Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Он вернулся к каналу и рядам колонн Барейса. Жёны Лота…[75]

На газоне у канала сидели кучки празднующих, и их тени удлинялись в предвечернем свете. Зрелище казалось несколько зловещим, и Фрэнк повернулся, не зная, куда идти. Ему не нравился весь этот итог. Казалось, все закончилось, работа выполнена, но, как выяснилось, все было лишено смысла. И так получалось всегда.

Под одним из великолепнейших офисных зданий в Нидердорфе стояла группа землян. Среди них был Энди Янс.

Раз Энн довольна, значит, Янс должен пылать гневом. Фрэнк подошёл к нему, чтобы в этом убедиться.

Энди увидел его, и на мгновение его лицо замерло.

— Фрэнк Чалмерс, — проговорил он. — А тебя что сюда принесло?

Он говорил обходительным тоном, но во взгляде не было доброжелательности и даже ощущалась прохлада. Да, он рассержен. Фрэнк, с каждой секундой чувствуя себя лучше, сказал:

— Просто гуляю, Энди, разгоняю кровь. А ты чего здесь?

После едва заметного колебания Янс ответил:

— Мы ищем место под офис. — Он проследил, как Фрэнк переваривал такое заявление. На его лице появилась улыбка, и теперь было видно, что она неподдельна. Он продолжил: — Это мои друзья из Эфиопии, из Аддис-Абебы. Мы подумываем перевести туда главную контору в следующем году. И тогда… — Его улыбка стала шире, несомненно, в ответ на наблюдаемые им изменения в лице Фрэнка, которое, по ощущениям самого Чалмерса, каменело, начиная ото лба. — …Нам придётся многое обсудить.

≈ * ≈

Аль-Кахира. Так называется Марс на арабском, малайском и индонезийском языках. Последние два переняли это название из первого, и, если взглянуть на карту мира, можно увидеть, как сильно распространилась и религия, исповедуемая арабами. Да, в своё время у арабов была целая империя, и, подобно другим империям, после падения она переживала долгий период полураспада.

Арабы, живущие за пределами Аравии, называются маджари, а те, которые прилетели на Марс, — кахирскими маджари. Прибыв сюда, многие из них начали скитаться по Великой Северной равнине (они прозвали её «Северная бадя») и Большому Уступу. Большинство этих кочевников были бедуинами и путешествовали караванами, упрямо воссоздавая жизнь, исчезнувшую на Земле. Они, люди, прожившие всю жизнь в городе, попадая на Марс, начинали ездить на марсоходах и устраиваться под шатрами. Свои непрекращающиеся путешествия они оправдывали поиском металлов, занятиями ареологией и торговлей, но было очевидно, что важнее всего для них — путешествия, которые, по сути, они считали самой жизнью.

Спустя месяц после того, как был подписан договор, Фрэнк Чалмерс присоединился к каравану Зейка Тукана. Случилось это северной осенью М-года 15-го (в июле 2057-го). Они долго странствовали по рваным склонам Большого Уступа. Он улучшал свои навыки в арабском и помогал им вести горные работы и метеорологические наблюдения. Караван состоял из настоящих бедуинов из Авлад Али, побережья Египта к западу от дельты Нила. Они жили к северу от области, которую египетское правительство назвало проектом «Новая долина», — после того как в водоносном слое грунта нашли нефть в количестве, равноценном количеству воды, которая протекает в Ниле за тысячу лет. Даже до того, как открыли геронтологическую терапию, в Египте остро стояла проблема перенаселения; 96 процентов территории составляла пустыня, а 99 процентов населения проживало в долине Нила. Так что толпы, переселенные в Новую долину, задавили числом бедуинов и их особенную культуру. Бедуины даже не называли себя египтянами и считали нильских египтян мягкотелыми и безнравственными, но это не мешало последним заполонить север страны от Новой долины до Авлад Али. Бедуины из других арабских стран поддерживали эти подавленные поселения своих соплеменников, и, когда Лига арабских государств присоединилась к марсианской программе и купила места на многоразовом шаттле сообщением Земля — Марс, они попросили правительство Египта отдать предпочтение западным бедуинам. Оно отозвалось на эту просьбу и очистило регион от хлопотного национального меньшинства. Так бедуины оказались на Марсе и пустились в странствие по обернувшей полпланеты северной пустыне.

Наблюдения за погодой пробудили во Фрэнке такой интерес к климатологии, какого прежде не удавалось вызвать никакой научной болтовне. Погода на Уступе часто бывала суровой, катабатические ветры неслись вниз по склонам и сталкивались с пассатами, приводя к мощным и быстрым красным торнадо или атакам песчаного града. Этим летом атмосферное давление достигало порядка 130 миллибар, и атмосфера состояла на 80 процентов из диоксида углерода, на 10 — из кислорода, а остальное — в основном из азота, выделяемого новым видом растений. Пока было неясно, смогут ли они добиться того, чтобы содержание кислорода и других газов превысило CO 2, но до сих пор Сакса, похоже, удовлетворял ход процесса. В ветреный день на Уступе, конечно, становилось очевидно, что атмосфера утолщалась: в ней появлялась реальная тяжесть, песок взметался вверх, а днём теперь становилось темнее, когда небо принимало цвет корки на ране. Фрэнк однажды зафиксировал скорость катабатического ветра — 600 километров в час; хорошо, что, когда он дул, все сидели в марсоходах.

Караван представлял собой мобильную горнодобывающую бригаду. По всему Марсу обнаруживались залежи металлов и рудосодержащих минералов, но арабские изыскатели занимались поиском сульфидов, которых было совсем чуть-чуть на Большом Уступе и прямо под ним. Большинство этих отложений были сосредоточены вместе, и общее их количество не оправдывало применения традиционных методов добычи, поэтому арабы выполняли извлечение и обработку ископаемых новаторскими методами, изменив для этой цели строительные машины и исследовательские марсоходы. Получившиеся в итоге машины были крупными, сегментированными и сильно похожими на насекомых, словно вышедшими из кошмара механика. Эти создания бороздили Большой Уступ широкими караванами, ищущими участки поверхности со слоистыми медными отложениями, предпочитая те, где наблюдалось высокое содержание тетраэдрита или халькозита, что позволяло им получить из такой руды не только медь, но и серебро. Обнаружив подобное месторождение, они останавливались и начинали так называемый сбор.

При этом исследовательские марсоходы ездили далеко вперёд по Уступу, где проводили в экспедициях от недели до десяти дней, следуя старым течениям и ущельям. Когда Фрэнк прибыл к ним, Зейк поприветствовал его и предложил выбирать любую работу, какая понравится, и Чалмерс, взяв один из исследовательских марсоходов, выехал в одиночную экспедицию. Ему предстояло провести там неделю, медленно плетясь с включенным автоматическим поиском, поглядывая на сейсмограф, пробоотборники и метеорологические приборы, которые, как им и полагалось, наблюдали за небом.