Ким Робинсон - Аврора

Разведчики бродили, пошатываясь от задувающего ветра, который теперь был хорошо заметен благодаря летающим брызгам и неспокойной водной поверхности. Волны разбивались о берег одна за другой и рассеивались, оставляя за собой пенные следы. От утеса их воды расходились дугами, врезавшимися затем в волны, наступающие следом; и когда они сталкивались, вверх взмывали целые струи брызг, и их относило в сторону берега. Вид был величественный, насыщенный, яркий, подвижный и, как было слышно благодаря внутришлемным наушникам, сопровождался чрезвычайно громким шумом. Здесь и сейчас Аврора ревела, завывала, грохотала, вопила и свистела.

Одного из разведчиков все это так восхитило, что он очутился на четвереньках, потом, вернув равновесие, кое-как поднялся и, выпростав руки в стороны, чтобы не завалиться вновь, отошел на четыре или пять шагов. Это вызвало всеобщий смех.

Если такой ветер будет всегда, то еще неизвестно, чего смогут добиться на такой луне, заметила Фрея Бадиму. И добавила, что это в ней скорее беспокоился призрак Деви, чем она сама. Самой-то ей хотелось поскорее спуститься на поверхность и тоже почувствовать этот ветер.

На Авроре тем временем начали свою работу роботы-строители. Медленный закат уступал место ночи, освещенной светом возрастающей E, всегда находившейся в зените. Свет E рассеивался, превращаясь в нечто напоминающее легкую белую дымку, сквозь которую, как выяснили поселенцы, все было прекрасно видно. Само небо не чернело, а скорее искрилось фиолетово-синим, усеянным лишь малым числом звезд.

Гренландский долерит был жесткий и однообразный, без особых полезных минералов, которые им еще предстояло поискать. Однако пока приходилось иметь дело с долеритом. Строительная техника грохотала, отрезая долеритовые блоки от краев грабенов и складывая из них ветрозащитную стену, чтобы сберечь свои посадочные модули. Шум алмазных режущих дисков не стихал почти ни на минуту. Тем временем из использованного долерита извлекался алюминий – его там содержалось около полупроцента. Затем различные автоматизированные устройства производили из этого алюминия листы кровли, балки и прочее. Несколько автоэкскаваторов были установлены для разработки грабенов и гравитационного болида, залегающего ниже, в надежде обнаружить железную руду. Но в общем и целом, пока не было обнаружено участков с другим минералогическим составом, им предстояло использовать в качестве основного металла алюминий.

Аврора обладала сильным магнитным полем, от 0,2 до 0,6 Гаусса, и этого, вместе с ее атмосферой, было достаточно для защиты от ультрафиолетового излучения Тау Кита. Так что в этом отношении поверхность была защищена хорошо и, в общем, служила благоприятной средой, если только не считать ветров. Каждый день разведчики, возвращаясь, возбужденно рассказывали об их силе, а один, по имени Хенбиш, как-то и вовсе пришел со сломанной при падении рукой.

– Некоторые уже начинают ненавидеть этот ветер, – заметил Юэн Фрее во время одного из их звонков. – В нем ничего ужасного нет, но он такой неприятный…

– Боятся? – спросила Фрея. – Выглядит-то там все страшно.

– Боятся Авроры? Нет, конечно. Вообще нет. Я имею в виду, она надирает нам иногда задницы, но испуганным никто не ходит.

– Там никто не сойдет с ума и не вернется на корабль, чтобы начать на всех кидаться?

– Нет! – Юэн рассмеялся. – Никто даже не захочет возвращаться. Слишком уж тут интересно. Это вам всем нужно сюда спуститься!

– Мы хотим! Я хочу!

– Ну, новые жилища уже почти готовы. Вам тут понравится. Ветер – это лишь малая часть всего, что тут есть. Меня самого он забавляет.

Но для большинства ветер представлял трудности, и это становилось все более очевидно.

Рассвет на Авроре наступал медленно, а спустя четыре дня месяц достигал своего пика. В этот период полумесяц E сужался до щепки, сверкающей в ярко-синем небе, а потом пламенеющий диск Тау Кита, поднимаясь, смыкался на этой освещенной стороне E. В какой-то момент звезда подбиралась к E так близко, что на нее нельзя было смотреть без защищающих глаза фильтров.

А поскольку Аврора двигалась по орбите вокруг E почти в плоскости эклиптики Тау Кита, и сама E тоже была очень близка к этой плоскости, и Гренландия находилась чуть севернее экватора Авроры, и E была значительно крупнее Авроры, и между ними было достаточно небольшое расстояние, то в середине месячной длительности дня наступало полное затмение. И уже приближалось первое. Шел день 170055-й, A0.15.

Солнце находилось почти в самом зените, освещенный полумесяц планеты E – совсем рядом с ним. Большинство поселенцев вышли, чтобы за этим наблюдать. Стоя на собственных коротких тенях, они настроили фильтры на максимум и смотрели вверх. Некоторые, чтобы не напрягать шею, даже лежали на земле.

Та сторона E, которая вот-вот должна была врезаться в диск Тау Кита, наконец, стала темнеть, как только Тау Кита коснулась ее края. E рядом с ней была еще видна – вдвое крупнее, чем Тау Кита, она заслоняла немалый круг звездного неба. По тому, как медленно двигалось солнце, было очевидно, что затмение собиралось продлиться несколько часов.

Темный круг E постепенно стал заходить на меньшего размера круг Тау Кита, светящий очень ярко, какой фильтр ни применить, хотя в большинстве случаев казался сияющим апельсином или желтым мячиком, испещренным множеством солнечных пятен. Медленно, медленно диск солнца скрылся за широкой дугой E. Для завершения затмения понадобилось больше двух часов. К этому времени наблюдатели сидели или лежали, общаясь между собой. Они напоминали друг другу, что на Земле казалось, будто Солнце и Луна одного размера, что было невероятным совпадением, означавшим, что при некоторых затмениях солнечная корона, казалось, опоясывала заслоняющую ее Луну, придавая темному кругу кольцевое свечение. А при других затмениях, то ли более распространенных, то ли нет – они не смогли вспомнить, – Луна закрывала Солнце полностью, но лишь ненадолго, при этом они были одного размера, но Солнце двигалось в восемнадцать раз быстрее, чем сейчас Тау Кита.

Здесь же, на Авроре, движение при первом наблюдаемом затмении Тау Кита происходило медленно, величественно, и, возможно, поэтому оказывало более сильное, более глубокое воздействие. Все думали, что так и есть. E постепенно скрыла бо́льшую часть Тау Кита, и все потемнело, даже сам диск E, который освещался за счет Авроры, теперь погрузившейся в растущую тень E. Свет Тау Кита, отражавшийся от Авроры и попадающий на E, а потом отражавшийся от E и возвращающийся на Аврору, потерял почти всю свою силу. Наблюдатели восторгались идеей двойного отражения, что проделывали некоторые фотоны.