Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Кирпичи легко красятся, — сказал Аркадий. — Добавьте оксид марганца из плавленого магния и получится чисто белый кирпич. Добавьте угля, оставшегося с процесса Боша, и будет чёрный. Если менять содержание оксидов железа, можно получить любой оттенок красного, даже совсем багряный. Для жёлтого добавьте серы. Должно что-то быть и для зелёного и голубого. Я не знаю, но Спенсер может сказать наверняка. Может, какой-нибудь полимер на основе серы, не знаю. Но ярко-зелёный чудесно бы смотрелся на такой красной местности. Небо придаст ему тёмный оттенок, но он все равно останется зелёным и будет бросаться в глаза. А потом, когда у вас будут все эти цветные кирпичи, вы сможете выкладывать из них стены, как мозаику. Каждый может выбрать себе стену и сделать из неё что захочет. Все заводы в Алхимическом квартале похожи то ли на дворовые туалеты, то ли на выброшенные банки из-под сардин. Если обложить их кирпичом, это обеспечит им изоляцию, так что на это есть хорошая практичная причина, хотя, сказать по правде, не менее важно, чтобы они хорошо выглядели, чтобы было по-домашнему. Я уже достаточно пожил в стране, где все думали только о практической пользе. Мы должны показать, что здесь мы ценим нечто большее, правда?

— Что бы мы ни сделали со строениями, — остро заметила Майя, — земля вокруг них все равно будет будто вспаханной.

— Но не обязательно! Смотри, когда закончим со строительством, будет очень возможно вот что. Вернуть землю в её исходное состояние, а потом разбросать по поверхности камни, как будто это естественная равнина. Пылевые бури довольно быстро нанесут мелких частиц, и вскоре, если люди будут ходить по тропам, а транспорт ездить по дорожкам и трекам, это будет выглядеть, как обычная земля, тут и там занятая сооружениями с цветной мозаикой, стеклянными куполами с зеленью под ними, дорогами, выложенными жёлтым кирпичом, и всяким тому подобным. Конечно, мы должны это сделать! Это же нужно для души! Не скажу, что это следовало сделать раньше, ведь требовалось наладить инфраструктуру, а это всегда происходит в беспорядке. Но теперь мы готовы заняться искусством архитектуры, проникнуться его духом.

Он развёл руки в стороны, внезапно остановился и выпучил глаза, увидев сомневающиеся взгляды в скафандрах, находившихся перед ним.

— Ну как, идея же, а?

Да, думала Надя, с интересом осматриваясь вокруг и пытаясь все это представить. Может быть, занявшись таким делом, ей удастся вновь получать удовольствие от работы, как раньше? Может быть, тогда и Энн начнёт видеть все по-другому?

— Опять идеи Аркадия, — недовольно заметила Майя тем же вечером в бассейне. — Как раз то, что нам нужно.

— Но идеи же хорошие, — заметила Надя. Она вышла, ополоснулась в душе и надела рубашку.

Ещё позже ночью она снова встретила Аркадия и повела его в северо-западную угловую комнату в Андерхилле, в которой оставила стены необлицованными, чтобы можно было показать ему элементы конструкции.

— Весьма изящно, — сказал он, проведя рукой по кирпичам. — Правда, Надя, весь Андерхилл великолепен. Здесь везде видна твоя рука.

Довольная собой, она подошла к экрану и вывела на него проект, который разрабатывала для более крупного жилого комплекса. Три ряда сводчатых отсеков, выложенных под землёй, прямо в стене очень глубокой траншеи, а на противоположной стене — зеркала, чтобы направлять в комнаты солнечный свет… Аркадий кивал, улыбался, указывал на экран, задавал вопросы и делал предложения:

— Аркада между комнатами и стеной траншеи добавит открытого пространства. И каждый этаж должен располагаться немного в глубине по отношению к нижнему, чтобы с каждого балкона просматривалась аркада…

— Да, это, пожалуй, возможно…

И они стали водить пальцами по экрану компьютера, на ходу меняя архитектурный облик комплекса.

Позже они прогуливались по крытому атриуму. Над ними были раскинуты высокие кроны чёрного бамбука; растения по-прежнему стояли в горшках — почва ещё была не готова. Было тихо и темно.

— Пожалуй, всю эту площадь можно опустить на один этаж, — мягко заметил Аркадий. — Прорубить окна и двери в твои подземные своды и тем самым их осветить.

Надя кивнула.

— Мы думали об этом и собираемся сделать, но для того, чтобы вынести столько земли через шлюзы, нужно много времени. — Она посмотрела на него. — Но что же это с нами, Аркадий? Ты пока говоришь только об инфраструктуре. Я-то думала, что облагораживание этих зданий — далеко не самое важное в твоём списке заданий.

Аркадий усмехнулся.

— Ну, может, все, что более важно, уже сделано.

— Что? Я слышу это от самого Аркадия Николаевича?

— Ну, знаешь ли… Я не жалуюсь только ради того, чтобы жаловаться, мисс Девятипалая. И то, как здесь все развивается, очень близко к тому, к чему я призывал, когда мы сюда летели. Настолько близко, что жаловаться попросту глупо.

— Я вынуждена признать, ты меня удивил.

— Правда? А ты вспомни, как вы здесь все вместе работали этот год?

— Пол года.

Он рассмеялся.

— Полгода. И все это время у нас не было настоящих лидеров. Те ночные собрания, где каждому давалось слово, где вся группа решала, что нужно сделать в первую очередь, — вот как все должно быть устроено. И никто не тратит время попусту на покупки-продажи, потому что здесь нет рынка. Все в равной степени принадлежит каждому. Но при этом никто не может использовать то, что у нас есть, потому что это некому продать на стороне. Это в высшей степени коммунальное общество, демократическая группа. Один за всех и все за одного.

Надя вздохнула.

— Кое-что изменилось, Аркадий. Теперь это не так. И постоянно меняется ещё сильнее. Так что долго это не продлится.

— Почему ты так говоришь?! — воскликнул он. — Это продлится, если мы сами так решим.

Она скептически на него посмотрела.

— Сам знаешь, это не так просто.

— Ну ладно. Не просто. Но это в наших силах!

— Может, и так, — она снова вздохнула, думая о Майе и Фрэнке, о Филлис, Саксе и Энн. — У нас тут целая куча разногласий.

— Это ничего, если мы договоримся придерживаться определённых основ.

Она покачала головой и почесала свой шрам пальцами другой руки. Недостающий палец зудел, и внезапно на неё накатило уныние. Над головой, по скрытым за ними звёздам, угадывались длинные бамбуковые листья, походившие на палочки гигантских бацилл. Они шли по дорожке между лотками с рассадой. Аркадий взял её изувеченную руку и вглядывался в шрам до тех пор, пока ей не сделалось от этого неуютно, она попыталась убрать руку. Но он подтянул её поближе и поцеловал основание безымянного пальца.

— У вас сильные руки, мисс Девятипалая.

— Были, до этого, — ответила она, сжала кулак и выставила его перед собой.