Виталий Астапенков - Марс. Книга 2 [СИ]

Даша положила голову мне на плечо и смежила веки. Леннарт удивлённо покосился на неё и улыбнулся. Я вытянул левую руку и обнял девушку, устраивая поудобнее. Донёсшийся сзади неразборчивый шепоток дал понять, что наши действия не остались незамеченными. Даша чуть поёрзала и сказала, не открывая глаз:

— Я всё слышу. — После чего притихла.

Кар миновал последние здания, пару длинных грузовых терминалов, отделённых от коттеджей широкой полосой — будущими лесопосадками, и нырнул в бескрайние поля марпоники, сменив яркий искусственный свет на усыпанное огоньками звёзд небо. Внутри купола было тепло и уютно. Чуть слышный гул двигателя и мерное покачивание машины убаюкивали; хотелось закрыть глаза и последовать примеру Даши, сладко посапывающей на моём плече.

Почему бы и нет?

Но едва я прикрыл глаза, сквозь пластик снаружи пробился громкий шипящий свист.

Я вздрогнул и выпрямился, успев заметить, как по небу скользнула чёрная тень в ореоле бегущих красных огоньков. Потревоженная Даша подняла голову, сонно огляделась и снова закрыла глаза.

— Магнитный выброс, — негромко произнёс Леннарт.

А, вот оно что!

— Я думал, выброс с катапульты происходит бесшумно.

— Должен. Только не происходит.

Откуда-то сверху донёсся сильный хлопок, потом затихающий гул.

— Движки тяги, — прокомментировал Леннарт. — Ещё час, и стыковка с «Марс-3».

Это впечатляло. На Земле такие запуски просчитывают загодя за несколько недель, и на полёт со стыковкой уходит отнюдь не час. И финансовая составляющая намного выше. Но там и катапульты нет.

— Далеко нам? — спросил тихонько, чтобы не растревожить Дашу.

— На шоссе выедем минут через десять, там ещё полчаса и час на спуск. Так что отдыхайте.

Вот и ладно. Я смежил веки и провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся я от толчков. Не скажу, что сильных, но неприятных. Справа от машины тянулась бесконечная светло-серая стена, исчезающая в темноте и вверху и по сторонам. А слева, с моей стороны распростёрлась колоссальная чаша чёрной пустоты. На её фоне и на фоне бесконечной стены кар казался слабо светящейся мошкой, подбрасываемой жёсткими ударами ветров на серпантине врезанной в стену дороге.

Сердце рушилось куда-то вниз при каждом толчке — так и казалось, что кар вот-вот слетит с дороги и ухнет вглубь бездонной чаши. Насколько я помнил, глубина всех семи тысяч марсианских каньонов искусственно варьировалась от сорока до сорока трёх километров. Почти до астеносферы. Их специально создавали под террамодуляторы, а последние являлись центрами строго рассчитанных квадратов всей марсианской поверхности с подвешенными сверху климатическими погодными преобразователями. Модернизированными, кстати, здесь местными, так сказать, умельцами.

Снизу сквозь ночь проглянули редкие огоньки. По мере того, как машина спускалась ниже, они усиливались, наливаясь яркостью и цветом, и множились: настоящие россыпи света, терявшиеся в темноте стокилометрового каньона. Постепенно огни поравнялись с нами, затем поднялись вверх — мы практически достигли дна. Леннарт завёл двигатель, съезжая со светящейся магнитной полосы серпантина на змеившуюся между красно-серыми валунами дорогу. Тряска сделалась немилосердной.

Даша проснулась и выпрямилась, машинально ухватив меня за руку. Что скрывать — было приятно. Правда, при очередном толчке, она стукнула меня головой в подбородок, так что лязгнули зубы.

У меня.

— Ой, прости, пожалуйста, опять я тебя стукнула! — Даша выпростала руку и потёрла свою макушку.

— Держитесь крепче, — объявил Леннарт. — Сейчас всё кончится!

Действительно. Подпрыгнув несколько раз на невидимых рытвинах, кар покатил по более-менее свободной от каменных обломков дороге.

— Скоро приедем, — сказала Даша.

— Не думал, что в каньонах такое бездорожье, — заметил я. — Или это только здесь?

— Да нет, — Даша покачала головой. — Повсюду так. Наверху выравнивали специально. Между прочим, очень хотели горы в некоторых местах, но не вышло, к сожалению. Для этого пришлось бы двигать тектонические плиты.

— Вы имеете в виду, что невозможно просчитать последствия?

— И не только, — сказал сзади кто-то из мужчин. Хрулёв, наверное. Судя по внешнему виду, типичный педант и зануда.

— Вот только не надо лекций, — сказала Даша.

Я промолчал, хотя с интересом бы послушал. Но одобрительный гул голосов дал понять, что с Дашей согласно абсолютное большинство.

— Всё-таки разительный контраст с поверхностью.

— Ещё бы, — ответил вместо Даши Леннарт. — Но вкладывать колоссальные средства в зачистку семи тысяч каньонов двадцатикилометровой ширины и стокилометровой длины нерентабельно. Слишком дорого.

— Разве наверху дешевле?

Леннарт на миг повернул голову в мою сторону и снова сосредоточился на дороге.

— Да, как ни странно. Процесс террамодулирования был запущен единожды, и с тех пор мы лишь корректируем его…

— Да ничего мы не корректируем! — снова вмешался Хрулёв. — Отслеживаем изменения и высаживаем марпонику. Изменить что-либо в процессе гео-образования мы не в силах!

— Успокойся, Сергей-сан, — мягко произнесла женщина — Садако, — всё идёт, всё меняется. Но и идёт как надо. Скоро будем под дождиком гулять.

— По крышам, — буркнул мужчина. — Как коты. Почему никто не хочет понять, что при малейшем сбое…

— Фу на тебя! — не выдержал Леннарт. — Ну, что ты вечно плохого ждёшь? Чего ты вообще хочешь?

— Я… — начал было Хрулёв.

— Нет-нет, это я так, риторически, — быстро проговорил Леннарт, и тут же перевёл разговор: — А как теперь? Нормальная дорога?

— Вполне. — Я кивнул. Конечно, не магнитные автобаны, но полотно твёрдое и ровное, кар не трясёт, освещения от целого леса завёрнутых в прозрачный диэлектрик псевдослюды высоченных энергоколонн, торчавших по всей площади каньона, достаточно.

— Вот видите, — проникновенно сказал Леннарт, косясь назад, на Хрулёва, наверное. — А у стен вечно то оползни, то обвалы. Чистим, помаленьку. К серпантину, правда, это не относится, иначе добираться сюда будем лишь по воздуху.

— Приехали, — довольно невежливо на мой взгляд перебила Даша. Леннарт замолчал. Обиделся.

Дорога упёрлась в прямоугольник восемь на шесть метров, проступающим серым пятном на более тёмной псевдокаменной поверхности — стене пятиэтажного здания-цирка с торчащей из центра вверх раскрывшейся розой проводника энергоуловителя. Воздух над «розой» слабо отсвечивал зелёным — от конденсирующихся килоджоулей. Насколько я помнил, собранная из пространства энергия перекачивалась по подземным энергомостам к террамодуляторам и частично на обогрев марпоники.