еще не конец!

Ник едва не вывихнул шею, спеша посмотреть на световой столб.

Откуда-то сверху неторопливо спускался крохотный шарик голубого света.

— Что? Опять? — безнадежно поинтересовался Ник то ли у пространства, то ли у Оскорбителей.

Однако капля синего света не походила на предыдущие символы, что были показаны пленникам. Описывая плавную спираль, она приближалась к выступу. Замерла на высоте в половину человеческого роста — гоблину, соответственно, по грудь.

Синий шарик дрогнул. Из него протянулись несколько изломанных веточек света. Заклубились, сплелись в ветвистое кольцо пульсирующего свечения.

— А это что значит? — Ш-Телл осторожно протянула четырехпалую кисть к кружку света. Тот угас, прежде чем она его коснулась.

Каят хмыкнул-кашлянул.

— На их кольцеобразные корабли вроде не похоже… — пробормотал он задумчиво. — Хотя кто знает.

Сверху выплыл еще один шарик, в точности похожий на предыдущий. Спустился по спирали, завис над выступом. Расплылся в ветвистый клубок, рассыпался на несколько светящихся спиралей. Спирали разлетелись в стороны, угасли.

Новая синяя сфера. Эта вспухла уже целым облаком сияния. Несколько секунд над выступом царила вакханалия из колец, спиралей и клубков света, затем осталось несколько неподвижно висящих ветвистых конструкций. Между ними метались по повторяющимся траекториям три или четыре крохотных спирали.

Мигнуло красным. Пространство над выступом очистилось. Не считая очередного шарика — но тот на сей раз не торопился ни во что превращаться. Просто висел напротив Ника, бросая на всю троицу пленников слабые отсветы.

— Ну и? — нетерпеливо бросила гоблинша.

Ник протянул руку. Шар совершенно не ощущался на ощупь — пальцы Ника прошли сквозь него, как было и с предыдущими голограммами. Однако, когда тот разжал руку — светящаяся точка двинулась вместе с ладонью, будто приклеенная. За ней потянулась крохотная полоска света.

От неожиданности Ник разжал ладонь. Брызнул свет. Шарик превратился в синее облачко, вскипевшее и тут же ставшее спиралью. Спираль вознеслась обратно к потолку — и исчезла бесследно.

Со знакомым еле различимым хлопком пол вспучился чашей-цветком. Заполненным "пластиковой кашей", как Ник про себя звал единственное блюдо в их немудреном меню.

— Если ты что-то сделал правильно… — неуверенно сказала гоблинша.

— То я и представления не имею, что, — продолжил за нее Ник. Мрачно посмотрел на подачку.

— Ешьте сами, — махнул он рукой, откидываясь на стену и разглядывая космический пейзаж. Корабль снова качнуло, и из-под темной трубы, по которой они мчались, на секунду вынырнула удаляющаяся полоса оранжево-голубого огня с бегущими по ней тусклыми волнами. Поверхность голубого светила кипела и переливалась ярко-белыми сварочными разводами. Шерсть гоблинов сверкала, будто Ник был заперт с парочкой ходячих новогодних елок.

***

В лучах фар навстречу колонне неслась лента асфальта. По одну сторону мелькали эллинги складов и лапы кран-балок. По другую — тянулась обнесенная поверху колючей проволокой сборная стена, над которой высились караульные вышки и горели прожекторы.

Званцев, не отрываясь от руля, покосился влево, быстро сосчитав количество часовых на вышках. Десять человек на пяти вышках. Как и ожидалось. Уильямс опасался, что базу могут перевести на усиленный режим — тогда они рисковали столкнуться с проблемами. Но, похоже, тревогу поднимать никто не спешил.

Вся лихорадочная спешка последней недели была нацелена, как теперь понимал Званцев, именно на сохранение секретности. Сперва "ар-эйч" выдернули с фронта и три дня гоняли на наскоро возведенном в самарской степи макете под руководством неулыбчивого консультанта из "зеленых беретов". Дату, место и суть операции майор Уильямс старательно прятал за умолчаниями. Затем их по воздуху перебросили на авианосец, где отряд еще сутки маялся от безделья. Без подробностей, но им все же раскрыли суть предстоящей операции — и от таких новостей у отряда дружно отвисли челюсти, а кубрик авианосца заполнился русским матом. Потом была торопливая переброска "Чинуком" на американскую базу — с которой они выехали час назад.

Над головой горело зарево городских огней. Первые бомбардировки породили волну паники, и из крупных городов потянулись вереницы машин беженцев — столь же быстро сошедшие на нет. Даже кабинет министров предпочитал заседать в Белом Доме — оставшемся, невзирая на россыпь воронок на месте мемориала Вашингтона, официальной резиденцией правительства и президента (хотя последний все же, как говорили, большую часть времени проводил в бункере где-то на просторах Орегона). Что уж там — если развалины Берлина или Сан-Паулу и по сей день оставались выжжеными пустошами, то довоенная радиофобия американцев как-то незаметно уступила место доблестному пофигизму, и руины Нью-Йорка неторопливо дезактивировались, сносились и заселялись по новой.

— Как себя чувствуете в нашей форме? — нарушил вдруг молчание Уильямс.

— Будто вернулся в прошлое, — усмехнулся Званцев. Похоже, "зеленый берет" завел разговор не болтовни ради, а подводя его к какому-то важному для него вопросу.

— То есть?

— Я начинал в десанте. Давно, еще летехой.

— А в спецвойсках как очутились?

— Наша часть была под Магнитогорском, когда все началось. Мне везло. Уцелел там, где многие — нет. На меня обратили внимание, предложили перевод.

— Понятно. В Неваде тоже было жарковато, — Уильямс перевел взгляд на забор. — Слушайте. Я знаю, на что вы, "ар-эйч", способны. Но тут — не Сибирь и не Англия. Вся вина этих парней в том, что они на очень неудобном нам месте в цепочке.

— Я не хочу, чтобы кто-то из моих людей схлопотал пулю в живот из-за лишнего гуманизма, — с прохладцей проговорил Званцев. Формально они с майором были равны в званиях, но командовать операцией доверили ему, а не Уильямсу.

— Я не прошу вас идти с голыми руками на автоматы, — отрезал Уильямс. — Просто, если сможете обойтись без стрельбы — постарайтесь, хорошо?

Званцев перевел взгляд на темнокожее лицо "зеленого берета". Представил себе, каково было бы ему на месте американца.

— Сделаем, что сможем. Что должны, — уточнил он.

— Благодарю. Сьезд в сорока метрах по курсу, — сменил тему Уильямс.

Званцев и сам видел металлические ворота базы. Колонна грузовиков сьехала с шоссе, сбавив ход, прошуршала колесами до самого забора.

— И последнее, — вновь заговорил "зеленый берет". — Когда будем вести переговоры — постарайтесь сохранять молчание. Ваш акцент может выдать нас с потрохами.