Екатерина Лесина - Невеста по спецзаказу, или Моя свекровь и другие животные [СИ]

Я подняла край белоснежного полотна.

Легкое.

И полупрозрачное…

…и пара серебряных браслетов изрядной толщины в придачу. Больше на кандалы похожи… а ошейник куда подевался? Этому великолепию без ошейника никак… или сразу клеймо поставят?

На лоб.

В соответствии с древними традициями.

Лоб зачесался.

А я обошла полотнище с другой стороны.

— И что мне с этим делать? — поинтересовалась я у Берко, который с выражением величайшего любопытства следил за моими перемещениями.

Я подняла ткань на уровень глаз.

Отлично.

Настолько тонкая, что из нее стекла делать можно…

— К величайшему сожалению, — произнес он, медленно растягивая каждое слово, — о традиционном наряде самок круонов нам известно немного, но у нас есть галоснимок невесты…

Он вздохнул.

Сыто икнул.

И облизал острые зубы.

— Это не должно представлять сложности для гуманоида с вашим уровнем интеллекта, — промурлыкал Берко, сунувши меж острыми зубами коготок. — Гуманоиды всегда отличались немалой страстью к разного рода… украшательствам.

Сомнительный комплимент.

А на стене, которая недавно радовала прямой трансляцией открытого космоса, возникла новая картинка, стало быть, той самой невесты, которой не повезло стать мне образцом для подражания.

Она была…

Нет, не ужасна.

Скорее очаровательна.

И куда более человекообразна, чем я могла себе представить. Невысокая… то есть, мне так показалось, что она не слишком высока.

Стройна.

И ни тебе шкур, ни гривы, если не считать таковой прическу из нескольких десятков косичек, уложенных короной. В короне виднелись то ли цветы, то ли проволока, украшенная цветами. Этакий вполне себе милый вариант обычного свадебного венка. Сзади к нему крепился кусок белого полотнища, который стекал на плечи, повисая у талии этаким пузырем, а затем обвивал эту самую талию и не единожды. Ткань ложилась внахлест, создавая иллюзию очень узкой, но вполне себе стильной юбки.

Значит, все-таки крутить…

Только сомневаюсь, что у меня что-то да получится.

С косичками я точно возиться не стану, это мертвый номер, а вот в гусеницу поиграть…

Я потянула ткань.

Приложила к груди.

Если подумать логически, то с груди все и начиналось… и белья нижнего на невесте не было…

…она смотрела не в камеру, а куда-то влево… и ушко острое.

Шея тонкая смуглая.

На ней — ожерелье из круглых то ли ракушек, то ли камней, под ракушки вырезанных. На руках браслеты, стало быть, и вправду традиционное украшение…

— Вам помочь? — поинтересовался Берко.

Без помощи у меня замотаться определенно не выйдет, но вот…

— Спасибо, — я ответила нейтрально.

Нет у меня пока желания раздеваться и вообще… разве должна я…

— Разоблачайтесь.

— Пожалуй, воздержусь…

Традиции традициями, но у меня свои имеются. Я, в отличие от некоторых здесь, родственником шелкопряду не довожусь и стремления кокон сплести не испытываю…

— Я… — я осмотрелась и провела руками по костюму, который немного помялся, но в целом выглядел вполне неплохо. — В этом пойду…

К счастью, переубеждать меня не пытались.

Последняя ночь свободы оказалась до отвращения короткой.

Луны замерли над пустыней, окрасив пески в белый траурный цвет, и где-то далеко запели цикады, призывая Нкрума прогуляться…

Пара ос, преодолев охранный периметр, поползла по стеклу, оставляя на нем глубокие борозды. Бледные их крылья то и дело постукивали по поверхности, стремясь обнаружить слабое место. Осы чуяли тепло и жаждали добраться до источника его. Изогнутые их брюшка были полны яиц, которые погибнут, если осы не найдут способ отложить их в чью-либо плоть.

Желательно живую.

Нкрума поскреб шею.

Треклятая блоха никуда не исчезла, и пусть он дважды обмазался маслом ладанника — чудом матушка не учуяла его аромат — а не помогло…

— Страдаешь? — братец постучал по стеклу, спугнув ос, и те поднялись в воздух с тяжелым гудением.

Нкрума вздохнул.

Он почти убедил себя, что пол указал верно, но…

…Вселенная огромна и многообразна. И разумных рас в ней сотни… что если ему доставят накхханку, больше похожую на блюдце серого студня? Они, несомненно, умны, но малоподвижны и… и у иных разумных вызывают подспудное отторжение. Или ашшари… но тогда уж дюжину, поскольку меньшим количеством особей разум ашшари не сохранялся… или…

— Что делать думаешь?

Братец растянулся на подоконнике и, выпустив когти, провел ими по стене.

— Руки не распускай!

А то потом скажут, что это сам Нкрума в беспокойстве… или в предвкушении счастливой семейной жизни устроил…

— Да ладно тебе, больным и женатым все прощается, — братец перевернулся на живот. — Так что делать думаешь?

— А что я могу сделать?

Покориться.

И… и это отнюдь не сдача, но лишь маневр… определенно… им все равно придется покинуть планету… в Центральных мирах жене найдется занятие… а он… он отправится туда, где принесет больше пользы — на окраину обитаемой зоны.

Пиратская угроза еще не ликвидирована…

— Скажи, — братец подпер подбородок кулаком и прищурился. А осы, почуяв столь близкое и нужное им тепло, словно обезумели. Они возились, скреблись, раздирая плотный полимер острыми передними лапами, срыгивали яд… разум насекомого был слишком примитивен, чтобы оценить преграду. — Как ты Адмиралом-то стал с твоим характером?

Нкрума вздохнул и признался:

— Мама заставила…

…то есть, не то, чтобы вот прямо так заставила. Напротив, его побег в Академию на Ульчре привел ее в ярость, а нежелание возвращаться… тогда она тоже придумала что-то про новую либеральную политику, которая заставляла милое дитя идти на нечеловеческие жертвы…

…покинуть родной дом ради казармы…

А ему в Академии нравилось. Порядок.

Логика.

И острое чувство собственной нужности.

— Многое, — братец оскалился. — Очень и очень многое… если ты откажешься от невесты, будет скандал… а вот если она от тебя…

Шкура дернулась.

— Тоже будет скандал.

— Отнюдь… матушка только сделает вид, что гневается… — он постучал коготком, дразня ос. — И сошлет тебя куда… на окраину… лет этак на пару…

Пару лет свободы — это много.

Нкрума прикрыл глаза.

— И что мне делать? — поинтересовался он у того, у кого наверняка уже имелся полноценный план.

— Слушать младшего брата…

…солнце вставало на востоке.

То есть, я себя старательно убеждала, что если солнце встает, то в той стороне всенепременно восток. Эта мысль внушала хоть какое-то успокоение.

Ночь прошла…

А беспокойно.

И отнюдь не потому, что кровать местная была тверда, озонированный воздух — тяжел, запахи раздражающи, а треклятая ткань вовсе слабо светилась, будто намекая, что готова саваном облечь все мои надежды на спокойную и счастливую, а главное, свободную жизнь.