Екатерина Лесина - Невеста по спецзаказу, или Моя свекровь и другие животные [СИ]

Брутальненько.

Общий серый цвет.

Уныло.

И ощущение того вечного хаоса, который мужчины горделиво именуют рабочим порядком. Ага…

Мы с унитазом и бачком стояли прямо в центре этого не то ангара, не то гаража. Под полом гудело. Сверху поддувало. А прямо передо мной встала престранная троица.

Нет, не было ни щупалец, ни жабр, ни жвал с хитином.

Скорее уж странна троица была своей обыкновенностью. Все же после столь феерического подъема душа требует продолжения банкета, а тут тебя встречают люди в сером.

Наш начальник такие костюмчики зело любит. Врет, что в Англии шьют, на заказ. Ага, я своими глазами видывала, как он на рынке прикупал очередной. Двубортный пиджачишка с подбитыми ватином плечами и зауженною талией, чтоб, значит, фигура обрела нужную мужественность. Узенькие штаны со стрелочками.

Белые рубашки.

И розовые галстуки. Пожалуй, именно насыщенный оттенок розового и примирил меня со странною троицей.

— Вы есть Кропоткина Агния Николаевна? — тщательно проговаривая каждый слог произнес средний. Он был выше прочих на полголовы и помимо костюма имел еще шляпу. Правда, держал ее под мышкой.

— Да, — ответила я.

И не удивилась, когда инопланетный тип вытащил из кармана паспорт.

Мой паспорт.

Я б его из сотни узнала по пожеванным страничкам и мятой обложке.

Раскрыл. Уставился на снимок.

На меня.

И снова на снимок.

— Да я это, — говорю. — Честно.

Хотя, конечно, его сомнения мне понятны. Фото в паспорте — извечный предмет печали. Мое и вовсе получилось жутеньким. Волосы в стороны торчат. Личико махонькое. Глазки прищурены… я не виновата, что фотограф свет поставил так, что у меня моментом глаза заслезились.

Нет, в паспорте я еще та красавица.

— Данная особь говорит правду, — произнес левый тип и носом дернул.

— Поздравляю, — центральный закрыл паспорт и протянул мне. Пришлось отпустить бачок — в конце концов, похоже нам пришла расстаться — и взять документ.

Свинство, конечно.

И возмутиться бы произволом, но, чую, не поймут.

Паспорт я сунула в декольте, пожалев, что вместо привычных штанов, где карманов два десятка, надела костюм. Ага… надеялась поразить Санычево заскорузлое сердце и выбить-таки премию, обещанную им за прошлый месяц.

Теперь вот страдай без карманов.

— Вы были избраны! — меж тем провозгласил тип, не спуская с декольте — а на Саныча нашего только такие аргументы и действовали — мутного взгляда.

— Рада, говорю.

Без особой, правда, радости.

И тут же уточняю:

— Куда?

А то, может, я была избрана на опыты или на ритуальное жертвоприношение, или еще для каких сомнительных целей. Вообще сам факт избранности и то, с каким пафосом мне о ней было сказано, заставлял предположить, что просто так домой меня не отпустят.

— В спутницы жизни сиятельного паладина Нкрума Одхиамбо из рода Тафари.

Охренеть.

Я и не нашлась с ответом.

У лучше бы на опыты…

— Мы готовы разделить с вами радость обретения супруга, — меж тем продолжил тип, сложивши руки лодочкой. — Но перед тем, как присвоить вам официальный титул невесты, мы должны убедиться, что вы действительно соответствуете требованиям, которые выставил многоуважаемый Нкрумо Одхиамбо из рода Тафари.

Я только и сумела, что кивнуть.

И паспорт ладошкою прикрыть.

Мелькнула мысль, сожрать его, пока не поздно… глядишь, и в их галактическом ЗАГСе, как и в нашем, новый не сразу выдадут… пока документы соберешь, справочки там всякие… не хочу я замуж!

— А… вы…

— Мы представляем брачное агентство «Золотой лепесток», — церемонно произнес тип и поклонился. — Лучшее брачное агентство в этом рукаве галактики.

Ага… сводники, значит.

Но работают с размахом… интересно, а калым за меня положен? По ходу, положен, если из шкуры так лезут. А это значит, что я влипла… не отпустят.

Живой или около живой, но к алтарю доставят.

Или к регистратуре.

— Мы устроим ваше личное счастье! — воскликнул тип.

…даже если вам это не нужно, мысленно добавила я.

Он же вытянул сложенные лодочкой руки и представился.

— Ицхари Нуори. Ведущий эксперт по отбору невест.

— Агния, — сказала я. — Но вы и так знаете.

Ицхари кивнул.

— Берко Нутич, — указал на левого представителя. — Ксенопсихолог. Он предоставит вам полную информацию относительно расы круонов, к которой имеет честь относиться многоуважаемый Нкрумо Одхиамбо из рода Тафари.

Интересно, а мне тоже потенциального женишка придется полным именем называть? И расшаркиваться при том?

Так, Агния, не о том думаешь!

Тебе от женишка этого избавиться надобно.

— И Визари Ноно…

Поклонился правый тип.

— …менталист, который позволит оценить ваш эмоциональный статус и степень вашей откровенности.

У меня левый глаз дернулся.

Откровенность?

Шиш им, а не откровенность. И вообще, русские не сдаются… бабка так говорила. Она меня и воспитывала в духе советско-патриотическом, даром, что в годы молодые далекие ей повоевать выпало. О том времени бабка рассказывала неохотно, но все ж успела я понять, что воевала она не в штабах, а в лесах. И поезда под откос пускала, и фрицев стреляла, и своих хоронила. Главное, что с той поры характер бабкин изменился мало. Ее и наш домуправ, личность совершенно специфического свойства, по манерам и уровню интеллекта стоящая ближе к австралопитекам, нежели людям, побаивался. А побаиваясь, и почитал, демонстрируя свое почтение еженедельными визитами и пачками яблочного мармелада, до которого бабка была большою охотницей.

Светлая ей память.

И воодушевленная примером, пусть и не живым, но близким, я величественно — хотелось бы так думать — махнула ершиком и велела:

— Спрашивайте.

И щеки надула.

Для важности.

— Ваше имя?

От же ж… бюрократы. Пятнадцать минут тому самолично паспорт проверял, а все равно имя спрашивает. Но так и быть:

— Агния.

По семейной легенде матушка моя, особа легкомысленная и с богатою фантазией — ни к чему хорошему это в итоге не привело — получив меня на руки восхитилась цветом волос.

Сама она была блондинкою.

Мой отец, неизвестный солдат сексуального фронта, шатеном. А я вот рыжей уродилась. И цвет этот не поблек, не вылинял, не переродился в классический русый. Нет, со временем рыжина лишь ярче стала.

— Полных лет?

— Двадцать четыре.

Почти двадцать пять, но это почти, которого еще две недели с хвостиком, позволяет мне чувствовать себя молодой.

Двадцать пять — это уже срок.

Юбилей.

— Образование?

— Высшее.

Вообще-то я медик.

Как бабка… то есть, я хотела бы стать, как она, но не сложилось. И не потому, что медицина — это для меня слишком сложно, нет, мне даже нравилось, однако вот… она мной гордилась.