Оливер Леоненко - Оскорбление

Полторы минуты. Второй морпех последовал за Дэвидом, выйдя из-за опрокинутого стола — Званцев и верить боялся своей удаче.

Он подался вперед, вызывающе уставился в глаза американца. Возможно, это было слишком нагло — выведенный из себя враг мог и нажать на спусковой крючок — но Званцев понадеялся на дисциплинированность противника. По крайней мере, приказа стрелять в заложников Сойер пока не давал.

Секунды три длился поединок взглядов — а затем Званцев вздрогнул и опустил глаза. Пошатнувшись, привалился к спинке соседнего кресла.

— Сука, — выдохнул он. (одна минута!) Плечи спецназовца опустились, выдавая усталость, измотанность и череду бессонных ночей. Жест был совершенно естественным для безоружного человека перед стволом автомата.

Нацеленного теперь на сантиметр левее туловища Званцева.

Изо всех сил выбросившего ногу вперед.

Морпех подавился собственным воплем. Согнулся, падая на пол и хватаясь за колено. Второй пинок — и отброшенный автомат летит по полу в сторону второго охранника.

— Бл…!

Обивка кресел летит клочьями. Званцев рванулся, пропуская очередь над собой, бицепс ожгло. Кувырок — и плечо Званцева подшибло ноги врага. Второй морпех, автомат и глобдефкомовец покатились по ковру.

Рефлексы сработали. Званцев уже был на ногах. И противник — тоже, в полуметре напротив. Мелькнула подхваченная М-16 — и приклад врезался в грудь майора.

Секунды растянулись. Паркет ударил в спину. Дуло автомата глянуло в лицо. Вспышка, нестерпимо яркая, будто разряд лазера "тарелки", пробилась через толстые занавеси, зайчиком коснулась глаз морпеха.

Званцев скрутился змеей, пытаясь вывернуться из-под прицела. Дуло дернулось вверх, выстрел ушел опасно близко к визжащим заложникам. Сержант ослепленно хлопал глазами. Окно вдавилось внутрь мешаниной из стекла, бархата и автоматного ствола.

Морпеха отшвырнуло на стену с половиной лица. Следующим движением черная фигура вогнала очередь в воющего и ползущего к оружию Дэвида. Одним прыжком очутилась у двери. Второй черный силуэт коршуном завис над бомбой. Блеснула сталь, в темпе автоматного огня залязгали кусачки.

Ямамовец на долю секунды высунулся в проем и за нее же — втянулся обратно. Что-то коротко бросил на иврите.

Его напарник разогнулся, так же коротко ответил. Снизу доносилась яростная стрельба, несколько раз пол вздрогнул от гранатного разрыва. Званцева вздернули на ноги, и он ощутил, как касается запястий холодное лезвие.

— Долбодятел, — процедил стрелок, окинув майора холодным взглядом. И, уже на английском, — Сэр! Берите автомат и наблюдайте за правым коридором!

— Почему долбодятел? — поинтересовался майор, подхватывая оружие одного из охранников.

— Э… — услышав знакомую речь, ямамовец вздрогнул. — От б… Виноват, господин майор.

— Накласть, — Званцев прижался к косяку, наблюдая краем глаза за дальней половиной коридора. — Русские?

— Мама репатриант, — пробурчал сапер Лерхера, рассекая путы на руках британских солдат. — По израильским меркам таки да, русские. Пока не началось — ежегодно летал к родне в РФ. А почему вы спрашиваете?

— Из любопытства, — Званцев не сводил глаз с угла коридора, стараясь не думать о четырех минах за спиной. — Так долбодятлом-то за что?

— Вам, товарищ майор, что велели делать? — мрачно спросил второй штурмовик. — Отвлечь? Так и отвлекали бы, а не устраивали здесь шоу со стрельбой по кун-фу панде!

Все опять случилось слишком неожиданно. Званцев смотрел в другую сторону, и, когда обернулся — трое в американской форме уже поливали огнем вход на лестницу. Один выхватил гранату, размахнулся — и рухнул под выстрелами еврея и Званцева сразу. Лестничный пролет скрылся в облаках пыли и известки. Секунду спустя раздался приглушенный гул, и из пыли, грохоча, выступил "рефаим".

Боец ЯМАМ что-то торопливо выкрикнул. Ответ был искажен динамиками. От поступи бронекомплексов сотрогался пол. Четыре громоздких доспеха протопали мимо двери, последовал короткий обмен репликами — и ямамовец обернулся к Званцеву.

— Ведите заложников в холл, там вас примут, — велел он. — Коридор чистый. Бегом!

Светомаскировка ушла в прошлое уже лет семь как, когда стало ясно, что пришельцы не собираются продолжать массированные бомбардировки. А если и соберутся — темнота на городских улицах не слишком им помешает. За окном простиралось море городских огней, летающим блюдцем поднимался подсвеченный купол уцелевшего мемориала Джефферсона.

Убранство номера отеля не слишком уступало разгромленному посольству. Званцев понятия не имел, как договаривалось руководство ГлобДефКома с менеджерами "Хилтона". Наверное, полюбовно — все же с началом войны гостиничный бизнес сделался не таким прибыльным делом, и элитная гостиница редко заполнялась хотя бы наполовину. Так что Званцева сотоварищи могли запихнуть в роскошные номера чисто под горячую руку. А может, просто поставили директорат перед фактом. Честно говоря, ему было наплевать.

Командный состав оперативной группы "RadHard", как уже года два отряд был известен за пределами официальных документов, сидел в номере и снимал стресс коньяком. Потому что его сочли достойным компромиссом между водкой и виски. И потому что две бутылки коньяка оказались единственным содержимым бара в номере.

Только что проснувшийся и принявший доклад от Осипова Званцев поборол желание провести пальцем по свежему шву. Шрам от чипа обещал остаться на всю жизнь.

Тэсс, забравшаяся с ногами на двуспальную кровать, задумчиво изучала ночное небо через стакан с янтарным содержимым.

— Когда начался штурм… — протянула она. — Мне показалось — я видела "тарелку".

— Над посольством? — вскинулся Уильямс, по-прежнему представлявший в благородном собрании армию Соединенных Штатов.

— Да. Точно над двориком. Точно не уверена — наблюдала за выходом на крышу. Она шла почти вертикально вверх, похоже, из внутреннего двора. Засекла случайно, не рискнула отвлекаться.

Осипов поморщился.

— Они видят наши перемещения, как на ладони. Наверное, уже прикидывают, как обратить в свою пользу вашингтонские разборки.

Званцев покосился в ночное небо. Вздрогнул, задев повязкой на плече за спинку кресла.

— Мы у них как на ладони с самого начала войны, — напомнил он. — Хотели бы…

Осипов не стал отрицать очевидное. Поднял стакан.

— За победу.

Звякнули стаканы. Словно дождавшись, в дверь вежливо постучали.

"Ар-эйч" поднялись на ноги.

— Сидите, сидите, — успокаивающе проговорил Лерхер. — Считайте, мы тут неофициально. Поэтому можете не козырять, тем более, что мы не числимся в организационных структурах ГлобДефКома.