Оливер Леоненко - Оскорбление

Далеко внизу проступает бриллиантовый кристаллик. Движительная нить натянулась как струна, указывая прочь от звезды в черноту космоса. Ее поверхность уже не черная — рдеет тускло-багровым и инфракрасным. Покачиваясь, словно маятник, сверкающая точка зонда отражает бело-голубое сияние фотосферы. Концевое оперение зонда утратило свое изящество, превратившись в сплавленный и корчащийся клубок. Неторопливо зонд восходит над диском, догоняя сферу, от которой отделился не так давно.

Одна из шпаг чуть вскидывается, беря прицел с учетом упреждения. Нить конвульсивно дергается, зонд уходит в сторону, и первый снаряд проходит мимо. Второй разделяется на многочисленные осколки — и раскаленная нить лопается, перерубленная в четырех местах сразу. Звездное притяжение изгибает траекторию зонда-предателя, уводя его с курса сферы. Теперь доворачивается рентгеновский кинжал — и лишь рассеивающееся облачко металлического пара проплывает внизу под боевым роем.

— Вероятность ошибки?

— Не имеет значения. Без установления стабильного канала с Архивом все усилия не имеют значения. Голод силен.

Еще два зонда восходят позади боевого роя. Теперь их маневры уклонения более совершенны, и ближайшей шпаге требуется пять выстрелов для уверенного перехвата. Кинжалы методично испепеляют обломки жертв, не давая зондам шанса на сближение с целью.

Теперь — четыре мишени. Рой перестраивается, готовясь встречать атаку. Однако зонды не торопятся под обстрел. Четыре синих искорки, качающиеся в пустоте на огненных нитях, подрагивают, сближаются — и внезапно приходят во вращение. Неторопливо касаются друг друга, захлестываются, скручиваются. Четыре голубых семечка сталкиваются…

И к сфере устремляется огненная стрела. То, что было четырьмя нитями, превратилось в плетеный конус, из которого вырывается плазменная струя. Корпуса зондов сливаются в цельную друзу, нацеленную чуть ниже мишени. Импровизированная ракета Алчности движется куда быстрее ставших ее частью зондов.

Но не быстрее вольфрам-алюминиевых стрел. Залп трех шпаг сразу разрывает друзу на горсть игольчатых обломков. Самые крупные из осколков еще сохраняют самостоятельность — дергаются, выгибаются, пытаются отрастить движительный хвост, дотянуться до шпаг сквозь сотни километров вакуума. Точно нацеленные импульсы гамма- и рентген-излучения пресекают эти попытки.

— Тактические схемы Алчности эволюционируют. Увеличение степени опасности. Оценка эволюционного роста стремления к самосохранению пересмотрена в сторону увеличения.

Насмешка.

— Любая из жертв способна оскорбить болезненней. Так ли сильна Алчность? Уменьшение, не увеличение опасности.

Предостережение.

— Сенсоры исследовали элементный состав зондов-предателей, услышали обрывки данных, уловили отклик жалующихся теней Алчности. Не преобразование, но воспроизводство зондов, идентичных по форме внедренным. Алчность сильна и быстро учится. Рекомендовано сохранение осторожности.

Гнев.

— Время оскорблять, кровные братья! Время вернуть оскорбления породившей и обрекшей нас Алчности!

Тридцать два зонда вырываются из светлого тумана. Вспыхивают обратные дюзы кинжалов. Оперенные клинки набирают орбитальную скорость, удерживаясь между основным роем и атакующими. Град когерентных импульсов пронизывает космос в обоих направлениях, высокочастотным лазерам вторят рельсовые ускорители. Удар антипротонного молота испаряет сразу десяток нападавших. Перестрелка длится восемь секунд.

Раздражение.

— Голод силен. Наблюдается неоправданный расход энергии. Наблюдается неоправданный риск.

Возражение.

— Алчность расходует ресурсы, расходует когнитивную мощность, снижает свою способность сопротивляться эрозии. Допущение — некоторые зонды не подверглись разрушающему копированию, продолжают внедрение в инкапсулированные слои конструкции. Обмен оскорблениями увеличивает шансы на успех.

Аккреционный диск рушится в себя. Дуги ударных волн бегут по его поверхности, обе звезды скрываются в голубой вспышке. Над белым карликом вздымаются столбы огня — не ядерного пламени, всего лишь разогретого ударом о фотосферу газа. Стая торопливо набирает высоту, удаляясь от края плазменного облака.

Это была не обычная вспышка из тех, что ежемесячно освещали двойную систему. Белый карлик жадно поглощал вещество своего холодного собрата, но не успевал переварить все захваченное. Аккреционный диск раздувался и вытягивался, накапливая массу и угловой момент вращения. В какой-то момент времени он стал слишком велик, чтобы на него не действовали приливные силы со стороны тусклой звезды — и вся масса накопившегося водорода, взбаламученного гравитацией, обрушилась внутрь себя.

Удар все еще был недостаточно силен, чтобы привести к ядерной катастрофе. Но и супервспышки оказалось достаточно. Сенсоры захлебнулись в электромагнитном вопле, и даже боевой рой был вынужден увеличить высоту своей орбиты, когда от края диска к нему потянулись жадные лапы рассеянных протуберанцев. Сами по себе опасности не представлявшие — водоворот медленно схлопывался внутрь. Но — раскалялся в ходе процесса. Опалял обшивку шпаг и кинжалов, бросал на зеркальную поверхность сферы огненные отсветы.

Еще одна гроздь зондов рванулась вверх из раскаленного водородно-гелиевого облака. Их нейрометаллическая обшивка кипела и оплавлялась, но они продолжали подъем — соединяясь между собой, чтобы восполнить убыль массы, умело комбинируя световое давление, взаимодействие плазменных потоков с создаваемыми движительным хвостом полями, и старую добрую ракетную тягу. Лишь полпроцента начальной массы достигло необходимой скорости, выйдя на вытянутую эллиптическую орбиту.

Орбита была не самой энергетически выгодной для зондов-предателей. Направленная против вектора движения запустившей их конструкции, она вынуждала их сперва гасить стартовую скорость, прежде чем приступить к разгону. А еще она описывала петлю между аккреционным потоком и неторопливо сокращающимся диском — так, что испаряющийся посланец Алчности оказался скрыт в потоках горячего водорода почти до пересечения своего курса с орбитой стаи.

Уже привычное включение двигателей отклонило стаю от струи светлого тумана, на этой высоте — золотого от сияния звезды-компаньона. Боевой рой держался чуть ниже, и ему приходилось дорабатывать двигателями куда чаще. Когда из газовой струи вырвалась яркая искра догорающей ракеты — ближайшая к нему шпага не успела развернуть ускоритель достаточно быстро.

— Мы оскорблены, кровные братья!

Не успели среагировать и кинжалы. Их первая стена полусферой охватывала стаю, вторая — ромбовидным строем висела под развернутыми для маневра шпагами. Несколько истребителей рванулись наперерез ракете, непрерывно стреляя — но та уже рассыпалась роем голубых искр.